«Вы убили Бродского, вы убили Гребенщикова»: Найк Борзов – о дочери и стихах, написанных кровью

В «Ночном экспрессе» в этот раз человек, который умеет шутить с мрачным лицом и бить в барабаны так, что это нравится соседям. Он знает, как подружиться с управдомом, как забодать корову и написать настоящий хит. Сегодня в гостях у Алексея Кортнева Найк Борзов.

Станция Видное

Алексей Кортнев: Наша первая остановка – город Видное. Это город твоего детства?

Найк Борзов: Я там жил долгое время. Практически с третьего класса.

Алексей Кортнев: А до того?

Найк Борзов: Это секретная информация. Я его называю «клубничный город».

Алексей Кортнев: А почему вы перебрались именно в Видное?

Найк Борзов: Моя мама работала на секретном предприятии, они делали какие-то детали для ракет. И это предприятие построило свой дом, куда поселило своих работников. Я там прожил достаточно долго. Он у меня даже отмечен на некоторых записях группы «Инфекция».

Алексей Кортнев: Расскажи про группу «Инфекция». Как она возникла?

Найк Борзов: Она выросла из проекта, который у нас был еще до этого с моим другом Андреем Репой. Назывался он «БС 134». Мы начали записывать у меня дома на два катушечных магнитофона «Маяк» и «Нота». А у Репы через дорогу стояла ударная установка прямо в трехкомнатной квартире посередине зала.

Алексей Кортнев: Как твоя мама, ответственный секретный работник, относилась к этому всему?

Найк Борзов: Маме все это очень нравилось. Мы сидели у меня в комнате, а Себастьян Грей, гитарист «Инфекции», не курил. И вот мы выходили, вместе с нами выходило облако дыма из моей комнаты, проходили мимо кухни – Себастьян Грей зеленый, я нормальный. И мама такая: «Сынок, все у вас классно, песни красивые, но чуть-чуть мата поменьше можно?». Она же мне в будущем говорила, чтобы я написал простую песню, чтобы обо мне узнали. Я последовал совету мамы и написал песню «Три слова».

Алексей Кортнев: Также я знаю, что каким-то образом в воспитании твоего музыкального вкуса принял участие управдом.

Найк Борзов: У нас был дядя Костя – управляющий этим домом, а его сестра жила в соседней квартире. Я рублюсь в свой хеви-метал, звонок в дверь, она стоит: «Пойдем со мной». Мы спускаемся к нему, а он классный был мужик, все время организовывал какой-то движ, прихожу я к нему домой. Там обычная советская комната и в ней стоит югославская стенка, он ее открывает, а она забита виниловыми пластинками, катушками. Я у него постоянно тусил. Для меня это был культурный шок.

Станция Скаковая

Алексей Кортнев: Где и как ты написал песню «Лошадка»?

Найк Борзов: Я тогда служил в армии, было лето, солнечный денек, я стоял в наряде. Ты ходишь по большой территории и видишь склады снарядов, патронов. Кроме того, как сочинять песни, делать больше нечего, поэтому в какой-то момент я просто сел на бордюрчик и записал «Лошадку». Пришел в казарму, взял гитару и подобрал аккорды под мелодию. Она очень быстро и незаметно родилась. Где-то года три потом она лежала у меня в столе.

Алексей Кортнев: Что мне очень нравится в этой песне, так это ее смысл. Как ты думаешь, люди его понимают?

Найк Борзов: Думаю, да. Люди говорят, что это песня про них, они тоже чувствуют себя рабочей лошадью. Но разные персонажи бывают. Когда у меня вышла «Три слова» – это была отдельная история. У меня появились такие люди на концертах. Помню, что как-то играл на фестивале и мне мой друг-журналист рассказывает: «Стою я возле будки звукорежиссера, слушаю концерт, вижу, что стоят два чувака с головой, перерастающей в плечи, в кожаных куртках до пят». Потом играл я как-то концерт в Сибири на сцене, над которой висела голова лося, а в зале, мне кажется, сидели люди, которые убили этого лося.

