Когда сформировался генофонд казахов? Почему народ стал делиться на роды и жузы? Как получилось, что в одном роду казахские мужчины имеют разные Y-хромосомы? Ответы на эти вопросы ищут в Национальном центре биотехнологии. Здесь уже несколько лет ведутся генетические исследования, которые не только помогают определить, кто был общим предком того или иного рода, но и позволяют сократить вероятность генетических заболеваний, а в перспективе эти знания будут служить на обеспечение безопасности современников.
«Будучи школьником, я интересовался нашей историей, неоднократно участвовал на олимпиадах. Позже увлекся естественными науками, поступил в МГУ им. Ломоносова на биологический факультет, на кафедру генетики. И в один прекрасный день на летней практике на очень интересной лекции нашего профессора узнал о междисциплинарном направлении генетики и истории. Речь шла о поиске генетических следов Чингисхана. Это меня увлекло. Позже мы с ним неоднократно беседовали на эту тему. Я упомянул, что в структуре нашего народа есть такая особенность, связанная с шежире, генеалогией. И есть даже род, который не входит ни в какие жузы и по генеалогии возводит себя к Чингисхану, род торе. И так я пошел в это направление, начал осваивать лабораторные методы, связанные с этим направлением, потом статистические, современные методы анализа. И в итоге после завершения обучения в Московском институте общей генетики защитил диссертацию на тему «Анализ связи полиморфизма Y-хромосомы и родоплеменной структуры казахов», – рассказывает о начале своего научного пути сотрудник Национального центра биотехнологии Максат Жабагин.
Сегодня он – заведующий лабораторией генетики человека. Исследования здесь ведутся по нескольким направлениям:
- популяционная генетика – о формировании народов Центральной Азии, о генофонде казахов;
- криминалистическая генетика, она в какой-то мере является неким прикладным аспектом первого направления;
- медицинская генетика – это изучение генетических основ различных заболеваний, в планах –предупреждение врожденных синдромов у детей.
«Сегодня существует промежуточный неинвазивный метод диагностического исследования возможных патологий ребенка, без так называемого прокола. Известно, что в русло крови матери попадают некоторые клетки ДНК плода. Они маленькие, но можно с помощью специальных методов выделения поймать и расшифровать их количество и тем самым понять, есть ли какие-то нарушения или нет. Потому что у традиционных методов диагностики – биохимии и УЗИ – есть ограничения, и наши исследования позволят сократить количество женщин, которых необходимо направлять на инвазивный метод», – поясняет ученый.
Почему дети похожи на своих родителей, бабушек, дедушек и более далеких предков? На этот вопрос отвечает генетика.
Максат Жабагин пошел еще глубже. Он стал интересоваться – почему казахи стали делиться на роды и почему шежире (родословная у казахов, которая передается из поколения в поколение) ведется именно по мужской линии?
«Известно, что Y-хромосома биологически наследуется от отца к сыну, и по генеалогии мы знаем, что принадлежность ребенка к роду наследуется от отца, и между ними предполагается связь. Долгие годы, особенно в советское время, несерьезно относились к шежире, как к источнику, некоторые авторы говорили, что многие вещи и легенды генеалогии мифологизированы. Хотя казахи всегда утверждали, что члены одного рода все восходят к одному общему предку. И мы в наших исследованиях доказали, что для большинства казахских родов это является нормой, когда большая часть членов одного рода действительно восходит к одному общему предку. У них у всех родственная Y- хромосома. И, изучая ее, можно рассчитать, например, когда жил их общий последний предок и сопоставить это с генеалогией и историей», – говорит генетик.
Так, например, он это сделал для рода аргын. Это один из крупнейших казахских родов, вопрос происхождения которого будоражит умы не только историков. Считается, что появление аргынов на исторической сцене, в отличие от других казахских родов, было внезапным и поздним. Аргыны начинают активно фигурировать в разных источниках только в XIV–XV веках. Самая известная концепция их происхождения предполагает генетическую связь с древними гуннами («ар» – «дальний», «гын» – фонетически измененное от «гунн»). Известный писатель Олжас Сулейменов, так же как М. Тынышпаев, А. Аристов и Л. Гумилев, поддерживал восточное происхождение аргынов и нашел много корневых слов в шумерском и казахском языках. Сулейменов предположил, что 9 тысяч лет назад прототюрки ушли в Шумер. Все первоисточники доказывают: гунны-хунны (прототюрки) появились на исторической арене в III веке до нашей эры на севере Китая, затем в IV–V веках появились в Европе, дав начало великому переселению народов с Востока на Запад.
