Что случилось с детдомами в Подмосковье и как изменилась жизнь детей-сирот?

В 2021 году в Московской области закрылись все детские дома. Об этом 25 ноября заявил губернатор региона Андрей Воробьев. Он рассказал, что в 2013 году в Подмосковье было 44 детских дома, где проживали 23 тысячи воспитанников и работали «очень заботливые воспитатели, педагоги», а к январю этого года осталось всего восемь таких учреждений. Как отметил Воробьев, «лучше, чтобы детских домов не было», а у каждого ребенка был свой дом и своя семья.

«И мне очень приятно, что сегодня я могу сказать, что в этом 2021 году все наши детские дома закрыты. Это стало возможным благодаря тому, что приемные семьи пригласили в свои дома, в свои стены детишек и также дарят им любовь и стали по-настоящему родные», – сказал губернатор.

Однако, как рассказала журналистам президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская, на самом деле детские дома никуда не исчезли. По ее словам, их просто объединили с другими государственными учреждениями, в результате чего они сменили свое название. «Произошла юридическая ликвидация учреждений, но не реальная – все дети, например наши подопечные, на местах, никто никуда не делся», – рассказала Альшанская.

По данным Министерства образования Подмосковья, в регионе на данный момент проживает более 23 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Более 15,5 тысячи из них живут в опекунских и приемных семьях, а более 7,5 тысячи были усыновлены. Также ранее в этом месяце зампред правительства Московской области Ирина Каклюгина рассказала, что всего в регионе насчитывается более 4 тысяч приемных семей, 177 из них взяли ребенка из детского дома в этом году. С января 1,8 тысячи детей-сирот обрели семьи. Каклюгина также добавила, что в Подмосковье работают 70 школ приемных родителей, где потенциальные усыновители могут получить необходимые знания, проконсультироваться с психологами и другими специалистами.

Директор Центра содействия семейному воспитанию «Наш дом», член Попечительского совета при правительстве РФ Вадим Меньшов в интервью Mir24.tv отметил, что в последние годы ситуация с детьми-сиротами в стране действительно улучшилась: появилось много курсов и школ для потенциальных усыновителей, а воспитанники детских домов стали более адаптированы к самостоятельной жизни за пределами учреждений. Однако новость о тотальном закрытии детских домов в Московской области Меньшов считает тревожной.

«Пугает то, что детские дома закрылись, – сказал он. – Эти учреждения должны были быть трансформированы в учреждения, которые будут сопровождать семьи, которые взяли этих детей. Когда ребенок взрослеет, появляется очень много проблем, с которыми часто семьи не справляются, и после этого дети опять возвращаются в организации для детей-сирот. Трансформация происходит, но не везде. Поэтому я считаю, что нужно было их [детские дома] не закрывать, а трансформировать в некие другие учреждения, которые будут помогать семьям в трудной жизненной ситуации».

По словам Меньшова, помощь таким семьям – одна из первоочередных задач властей. «Это выгодно для государства с точки зрения экономики. Давайте говорить откровенно: это гораздо дешевле, чем содержать детей в детском доме. Это выгодно для ребенка, потому что никакой, даже самый лучший детский дом не заменит семью. И государству, опять же, экономически выгодно, если семья выйдет из кризиса: родители начнут работать, жить семьей, все будет совершенно по-другому.

На сегодняшний день в той же Москве очень мало «деток нормы» осталось в детских домах – в основном это дети-инвалиды. И, наверно, такие детские дома еще остались в Подмосковье, только они по-другому называются. Поэтому, я считаю, самое главное – нужно рапортовать не о том, сколько детских домов закрылось, а о том, сколько было сделано для того чтобы семья была сохранена и какая помощь семье для этого оказывается», – считает Вадим Меньшов.

Председатель Совета ассоциаций приемных семей при Министерстве образования РФ, президент Союза замещающих семей Наталья Городиская объяснила, что, даже когда детский дом меняет свое название в документах, статус его воспитанников, а, следовательно, и все их льготы, сохраняются в полном объеме. Гораздо больше внимания, по ее словам, следует обращать не на подобные формальности, а на качество работы учреждения. Важно, чтобы главной задачей его руководителей и сотрудников было устройство детей в семьи, подчеркнула Городиская.

«В плане льгот – как был статус ребенка-сироты или ребенка, оставшегося без попечения родителей, так он и останется. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Как учреждение ни назови, суть одна и та же. Если раньше это называлось детским домом, а теперь – социально-реабилитационным центром, то учреждение все равно так же функционирует. Очень важно, чтобы у каждого учреждения (не важно, как оно называется) в приоритете стояла задача семейного устройства ребенка – либо в его кровную семью, поработав с родителями, либо в замещающую семью, которая способна принять этого ребенка», – утверждает Наталья Городиская.

Несколько лет назад она участвовала в разработке законопроекта, который предлагал ограничить число детей, воспитывающихся в одной семье – не более восьми с учетом кровных. Эту законодательную инициативу в Минобрнауки связали с участившимися случаями насилия в отношении приемных детей в многодетных семьях, а также с ситуациями, когда люди берут на воспитание большое количество детей ради социальных выплат. Однако, как рассказала Наталья Городиская, от этого предложения почти сразу отказались, так как оно вызвало бурное возмущение общественности.