Алексей Кортнев: Тебе служилось достаточно легко?

Найк Борзов: Да, мне повезло, я служил меньше, чем остальные, на восемь месяцев. Меня просто выгнали из армии. Я пришел домой и Новый год я встретил где-то в подъезде.

Станция Калининград

Алексей Кортнев: Ты часто бываешь в Калининграде?

Найк Борзов: Не так часто, у меня в Калининграде много друзей, мне нравятся эти места. У меня есть приятель, у него есть свой хутор, там есть дом, который принадлежал Герингу, где даже снимали кино. Я написал там практически весь альбом «Изнутри».

Алексей Кортнев: А какие-нибудь находки на даче Геринга у тебя случались?

Найк Борзов: Да, мы там нашли бутылки из-под шампанского и скорлупу от устриц.

Алексей Кортнев: А оружие или патроны не находили?

Найк Борзов: Там очень много «черных копателей», мне даже как-то в подарок предлагали Шмайсер. Человек был настолько пьяный, что его пришлось отговаривать.

Станция Гоа

Алексей Кортнев: Еще одно любимое место, я так понимаю, Гоа?

Найк Борзов: Я практически каждый год туда ездил на всю зиму. Я чувствую себя там как дома.

Алексей Кортнев: Как у тебя складываются отношения с коровами?

Найк Борзов: В один из приездов мне кто-то сказал, что если на тебя идет корова, нужно ударить ей между рогов. Я это испытал на себе – идет группировка коров, одна из них вышла из стада и идет ко мне. Даешь ей между рогов, она сразу забывает куда шла, вписывается в свою толпу и идет дальше. Люблю коровок, почти не ем мясо.

Алексей Кортнев: Ты не пьешь, не ешь мясо…

Найк Борзов: Стараюсь не есть, но мы живем в России… В Индии вообще не хочется есть, выпьешь два коктейля из фруктов и весь день сыт.

Станция Отцовская

Алексей Кортнев: Я знаю, что у тебя прекрасный отношения с дочерью. Ей уже 17?

Найк Борзов: Ну… вроде да.

Алексей Кортнев: Говорят, что она очень на тебя похожа. Как складываются отношения, чем занимается Вика сейчас?

Найк Борзов: Сейчас у нее учеба, сессии. Пишет музыку, сама сочиняет, я уже делаю ей аранжировки и даже подпеваю. Правда, песни пока все депрессивные, но это пройдет.

Алексей Кортнев: Какие песни вы уже спели?

Найк Борзов: В моем альбоме «Капля крови создателя» она впервые подпела мне. До этого она к моим песням не очень относилась. А вот в 16 лет они ей начали нравиться. Мне так было грустно, что я все эти годы «не заходил». Она была маленькая. Ей нравились «Пошлая Молли», Леди Гага, попсятинка. Но потом в какой-то момент ей «зашла» Nirvana. И я подумал: «О, папа близко!».

Станция Фанатская

Алексей Кортнев: У тебя, как у культового персонажа отечественного рок-н-ролла, большое количество поклонников. При такой музыке не может не быть преданных фанатов. Одна история, которую я прочитал, произвела на меня сильное впечатление. Она о девочке и книге.

Найк Борзов: Была такая поэтесса-девочка, зовут ее Аня, она жива, с ней все в порядке. Где-то в середине нулевых она стала ходить на концерты, и одним из первых подарков была книга, прошитая вручную, и написана она была кровью. Там были рисунки и почему-то везде было написано: «Вы убили Бродского, вы убили Гребенщикова, вы убили Борзова» и на другой стороне стихи. Лезвие, которым она надрезала себе вены, было также прикреплено в конце. Она ничего не ела, была абсолютно лысой, ходила в мешковатой одежде, писала мрачные стихи и постоянно мне их дарила. Однажды она попала в больницу, а ее мама вышла на меня и попросила помочь. Я связался со своим фан-клубом и они всей толпой ездили к ней в больницу, я с ней созванивался, она вышла из этого состояния. Ее не было полгода, но потом она пришла ко мне на концерт – это был совершенно другой человек.