«Для аргынов характерен эффект отца-основателя. Это никак не соответствует версии их происхождения от различных племен. Мы провели генетические исследования и выяснили, что общий предок представителей рода аргын жил где-то 650 лет назад. По генеалогии и истории это совпадает с жизнью золотордынского эмира Караходжи. Кстати, если смотреть глубже, то предковая Y-хромосома аргынов была принесена в Центральную Азию с территории Северного Ирана не позже раннего железного века. Поэтому, наверное, неудивительно, что вы замечаете черты Ближнего Востока у аргынов. А вот найманы, наоборот, имеют по крайней мере 3 неродственных между собой основателя, и только один связан с вариантами Y-хромосомы, характерными средневековым монгольским народам», – делится Жабагин.
Точно такое же исследование было проведено для уйсунов. Это самое крупное по численности родоплеменное объединение у казахов, составляющее большинство Старшего жуза, а также являющееся крупным племенем ногайцев, узбеков и других тюркских народов. Уйсуны Старшего жуза состоят из следующих кланов: сарыуйсын, шапрашты, ошакты, ысты, дулат, албан, суан. В некоторых источниках к уйсунам причислены шакшам исиргелы.
Исследования, проведенные в генетической лаборатории центра биотехнологии, показали, что большинство членов этих родов восходят к одному общему предку, который тоже жил примерно 650-700 лет назад. И если сопоставлять с историей, то это сходится со временем жизни Байдебек бия, который является по генеалогии их основателем.
Такая же картина выяснилась для крупных родов алимулы и байулы, которые восходят к одному общему предку Алау батыру, это золотоордынский эмир. И эти два рода по сути являются одним крупным племенем алшын.
Но есть роды, которые не имеют эффекта основателя. Это относится к роду кожа. Их члены рода заявляют, что они происходят от одного общего предка, который восходит к племени курайшитов, из которого происходит пророк Мухамед. Но исследования, проведенные в лаборатории Жабагина, показали, что разные подрода кожа имеют разных отцов-основателей по отцовской линии, и они имеют различное происхождение. Переднеазиатское, связанное с Ираном, с Узбекистаном. Но это и объясняется логически: первые миссионеры, которые двинулись с территории Аравии распространять ислам, не могли быстро дойти до Центральной Азии, им понадобилось несколько веков. И когда они пришли на территорию близлежащих стран – современного Ирана, Ирака, распространяя там ислам, то привлекали местное население в ученики. И эти ученики продвигались дальше, также привлекая местное население. И так сложилась традиция, называемая у них сильсиля – преемственность от учителя к ученику. Это легло в основу их генеалогии.
«Позже, когда в Центральной Азии ислам был успешно распространен, в эпоху Золотой Орды, можно сказать, он стал государственной религией, эти люди, которые распространяли ислам – степное духовенство, они обрели какое-то социальное положение. Им для распространения ислама уже не нужно было принимать в ученики местное население. И они сконцентрировались на передаче своего социального положения и знаний своим близлежащим родственникам по мужской линии, и тем самым сложилась традиция эндогамного бракосочетания, которое продлилось вплоть до 70-х, 80-х годов. По этой традиции кожалар брали в супруги только представителей рода кожа. И поэтому их генеалогия делится на две части. Первая – это наследование от учителя к ученику, она формировалась до эпохи Золотой Орды. После эпохи Золотой Орды уже формируется на основе биологического наследования. Уже учитель и ученик – это отец и сын. Тем самым мы видим у них мини-кластеры эффекта основателя от разных отцов-основателей», – рассказывает заведующий лабораторией.
«Интересно, что многие роды в Казахстане берут свое начало где-то 600-700 лет назад, когда происходило тектоническое движение народов, диктуемое золотоордынским нашествием Чингисхана. Тогда возник пассионарный взрыв, когда появились новые ресурсы, новые государства и т.д., и тогда многие казахские роды и стартовали. Как правило, от людей, у которых были большие ресурсы. Знать, богатые люди, которые были на верхушке власти, у них было много жен и наложниц, и они оставили после себя большое потомство. И далее это потомство, если оно было успешным, разрасталось. Это называется «эффект основателя», когда в какой-то популяционной группе, в этнической единице мы видим большие анклавы потомков одного человека. Это не очень часто встречаемое явление. Где-нибудь в Европе вы это вряд ли найдете, а у казахов это есть. То есть получается, что примерно в эпоху Золотой Орды был круто замешан тот генногеографический пирог, из которого в итоге появился народ, называемый казахами», – говорит руководитель Национального центра биотехнологии Ерлан Раманкулов.
Но почему же возникают ситуации, когда у мужчин, представителей одного казахского рода совершенно разные Y-хромосомы? Ученые нашли объяснение этому деликатному моменту.