«Зачастую в семье не один приемный ребенок. Очень часто дети, которые считаются трудно устраиваемыми, идут в те семьи, где уже есть опыт [воспитания приемных детей]. Это «ресурсные» семьи, которые уже воспитали какое-то количество приемных детей без особенностей развития и теперь повышают свою квалификацию. У нас сейчас есть очень много возможностей для повышения компетенции [родителей]: можно пройти различные курсы, в некоторых регионах есть дополнительные образовательные блоки, если вы хотите взять в семью подростка или ребенка с ограниченными возможностями. То есть эти семьи как раз чувствуют в себе ресурс взять, допустим, особого ребенка или подростка. У меня тоже многодетная семья, и мы как раз пришли к пониманию того, что мы можем взять ребенка с особенностями, лет через пять нашего приемного родительства, когда смогли вырастить подростков», – рассказала Городиская.

Она добавила, что закон о правилах усыновления сейчас продолжает дорабатываться, в него вносятся различные подзаконные акты. В том числе там, к примеру, содержится пункт о необходимости обязательного социально-психологического обследования приемной семьи.

«Ограничением количества детей мы никогда в жизни не убережем их от жестокого обращения, – добавила эксперт. – Потому что были случаи, когда и с одним ребенком семья не справлялась, и возвраты из семей, где воспитывался только один приемный ребенок. Здесь вопрос, который очень сейчас нуждается в проработке и пересмотре – это качество подготовки замещающих родителей и сопровождение семей. Это самые главные моменты, на которые стоит обращать внимание. Потому что у родителя есть соответствующая компетенция: если он знает о том, что дети травмированы, он должен уметь найти нужных специалистов и подключить их к своим проблемам вовремя, а не когда уже случается кризис в семье. Потому что приемная семья – это реабилитирующая среда, и очень важно родителю об этом помнить. И, конечно, один на один он со своей проблемой оставаться не должен».

В течение последних лет в России активно развиваются ассоциации и клубы приемных родителей, очень многие родители получают педагогическое и психологическое образование и затем, в свою очередь, уже оказывают поддержку другим усыновителям, рассказала Городиская. При этом важно, чтобы семья, которая принимает помощь, была открытой, шла на контакт со специалистами и сама активно привлекала их к работе.

«Случаи жестокого обращения [с детьми] зачастую происходят в семьях, которые даже иногда имеют аккаунты в Instagram и выставляют красивые картинки, но, по сути – семья закрыта. То есть мы видим какие-то постановочные фотографии, но специалисты в эту семью не вхожи – вот это проблема. А иногда вообще про эту семью никто не знает, и потом всплывают такие факты [насилия над детьми]», – говорит Наталья Городиская.

По словам Вадима Меньшова, в последние годы в сфере социальной поддержки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, произошли значительные сдвиги. Особенно это заметно на примере столицы. «В Москве за последние восемь лет было сделано столько для решения этих проблем, что за предыдущие лет 50-60 даже толики этого не было сделано», – уверяет он. Как отмечает Меньшов, на текущий момент одной из самых насущных и сложных проблем является проблема постинтернатного сопровождения – как выпускников детских домов, так и тех детей, которые выходят из-под опеки приемных семей. «Этот шаг – очень сложный и важный для того, чтобы не было вторичного сиротства», – подчеркивает Вадим Меньшов.

Практически все московские учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, перешли на семейные формы жизнеустройства. Так устроена жизнь и в центре «Наш дом», которым руководит сам Меньшов. «Дети живут в квартирах, в каждой квартире пять-восемь детей. Нет общей столовой, нет общей кухни. Если помните, еще лет десять тому назад все говорили, что ребенок выходит из детского дома и не знает, как чай заварить, – все наши ребята умеют готовить. Переход на такую форму домашнего жизнеустройства детей в учреждении расширил личное пространство каждого ребенка, а это ведь тоже дает свои плоды», – рассказал руководитель центра «Наш дом».

При центре Вадима Меньшова, который объединяет детский дом «Молодая гвардия», коррекционную школу-интернат №8 и коррекционный детский дом №11 в Москве, действует Школа приемных родителей. Вдохновившись благодарными отзывами людей, которые к ним приходят, создатели школы решили пойти еще дальше. Сейчас Меньшов и его коллеги разрабатывают программу «Школа родителей», которая будет ориентирована вообще на всех родителей – не только тех, что взяли детей из приюта.

«Эта мысль нам пришла вот почему. Практически каждый, кто у нас обучался в Школе приемных родителей, выходя, говорил: «Почему наших родителей никто этому не учил? Это бы очень много проблем в моем детстве, наверно, решило». Поэтому сейчас мы разрабатываем программу «Школа родителей» – для того чтобы люди могли прийти и решить какие-то проблемы, которые возникают в любой семье», – рассказал Вадим Меньшов.