«Современный человек живет в пластиковом облаке»: насколько опасен мусор в лесу?

– Если мы берем пластик, который медленно разлагается в естественных условиях без горения, то в этом случае не образуются токсичные продукты. Но происходит постоянная эмиссия тех соединений, которые в нем исходно содержатся, они постепенно вымываются, попадают в воду и почву. Загрязнение идет, просто этот процесс очень сильно растянут по времени. Если при сжигании все сразу попадает в атмосферу, при медленном разложении этот процесс длится многие годы. Даже в банальном полиэтилене есть уксусная кислота, формальдегиды, какие-то растворители. Сам полимер, как правило, довольно инертный, но он представляет собой химически сложный продукт, в котором задействована масса соединений гораздо более агрессивных. И все они в следовых количествах при контакте с почвой и водой могут в них попадать. Если брать полистирол, то его мономер стирол токсичный сам по себе.

К вопросу про общую вредность пластика, я бы рассматривала в первую очередь макроэффекты, они доказаны и их можно наблюдать. В морских экосистемах описан вред пластика для сотен, возможно, уже тысяч видов, в частности для всех существующих видов морских черепах. Животные запутываются, это ведет к травмам, нарушениям развития и, возможно, смерти.

Мы наблюдали на Сахалине сивучей с ошейниками из пластиковых колец, которые разрезают шкуру. И выпутывали тюленя из потерянной сети. Также животные могут проглатывать пластиковые предметы – это травмы и нарушения работы ЖКТ. На суше, в лесах можно наблюдать те же эффекты. Существует много фотосвидетельств, где птицы или животные не могут избавиться от пластика. С ленточками от воздушных шариков много таких проблем, в них часто запутываются ежи и птицы. С пакетами аналогично. Это наиболее негативный вред.

Насколько ядовитой становится почва, в которой разлагается много пластика – можно ли есть грибы, которые растут в таком лесу?

– По тем данным, которые есть у меня, цитотоксические эффекты, которые удается получить, удается получить у организмов, которые непосредственно контактируют с пластиком. Исследований, касающихся грибниц в почве, загрязненной пластиком, мне не попадалось. Я сомневаюсь, что они существуют. Но я думаю, что этот эффект будет минимален. Если бы мы жили в идеальных условиях, на каком-нибудь необитаемом карельском острове, удаленном от всей промышленности, то, может быть, мы могли бы какой-то токсический след от такого гриба проследить. Но мы живем в весьма загрязненном воздухе, у нас автомобили, заводы – вред, который они наносят, выбрасывая всю свою побочную продукцию в воздух, гораздо сильнее, чем то, что будет в плодовом теле гриба, который вырос на пластиковой бутылке. Я думаю, что это как раз некритично по сравнению с другими источниками загрязнения.

А как насчет микропластика, попадает ли он в растения, организм животных и птиц?

– Микропластик – это миллиметры, есть еще нанопластик – это условно то, что меньше 100 нанометров. Миллиметры попадают в пищеварительный тракт, но не могут просачиваться сквозь клеточную стенку, то есть они не могут производить микроэффектов. А нанопластик уже по размеру сравним с органеллами клетки, и он может производить какие-то токсические эффекты. Таких исследований совсем немного, в основном получается, что нужны какие-то чудовищные концентрации нанопластика для того, чтобы проследить явный негативный токсикологический эффект. Обычно такие концентрации, которые используются в экспериментах, в тысячи и даже миллионы раз превышают концентрации в окружающей среде.

В одном из исследований нанопластиком кормили, по-моему, мидий, этими мидиями кормили крабиков, потом исследовали ткани краба на присутствие нанопластиковых частиц в живых тканях. Там были специальные меченые частицы, которые можно было увидеть по флюоресценции. И получилось, что у крабов нанопластик присутствовал и в ЖКТ, и в половой системе, и в гемолимфе, и, возможно, в дыхательной системе. То есть он довольно активно распространился по телу краба – а это уже второе звено трофической цепочки. Но при этом, что интересно, примерно на 20-й день все это полностью выводилось.

Сейчас проблема нанопластика очень активно изучается, но данных пока очень мало, в том числе про опасность вдыхания микропластика с воздухом. Но многократно показано, что мы дышим им постоянно, особенно внутри помещений. В лаборатории мы говорим, что современный человек живет в пластиковом облаке, и в цивилизации его концентрация намного выше, чем в природе. В целом же приходится признать, что пластик по сравнению с другими опасными продуктами цивилизации, которые действуют на наш организм, достаточно инертен. Это далеко не самое опасное, что мы производим – тут больше психологический эффект, эстетический и тот факт, что концентрация пластика в окружающей среде очень сильно возрастает.

Как вы думаете, какие меры должно принять государство, чтобы леса очистились от мусора?

– Всегда нужно помнить, что специфика России связана с очень большой территорией и маленьким населением. Буквально сейчас готовлю доклад по прибайкальской территории, там получается, что центральная экологическая зона по площади сопоставима с двумя Нидерландами, а по населению это всего один процент Нидерландов. Европейские методы у нас нужно применять, но нужно учитывать, что у нас это все будет работать по-другому. Допустим, раздельный сбор, который очень активно рекламируется. Маловероятно, что у нас даже на 50% удастся сократить поступление пластика с помощью только переработки. На рынке вторсырья рулят логистика и экономика, у нас очень многие вещи будут просто нерентабельны в плане переработки вторичного сырья – из-за того, что очень далеко возить и очень маленькие партии получаются. Безусловно, можно сокращать количество злокачественных одноразовых фракций без особого вреда для потребителей: ту же одноразовую посуду, пакеты, влажные салфетки, которые стали настоящим злом даже в далеких красивых уголках, потому что народ их стал использовать как туалетную бумагу, и это кошмар.

И прежде всего нам нужно еще активнее, чем европейцам, думать, что делать с неперерабатываемыми фракциями, потому что у нас сейчас их доля составляет больше 90%. Если сильно напряжемся, прокачаем раздельный сбор, может быть, в два раза мы сократим поток. Но все равно останутся сотни миллионов тонн неперерабатываемого мусора в год. Тут, я думаю, дело за технологиями, это все нужно очень экологично утилизировать.

Как думаете, с помощью науки человечеству все-таки удастся решить эту проблему до наступления какой-то вселенской мусорной катастрофы?

– Решение есть, просто это довольно долго все внедряется. Допустим, мы очень активно искали решения для наших «несдадимов», которые мы собирали на субботниках на Байкале и на Белом море. Мы так называем пластик, который на переработку никак не пристроишь, а если брать береговой мусор, это почти 100%. Мы общались с томскими разработчиками, которые сделали систему пиролизного окисления любых углеводородсодержащих материалов, в том числе пластика.

В принципе, это стандартное решение, в Европе это называется система waste-to-energy – когда мы термически окисляем пластик и любые другие отходы, в том числе органические, а на выходе получаем энергию: либо тепло, либо электричество, либо даже топливо можно получать. Такие схемы есть, вопрос всегда упирается в экологию, потому что, естественно, образуются какие-то атмосферные выбросы, их нужно чистить. Чистить их можно, это тоже все уже описано, но чем лучше мы их чистим, тем это все дороже. Тем не менее очень много активных компаний, которые занимаются такими разработками, методика не стоит на месте, в Европе она активно применяется, где-то более экологично, где-то вообще не экологично, в зависимости от того, сколько население зарабатывает. У нас эти решения тоже имеют право быть, я думаю, это просто вопрос времени.

Значительную часть жизни вы проводите в экспедициях. По вашим ощущениям, туристы становятся более сознательными?

– Я очень хорошо помню депрессивные 90-е годы на Байкале, когда вообще всем было не до эстетики и не до мусора, и было модно ездить туда на шашлыки. Мы с семьей приезжали, и очень часто приходилось полдня расчищать полянку для отдыха. Сейчас на Байкале очень популярна тема субботников, в национальном парке даже смеются, что мусора на всех не хватает, потому что постоянно проходят какие-то корпоративные программы по уборке берега. Народ в целом становится сознательнее, хотя нельзя сказать, что проблемы замусоривания нет. Есть, конечно, например, с ленточками, которые вяжут на все, что не движется, и они тоже рассыпаются на микропластик. Но в целом на Байкале становится лучше.

Если брать Белое море, то, наоборот, становится хуже. Потребитель открыл для себя моторные лодки, и те люди, которые раньше сидели в цивилизации, начали выбираться на карельские острова. Там существует практика совершенно чудовищных туристических стоянок, когда все обматывается полиэтиленом, скатерти из ПВХ зачем-то кладутся на деревянные столы, которые тут же пилятся из живых деревьев. Это все длится максимум один сезон, потом походные одноразовые бани, тенты, оставшаяся пленка располаскиваются на микропластик и разлетаются по лесу. Мы, если сил хватает, это собираем, но пока такой активной деятельности по проведению субботников, как на Байкале, нет. Это все надо пропагандировать, продвигать, может быть, штрафы внедрять...

В других местах может быть иначе. Например, на Баренцевом море очень активное и сознательное население, но у них там идет чудовищное поступление пластика, который приносит морское течение. Народ проводит субботники, но они дают очень маленький эффект, огромные массивы морского пластика все равно оседают по берегам. Все локально, в разных местах по-разному. В целом общество потребления, пластмассовый мир пока побеждает, пластика в природе становится все больше и больше.