«Черт с вами, делайте, что хотите!» Почему Горбачев допустил путч 1991-го и из-за чего он провалился?

Великие империи созидаются и существуют годами, но чтобы низвергнуть их, порой достаточно пары часов. Советский Союз пробыл на мировых картах без малого 70 лет, а рухнул всего за три дня. События, происходившие в Москве с 19 по 21 августа 1991 года, вошли в историю под названием «августовский путч». Людям советского поколения не нужно напоминать, почему в те страшные дни на улицах звучали выстрелы, по Садовому кольцу ехали танки, а фамилии Янаев и Язов стали ругательными словами. Однако с той поры уже минуло 30 лет, и современная молодежь часто затрудняется ответить на вопросы о том, что такое ГКЧП, почему союзные республики, с одной стороны, поддерживали Ельцина, но, с другой, боялись открыто противостоять путчистам и не хотели развала страны, и что двигало тысячами людей, которые пришли к Белому дому и, взявшись за руки, безоружные, встречали отряды военных. «МИР 24» восстановил хронологию августовских событий, решивших судьбу современной России.

Предпосылки путча: главные страхи ГКЧП

Событиям августовского путча, которые разворачивались достаточно стремительно, предшествовал ряд событий, связанных прежде всего с политикой последнего Генерального секретаря ЦК КПСС, а с 1990 года первого президента СССР Михаила Горбачева. Весь период его правления был ознаменован целым рядом реформ, кардинально изменивших жизнь в стране: были учреждены демократические выборы, введена политика гласности и фактически упразднена партийная цензура в СМИ, произошел переход к рыночной экономике и т.д. Однако далеко не всем горбачевские преобразования пришлись по вкусу. На заре «перестройки» и в самом деле казалось, что светлое будущее вот-вот наступит, но чем дальше, тем яснее становилось: руководство страны не справляется с кризисом. Наступила эпоха застоя: из магазинов исчезли продукты, инфляция достигла небывалых высот, тысячи людей лишились работы.

Но последней каплей для противников Горбачева стало его решение преобразовать СССР в конфедерацию под названием Союз Суверенных Государств (ССГ). Это означало, что все советские республики получат полную независимость от Кремля – как политическую, так и экономическую. Такая перспектива не устраивала консервативных представителей партийной верхушки. Они были уверены, что появление ССГ приведет к распаду Советского Союза и вся коммунистическая элита лишится своих постов. Как позднее рассказывал Михаил Горбачев, в июле 1991 года он договорился с президентом РСФСР Борисом Ельциным о том, что после подписания союзного договора состав кабинета министров СССР будет кардинально обновлен. По предположению Горбачева, этот разговор прослушивался сотрудниками КГБ.

По итогам всенародного референдума, который прошел 17 марта 1991 года, присоединиться к ССГ согласились 11 из 15 союзных республик. Армянская, Грузинская, Молдавская, Эстонская, Литовская и Латвийская ССР отказались войти в состав нового государства. Подписание соглашения должно было состояться 20 августа 1991 в Ново-Огарево. Но сторонники централизованной власти не могли этого допустить.

18 августа. «Самоизоляция» Горбачева и начало путча

18 августа был сформирован Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). В его состав вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, председатель Совета министров Валентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов, глава МВД Борис Пуго, председатель КГБ Владимир Крючков и ряд других партийных функционеров и руководителей из ЦК КПСС. Лидером ГКЧП принято считать Янаева, однако большинство историков сходятся на том, что он был лишь декоративной фигурой, тогда как ключевую роль в заговоре играл Крючков.

Подготовка к захвату власти началась ранним утром 18 августа. В 8 утра Дмитрий Язов созвал экстренное совещание в Министерстве обороны. Командующему войсками Московского военного округа генералу Николаю Калинину и командующему ВДВ Павлу Грачеву был дан приказ привести войска в боевую готовность. В 11 часов того же дня Крючков приказал своему заместителю Валерию Лебедеву установить слежку за 69 представителями демократического движения. Ельцин в то время находился в Алма-Ате на переговорах с Нурсултаном Назарбаевым, задержать его изначально планировалось прямо в аэропорту.