«Действительно, вопрос можно ставить и так: а стоит ли лезть туда, где очень много социального? Простая ситуация: мы взяли какой-то род, отработали его генетику и мы понимаем, какая Y- хромосома должна быть у представителей этого рода. А у человека другая Y-хромосома, и что теперь делать? Будем его исключать из этого рода? С позором изгонять? Перегонять в другой род и давать какой-то сертификат? Надо понимать, что роды казахские – это социальная категория. Нет такого рода, чтобы все были железно родственники. Есть люди, по которым мы видим, что они из другого бэкграунда, из другого замеса, рода. В истории казахов всегда было много человеческих заимствований. Когда кого-то принимали в род, братались, кого-то брали в плен, были батраки, которые работали на богатых и вместе десятилетиями кочевали и за это время переживали совместно столько всего! Кто-то оказывался в беде, разные ведь ситуации бывали – набеги, джут, смерть близких. Но чтобы бросили – такого не было. Брали к себе, воспитывали как родного, и через 2-3 поколения уже никто не мог вспомнить, что это социальное приобретение рода, а не генетическое. Сам род становился мозаичным. Мозаичным до того, что иногда в роду могло существовать несколько групп, примерно одинаковых по количеству людей. А теперь сказать, кто из них оригинатор, кто из них главный, с кого все пошло, может быть уже и невозможно», – рассуждает Раманкулов.
Интуитивно казахи испокон веков соблюдали законы генетики, ведь большинство родов были экзогамными. Степняки придерживались принципов Жеты ата и старались брать невест издалека.
«Стоит помнить, что изучая Y-хромосому и сопоставляя с шежире и находя паттерны различия между казахскими родами, нужно понимать, что это только одна хромосома из 46. У нее есть особенности, она наследуется от отца к сыну, практически не изменяясь. А если происходят изменения, то они сохраняются и передаются из поколение в поколение. Другие хромосомы имеют другую особенность, они идут 50% от мамы, 50% от папы, смешиваются и рекомбинируют. И в дальнейшем из поколения в поколение они передаются смешанными. И в этом плане когда мы исследовали казахов разных районов, разных регионов, городов, было видно, что несмотря на большую географическую территорию, несмотря на разные родовые принадлежности, казахи аутосомно, в общем по целому геному очень близки между собой. То есть здесь как раз-таки очевидно, что соблюдая Жеты ата, нужно брать жен из других родов, проживающих подальше. И кочевой образ жизни позволял смешиваться. И по генетическим данным самое последнее смешение было в эпоху Золотой Орды. Когда уже окончательно сформировался тот облик генофонда, который в дальнейшем не менялся и в принципе схож с современным казахским», – говорит Максат Жабагин.
Ну а какое прикладное значение этих сложных и достаточно дорогостоящих исследований? Ученые говорят о больших перспективах. И речь не только о медицинской составляющей, которая позволяет минимизировать число генетических мутаций.
«Популяционные исследования позволяют нам изучать генофонд. Мы изучаем разные регионы, разную специфику, для нас, казахов, это родовая структура. И тем самым мы находим различные генетические варианты в разных регионах, между разными родами и их закономерность распространения в пространстве. Тем самым узнаем генную географию генофонда. Это позволит в дальнейшем использовать эти знания в криминалистической генетике, которую мы развиваем. Например, если на месте преступления будет найден биологический след, изучив его генетически и сопоставив с данными популяционной генетики, можно с высокой долей вероятности сказать – из какого региона были предки этого человека, в каком роду у него больше всего есть генетических родственников, и тем самым дать косвенные подсказки следствию, – утверждает Максат. – И второе. Собирая популяционную генетику, мы собираем информацию в рамках проекта фенотипов цвета глаз и кожи. В дальнейшем в лаборатории мы изучаем эти признаки в связи с их генами и находим закономерности, которые влияют на формирование определенного цвета глаз и кожи. И тоже в криминалистике эти знания позволят помочь дать информацию по биологическому образцу какого цвета кожи или волос был у этого человека. И в целом за рубежом есть базы данным генетической генеалогии, где люди, чтобы узнать свою генеалогию, сдают платно тесты и многие из них открывают свои данные, делая их доступными для правоохранительных органов. И бывали случаи, когда с мест преступлений находились объекты, их исследовали, но долгие годы не могли найти определить – кому они принадлежали. И спустя 20-25 лет, когда эти базы данных накапливались, стали большими, они начали сравнивать с этими данными и находили очень близкие варианты генетические, то есть родственников. И потом уже, определив родственников, беседуя с ними, выходили на преступника и раскрывали преступления».
Но здесь, по словам ученых, встает вопрос к обществу – насколько оно готово сдать такие тесты и сделать их доступными для правоохранительных органов? Насколько общество готово быть ответственно друг за друга? Потому что сдав этот тест, человек тем самым заявляет своим генетическим родственникам, что в случае если они нарушат закон, через него, через базу данных, их все равно вычислят. То есть здесь сработает солидарная безопасность. Когда один за всех, а все за одного. Как это испокон веков было у казахов.
Читайте также:
