«Перед Союзным государством стоят большие задачи»: в России и Беларуси отмечают День единения народов

2 апреля отмечается День единения России и Беларуси – договор о создании сообщества был подписан в 1996 году. Продолжением сближения двух стран стал декрет Союзного государства, подписанный Владимиром Путиным и Александром Лукашенко в 2021 году. Тогда главы государств утвердили 28 программ по интеграции, касающихся сотрудничества в налоговой сфере, гармонизации таможенного законодательства, создания объединенных рынков нефти, газа и транспортных услуг. Россия собирается снять ограничения на поставки белорусской продукции и провести реструктуризацию кредитной задолженности Беларуси.

В условиях нестабильной экономической ситуации Москва и Минск рассчитывают направить совместные усилия на импортозамещение. Это касается разработки медикаментов, внедрения передовых технологий в сельском хозяйстве. А уже с 1 апреля 2022 года Россия и Беларусь отменили плату за входящие звонки в роуминге.

Mir24.tv поговорил с научным руководителем Института региональных проблем Дмитрием Журавлевым о том, как идет интеграция и какие главные задачи предстоит решить.

Дмитрий Анатольевич, какие самые важные шаги были сделаны за последние годы и какие ожидаются?

– Собственно, были созданы институты Союзного государства. Были определены привилегии граждан Союзного государства: какие привилегии имеют граждане Беларуси в России, какие привилегии имеют граждане России в Беларуси. И сформулированы наши экономические взаимоотношения.

Сейчас перед нами стоит две задачи: объединение либо необъединение валютных систем, то есть введение единого рубля, и второе – это объединение политическое.

Но даже введение единого рубля – это очень сложная задача, потому что в каждой из республик кто-то на этом выигрывает, а кто-то проигрывает. Потому что у нас разные сферы экономики – разные по мощности. Например, банки у нас сильнее, а товары потребления лучше производит Беларусь. И от введения единого рубля в каком-то сегменте выигрывает Беларусь, в каком-то – Россия. Не скажу, что это невыполнимая задача, но сложная. Как показала история Евросоюза – единую валюту они создали, но сколько они огребли проблем с ней. Мы хотим пройти это с минимумом проблем, и поэтому эта задача до сих пор не реализована до конца.

Что касается политического объединения, то здесь есть очень сложный психологический аспект при всей экономической, политической целесообразности союза, притом что большинство жителей Беларуси за это выступает. Необходимо объединиться так, чтобы национальное чувство белорусской стороны не было ущемлено.

Экономически странам СНГ разумнее всего вообще объединиться, но эта психологическая, ценностная сторона очень усложняет задачу. Объединение же не может быть просто механическим: взяли, и завтра с утра у нас одна страна. А более ювелирное объединение очень сложно, потому что студенчество, интеллигенция – они вроде бы тоже за объединение, но при этом им национального государства жалко.

Национальное государство – это некое достижение для всех стран СНГ после распада СССР: мы не Ботсвана, мы Беларусь – со своей экономикой, своей армией, кстати, довольно мощной. Нужно многим объяснить, чем, кроме экономических выгод, нужно объединение. Время в этом смысле работает не на нас: вырастают новые поколения, они вырастают в рамках независимой Беларуси, необходимость объединения им уже нужно доказывать. Нашему поколению не надо – мы это и так знаем.

Задача объединения политического, не Союза государств, а Союзного государства, стояла и пять, и 10 лет назад, но реализовать ее будет очень непросто. Если нет политического объединения, у нас тогда Союзное государство или Союз государств? Меня не пугает Союз государств, тогда мы должны сами себе это сказать: мы союзники, самые близкие из всех, кто только есть, но именно союзники, мы не единое государство.

А сейчас, по-вашему, к чему идет все-таки?

– Пока продолжение союзнических отношений, их углубление в конкретных направлениях, но не создание единого государства.

В чем наиболее глубокая выгода для обеих сторон в этом союзе?

– Экономическая выгода огромна. В XXI веке экономика тем эффективнее, чем она больше. Мы вернулись почти к средневековому принципу: чем больше подданных, тем больше экономика. Сейчас, к сожалению, из-за подетальной специализации то же самое: чтобы создать телевизор или самолет, нужно иметь большую экономику, маленькая просто не потянет, потому что каждую детальку должен делать один рабочий. Если у вас в телевизоре миллион деталей, вам нужна кооперация на миллион человек. Если у вас в стране миллион человек не проживает, телевизор вы не потянете. Либо вы в кооперации с другими странами. Во-вторых, объединение – это политическая стабилизация. Нас постоянно атакуют с внешней стороны, вдвоем от бандитов отбиваться легче, чем поодиночке. Вот это, наверное, две главные вещи.

Если говорить об экономике, что есть у белорусов, чего нет у нас, и наоборот?

– У нас в действительности есть все, но белорусские товары потребления лучше, чем наши. Продукты белорусские очень качественные, они даже лучше продуктов ЕС. Они лучше польских, это поляки сами признают, притом что климатические условия в Беларуси не очень хороши для сельского хозяйства. Мы же даем им промышленные товары, энергоносители.

В Беларуси лучшие со времен Советского Союза нефтеперегонные заводы – их же надо загружать. Если не считать того, что сейчас делают «Роснефть» и «Газпром», то из всего, что сделано при советской власти, белорусские заводы самые современные. Их глупо не использовать. Заводы, построенные при советской власти в России, менее прогрессивные.

Кроме того, логистические основания. Мы все в преддверии нашествия китайских товаров в Европу, но это нашествие невозможно без движения через Россию, и теперь именно через Беларусь. Понятно, что через Украину сейчас много не повозишь. Причем там логистика очень дорогая, это проект со многими-многими нулями. Это экономическое направление, которое может оказаться даже больше, чем, например, сельское хозяйство.

В последнее время скорость интеграции увеличилась?

– Бесспорно, она увеличилась, но те базовые сложности, с которых я начинал, никуда не ушли. Мы можем ускорить процесс объединения – у нас будут основания и нас поймут даже наши народы... Но ускорить его настолько, чтобы он шел быстрее, чем осознание этого процесса в головах граждан, – это рискованный путь. Осознание все равно необходимо подтягивать по скорости к процессу принятия решений.