Горбачев в то время находился на отдыхе в своей резиденции в Форосе – лучшего момента для начала переворота было не подобрать. В 13 часов члены ГКЧП вылетели в Крым для переговоров с действующим лидером страны. А дальше сведения сторон начинают сильно расходиться. Так, уже после описываемых событий Крючков отправил Горбачеву письмо, в котором заверял, что ГКЧП не планировал отстранять его от власти.

«Михаил Сергеевич! Когда все это задумывалось, то забота была одна – как-то помочь стране. Что касается Вас, то никто не мыслил разрыва с Вами <…> Было заявлено, что в случае начала противостояния с населением, операции немедленно приостанавливаются. Никакого кровопролития», – уверял начальник КГБ.

В сентябре 1991 года на следствии по делу ГКЧП Горбачев заявил, что ничего не знал о готовящемся госперевороте. Однако в 2011 году на пресс-конференции, посвященной 20-летию августовских событий, бывший советский лидер неожиданно заявил противоположное.

«Говорят, Горбачев знал, а как ему было не знать... Откуда только не звонили мне, не предупреждали: путч, путч, путч... Мое окружение... Самое главное было не довести до крови большой... И мы избежали. Гражданская война могла бы быть», – сказал Михаил Сергеевич.

По некоторым свидетельствам, Горбачев не только знал о путче, но даже его поддерживал. Как рассказывал один из путчистов, генерал Валентин Варенников, президент был не против введения чрезвычайного положения в стране, но не хотел сам брать на себя такую ответственность.

«Словом, наша встреча закончилась ничем. Ее результаты были весьма туманными, как это бывало вообще в большинстве случаев, когда Горбачеву приходилось принимать решение по острым вопросам или просто говорить на тяжелую тему. В заключение он сказал: «Черт с вами, делайте, что хотите. Но доложите мое мнение». Мы переглянулись – какое мнение? Ни да, ни нет? Делайте что хотите – а мы предлагали ввести чрезвычайное положение в определенных районах страны, где гибли люди, а также в некоторых отраслях народного хозяйства (на железной дороге, например). То есть он давал добро на эти действия, но сам объявлять это положение не желал», – говорил Варенников.

Кроме того, среди историков и непосредственных участников августовских событий до сих пор ходят споры о том, был ли Горбачев на самом деле заблокирован на даче в Крыму. Официальная версия гласит, что члены ГКЧП удерживали его силой, расставив по всему периметру военных и перекрыв взлетную полосу для его частных самолетов. Путчисты же на последующих допросах говорили совсем другое.

К примеру, Вячеслав Генералов, которого Крючков назначил начальником охраны Горбачева в Форосе, утверждал, что президенту, напротив, предлагали полететь в Москву и там решить все вопросы, но он наотрез отказался.

«Никто его не блокировал. По идее, он должен был 20-го числа вылетать вместе со мной в Москву на подписание Союзного договора. Когда образовался ГКЧП, 19 августа, я предложил ему: «Давайте я вам организую самолет для вылета в Москву». У меня были такие полномочия. «Нет, мы никуда не полетим», – ответил он. Дочь с зятем тоже отказались лететь и остались там. Поэтому говорить о том, что его кто-то блокировал, неверно. Это была самоизоляция. Более того, он приказал личной охране усилить посты до ночного варианта, что означало взять оружие. И когда ко мне пришли и передали это распоряжение, я сказал, что у меня нет сил на ночной вариант охраны объекта. Он самоизолировался, чтобы его никто не трогал...» – говорил Генералов.

В любом случае ни отказ, ни согласие Горбачева сотрудничать с ГКЧП уже не могло изменить ход последующих событий. В 16:32, согласно официальной версии, на президентской даче были отключены все виды связи, включая канал, по которому осуществлялось управление ядерными силами СССР. В 23:25 18 августа Геннадий Янаев подписал указ о временном возложении на себя президентских полномочий, сославшись на то, что Горбачев болен и не может исполнять свои обязанности по руководству страной.

19 августа. Ельцин на танке и дрожащие руки Янаева

В 03:30 по мск глава Минобороны Дмитрий Язов отдал спецбригаде ВДВ, находившейся в поселке Медвежьи Озера, выдвинуться к телецентру Останкино. Другое подразделение, базировавшее близ Тулы, получило приказ направиться к аэропорту Тушино. В 6 утра все средства массовой информации сообщили о недееспособности Горбачева и переходе власти к ГКЧП во главе с Янаевым. В стране было введено чрезвычайное положение сроком на полгода. Были запрещены любые митинги, демонстрации и забастовки, приостановлена деятельность политических партий и общественных организаций.

В 8 часов утра телецентр в Останкино, Центральный телеграф, а также радиостанции и новостные агентства были взяты под охрану. По всем каналам на протяжении всего дня транслировали балет «Лебединое озеро» – с тех пор этот образ в сознании россиян стал прочно ассоциироваться с жесткой цензурой и диктаторским режимом.

Но и силы демократов между тем приступили к активным действиям. В 9 утра Борис Ельцин вместе с соратниками прибыл в «Белый дом». Накануне ночью бойцы отряда «Альфа» следили за его дачей в Архангельском, однако приказа о задержании главы РСФСР так и не поступило. Язов впоследствии и вовсе отрицал, что ГКЧП планировал арест лидера демократов.

В считанные часы Ельцин мобилизовал всех своих сторонников в высших эшелонах власти, вместе они организовали штаб сопротивления ГКЧП. Среди наиболее видных фигур, поддерживавших демократов, были Анатолий Собчак, Расул Хасбулатов, Геннадий Бурбулис, Сергей Шахрай, Виктор Ярошенко и многие другие. В телефонном разговоре с Крючковым Ельцин отказался признать власть ГКЧП.

Тем временем по всей стране начали вспыхивать стихийные митинги и акции протеста против действий ГКЧП. Несмотря на заявления путчистов о том, что они намерены продолжить курс на демократию, взятый Горбачевым, большинство граждан поддержали Ельцина и его сторонников. В 11 часов на Манежную площадь пришли сотни людей, многие держали в руках бело-голубо-красный триколор. Народные депутаты РСФСР и Моссовета призвали митингующих к бессрочной забастовке. Затем толпа направилась к Белому дому, возле которого в те минуты уже находилась бронетехника.

Одновременно митинги проходили возле здания Моссовета, на Пушкинской площади и напротив Кремля. Около полудня со стороны Большого театра в сторону Красной площади начала двигаться колонна БТР, но протестующие остановили ее, взявшись за руки и образовав живую цепь из нескольких тысяч человек. Также военные пытались пробиться на Манежную со стороны улиц Герцена, Тверской, Нового Арбата и Лубянки, но – безрезультатно. Демонстранты начали возводить баррикады, водители автобусов и троллейбусов перегораживали танкам проезд.

В 12:15 тысячи митингующих собрались у Белого дома, где заседал Верховный совет РСФСР. Ельцин вышел к собравшимся, поднялся на один из танков и зачитал свое знаменитое обращение к россиянам. Он назвал действия ГКЧП государственным переворотом и призвал граждан «дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию».

Около 15:30 вокруг Белого дома начали расти баррикады. Для создания завалов использовали скамейки, рекламные щиты, куски брусчатки, мусорные баки, спиленные деревья – словом, все, что попадалось под руку. По толпе пронесся слух о скором штурме, демонстранты начали формировать отряды ополченцев. Но протест все еще носил мирный характер – люди оставались безоружными.

В 17 часов в пресс-центре МИД началась пресс-конференция ГКЧП. Путчисты заметно нервничали: на кадрах видеосъемки было видно, как у Янаева дрожат руки. Все слова, произнесенные членами ГКЧП, больше походили на оправдания. Янаев без конца говорил о своем уважении к Горбачеву и о том, что нынешнее правительство намерено продолжать начатые им реформы. Когда же его спросили, где сейчас находится президент, он ответил, что Горбачев «на отдыхе и лечении в Крыму» и что за прошедшие годы «он очень устал, и требуется время, чтобы он поправил здоровье».

Между тем бронетехнике удалось расчистить подступы к Манежной площади. Военные командиры пытались уговорить людей разойтись, но делали это не очень охотно и особых препятствий не чинили. Более того, многие подразделения перешли на сторону демократов и заявили о своей верности руководству РСФСР. Так, к примеру, поступили бойцы танковой роты Таманской дивизии. В 23:00 они прибыли к Белому дому, толпа встретила их одобрительными возгласами и аплодисментами. На танках красовались трехцветные российские флаги.

20 августа. План штурма: 40 минут на захват, максимум 1000 жертв

К 9 утра 20 августа строительство баррикад возле Белого дома в основном было завершено. В Кремле царила тревога: гэкачеписты не ожидали встретить такое мощное сопротивление со стороны Ельцина и москвичей. Ситуация вышла из-под их контроля. На общем собрании было принято решение усилить меры по наведению порядка: изолировать всех, кто призывал народ к забастовкам, отключить вещание зарубежных радиостанций и ввести в Москве комендантский час.

Тем временем по всей стране проходят сотни митингов: к Москве присоединились Нижний Новгород, Свердловск, Новосибирск, Тюмень и многие другие города. В 10 часов утра прошла массовая акция в Ленинграде: на Дворцовой площади собрались порядка 300 тысяч человек. Однако военные не стали разгонять собравшихся.

В 11 часов редакторы независимых столичных газет собрались в редакции «Московских новостей» и договорились о создании «Общей газеты», которая в условиях тотального контроля за печатью должна была стать главным рупором протеста. Издание было в срочном порядке зарегистрировано в Министерстве печати РСФСР, и первый номер вышел уже на следующий день.

В 12:00 у Белого дома начался митинг, собравший, по разным данным, свыше 400 тысяч участников. В это же время люди собрались у здания Моссовета – там было около 50 тысяч демонстрантов. Оба мероприятия были согласованы с городскими властями.

В 13:00, согласно официальной версии, ГКЧП приказал военным готовиться к штурму Белого дома. Для разработки плана операции был создан специальный штаб во главе с замминистра обороны Владиславом Ачаловым. Штурм решено было начать в 3 часа утра 21 августа. Первыми должны были выступить танки. Планировалось, что они сделают несколько выстрелов в сторону Дома Советов и проделают бреши в завалах. Затем бойцы мотострелковой дивизии имени Дзержинского должны были пробиться сквозь толпу митингующих, проникнуть в здание и удерживать «коридоры», а вести бои на этажах предстояло тульским десантникам. Бойцы «Альфы» тем временем должны были найти и нейтрализовать руководителей сопротивления.

На весь штурм отводилось от 40 минут до 1 часа. Предусматривалось, что количество жертв среди мирного населения составит около 500-600 человек, в случае худшего развития событий – до 1000, включая раненых. Вечером того же дня Ачалов представил план штурма на рассмотрение членов ГКЧП. Те его утвердили, однако никаких письменных указаний давать не стали. Ачалову ничего не оставалось, кроме как приступить к практической организации штурма, попутно напоминая Янаеву и остальным, что необходимо как можно скорее принять окончательное решение и отдать приказ.

Ситуацию для вождей ГКЧП, помимо их собственной нерешительности, усугубили и настроения военных. Многие командиры подразделений перешли на сторону демократов. В их числе был и заместитель командующего ВДВ генерал-майор Александр Лебедь, войска которого в итоге встали на защиту Белого дома. Кроме того, сторонники Ельцина постоянно проводили агитацию среди военных, и их командование этому почти не препятствовало. Отряды нардепов и офицеров, присоединившихся к сопротивлению, выезжали в разные части города и убеждали войска не применять оружие против мирных граждан. В итоге штурм не состоялся, путч был обречен. Но без жертв все же не обошлось...

21 августа. Трагедия в тоннеле и победа демократов

Самые жесткие стычки между демонстрантами и войсками, сохранившими лояльность ГКЧП, произошли в ночь с 20 на 21 августа. В полночь армейский патруль, который должен был контролировать соблюдение комендантского часа, преградил путь митингующим, двигавшимся по Садовому кольцу. Раздались предупредительные выстрелы. Также сообщалось о стрельбе на площади Дзержинского, в районе Киевского вокзала, Смоленской и Пушкинской площадей.

В 00:31 демонстранты попытались остановить колонну из восьми БМП, которая ехала в сторону Смоленской площади. Столкновение произошло в тоннеле на пересечении Садового кольца с Новым Арбатом. В технику летели булыжники, одну из машин подожгли. Солдаты открыли огонь в воздух. Одна из пуль, срикошетив, попала в 37-летнего Владимира Усова. Мужчина скончался на месте. Также в результате возникшей неразберихи был убит 28-летний Илья Кричевский – его застрелил один из членов экипажа подожженной БМП. Самой молодой жертвой августовских событий стал 22-летний Дмитрий Комарь. Юноша забрался на БМП, но был сброшен вниз и раздавлен гусеницами. Все трое были посмертно награждены званием Героя Советского Союза.

Вот как вспоминал ту ночь советник Бориса Ельцина, народный депутат СССР Сергей Станкевич:

«Трагическая новость о первых столкновениях и жертвах пришла в штаб одновременно с сообщением о том, что группа десантников заняла помещение радиостанции «Эхо Москвы» на Никольской улице и заставила журналистов прекратить передачи. Кроме того, наблюдатели сообщили, что за Калининским мостом, напротив фасада Белого дома, сосредоточилась группа танков и боевых машин десанта, а рядом в грузовиках укрыты боеприпасы, включая снаряды для танков. В Белом доме в очередной раз объявили тревогу и готовность номер один».

В 03:50 собравшимся в Белом доме сообщили, что штурм может начаться с минуты на минуту. Но руководство РСФСР по-прежнему призывало людей вести себя мирно и не провоцировать военных. Люди взялись за руки и ждали прихода военных. В 04:30 на помощь протестующим выдвинулись курсанты Орловской, Рязанской, Брянской, Владимирской и Вологодской школ милиции. У них было при себе оружие.

В 5 часов утра состоялось заседание ГКЧП в Министерстве обороны. Большинство военных командиров, включая Павла Грачева, командующего ВВС Евгения Шапошникова и командующего РВСН Юрия Максимова, призвали Язова вывести войска из Москвы. Министр подчинился. В 05:25 две бригады КГБ, двигавшиеся одна по Ленинскому, другая – по Минскому шоссе в сторону центра, были развернуты назад. Еще через десять минут БТР и танки стали покидать город. Окончательный перелом произошел.

В 8 утра гэкачеписты в последний раз собрались в здании Минобороны, чтобы обсудить, что делать дальше. Было принято решение лететь в Форос, к Горбачеву. Известны слова, произнесенные Крючковым в отношении генсека: «Должен же он понимать, что без нас он ничто!»

Но Горбачев оказался куда менее сговорчивым, чем ожидалось. К тому моменту он уже прекрасно понимал, чем все завершилось, и отказался принимать делегацию ГКЧП. Вместо этого он потребовал восстановить связь в резиденции и в 18:30 созвонился с Ельциным. В разговоре он горячо поблагодарил его и остальных защитников Белого дома за то, что те помогли остановить беззаконие, и заявил, что немедленно вылетает в Москву. Но и сам Горбачев после низвержения путча уже не обладал реальной властью. Как отметил российский историк Виктор Рябов, «Горбачев, спускаясь с трапа самолета в Москве после возвращения из Фороса, не знал, что он уже не президент в глазах народа и не генсек в глазах ЦК».

После разговора с Горбачевым Янаев объявил о роспуске ГКЧП и сложил с себя президентские полномочия. Народ в Москве ликовал. В 20:00 у Белого дома начался праздничный митинг, с трибуны выступали Борис Ельцин и другие лидеры демократического движения. В девятом часу вечера в Форос прибыла делегация РСФСР. В 22:00 Генпрокуратура РСФСР вынесла постановление об аресте организаторов путча.

Судебное разбирательство по делу ГКЧП началось в апреле 1993 года. В феврале 1994 года подсудимые были амнистированы решением Госдумы. Бывший глава МВД СССР Борис Пуго покончил с собой в августе 1991 года, не дожидаясь ареста.