Первая любовь, таракан за шиворотом и ветер в лицо: каким было пионерское детство?

Пионеры не сидели без дела. На регулярных сборах пионерских отрядов намечали список дел, которых всегда было невпроворот. И решали, кто за что отвечает. Одни навещали подшефных пенсионеров, другие рисовали стенгазету, третьи писали для этой стенгазеты стихи или фельетоны. Были ответственные за политинформацию (они читали газеты и рассказывали остальным самое важное). Были те, кто подтягивал отстающих – делал с ними домашнее задание. Некоторым нравилось возиться с малышами – они становились вожатыми у октябрят и вечно ходили по школе, увешанные гроздьями подопечных. Были и турпоходы, и регулярные смотры строя и песни, к которым все готовились. Раз в год проходила масштабная военизированная игра «Зарница», в которой участвовали самые спортивные и тренированные пионеры.

Чтобы энтузиазм не затухал, проводились соревнования с другими отрядами. Не только спортивные и песенные, но и по сбору макулатуры или металлолома. А также – по другой проведенной работе: суммировалось все. Итоги соревнований подводили на общешкольной линейке четыре раза в год. Самых активных поощряли почетными грамотами. А особо отличившиеся могли даже получить путевки в легендарные пионерские лагеря «Артек» и «Орленок». Это было вожделенной мечтой практически всех советских пионеров.

«Мне нравились пионеры-герои»: воспоминания тех, кто был пионером

Анна Боркова, пионерка 80-х:

«Меня из всех одноклассников приняли в пионеры самой первой. Как я гордилась! Я тогда была довольно наивным и романтичным ребенком, мне нравились пионеры-герои. Они меня восхищали и вдохновляли. Я мечтала, что тоже смогу отдать свою жизнь за Родину.

А потом, уже став старше, я попала в пионерский лагерь и встретила там настоящих друзей. Мы дежурили у ворот лагеря и у нас было много свободного времени. Один мальчик здорово играл на гитаре, а другие читали стихи наизусть. Тогда я узнала про Вознесенского, Евтушенко, Роберта Рождественского и Веронику Тушнову. После возвращения из лагеря мы не потеряли друг друга и общаемся до сих пор. Конечно, это все уже не про пионерскую организацию – и наши поездки, и песни, и байдарочные походы. Но я встретилась с лучшими в моей жизни людьми именно в пионерском лагере. Со многими из них я общаюсь до сих пор».

Михаил Петров, пионер 60-х:

«Сейчас много ругают то, что было в СССР. Но я считаю, что пионерское детство моего поколения было очень счастливым! Мы были искренними, и по-настоящему пылали наши сердца. Мы верили, что строим коммунизм и увидим его собственными глазами. Что наши дети уже будут жить в нем. Вокруг столько происходило! И комсомольские стройки, и стройотряды, в которые ездил мой брат, и полет человека в космос! А пионерия – она давала ощущение, что ты не сам по себе, а ко всему этому причастен.

Помню, как мы собирали металлолом: на каждом заборе повесили объявления, что делаем это для укрепления обороноспособности нашей страны. Мы шли отрядом, все в пионерских галстуках, останавливались во дворе дома, трубили в пионерский горн, громко декламировали задорную кричалку, агитируя всех сдавать металлолом, и начинали петь пионерские песни. А жители дома, услышав это, все тащили нам кто что мог. Смеялись, хвалили и помогали. А потом мы ехали вместе с этим ломом и поверх него в кузове грузовика, и ветер дул в лицо, и было ощущение счастья!»

Ирина Баринова, пионерка начала 80-х:

«В детстве я была активисткой, состояла в совете дружины школы. И это была прямо классная тусовка! Мы все время что-то придумывали: концерты, капустники, писали всякие смешные стихи для стенгазеты, и было много другого веселого. Запомнилось, как мы придумывали домашние задания для всех отрядов, которые участвовали в КВН. И еще мы пили чай с сухариками и болтали обо всем на свете. К нам на заседания заходили друзья, и совет дружины превращался просто в клуб по интересам. Мы уже были старшими пионерами и очень хотели нравиться, поэтому все лезли из собственной шкурки, чтобы быть интересными. И жизнь была невероятно насыщенной!»

Антонина Седышева, пионерка конца 70-х:

«В пионерском лагере, куда я ездила три года подряд, меня научили барабанному бою. Мне очень нравилось, что я вместе со знаменной группой, марширую, вытянув носочек, и потом – в белых перчатках – исполняю барабанную дробь, пока поднимают флаг. И вытянувшиеся по команде «смирно» отряды наблюдают это торжественное действо.

Мне были скучны политинформации, но увлекали рассказы о героях, я и сама мечтала о каком-нибудь геройском поступке. Однажды мне даже представилась такая возможность. Правда, о моем героизме никто так и не узнал. Дело в том, что мальчишка из нашего отряда сунул мне за шиворот таракана. Как раз в тот момент, когда я в составе знаменной группы уже должна была тронуться торжественным маршем вдоль строя. И этот таракан бегал у меня по спине, под белой рубашкой, все время, пока я шла вдоль строя, барабанила дробь, и возвращалась обратно. И я не убежала, вопя от ужаса и сдирая с себя рубашку, как мне отчаянно хотелось. Так что пионерская стойкость – это вам не семечки!»

Анна Зуева пионерка 80-х:

«В шестом классе меня избрали в совет дружины школы. Там я отвечала за культмассовый сектор. Но больше всего мне нравились совместные собрания с комитетом комсомола. Мы собирались после уроков в кабинете у вожатого, и вожатый, красивый юноша, неизменно присутствовал на всех наших сборищах. Я в него была тайно влюблена. Впрочем, все комсорги старших классов, как правило, мальчики, тоже были веселые и симпатичные. И если столовая уже не работала, то кто-нибудь бегал за пончиками и лимонадом. Иногда мы засиживались дотемна. Ели пончики, пили лимонад, смеялись, разговаривали обо всем на свете, параллельно обсуждали и наши общие дела тоже.

После седьмого класса я поехала в лагерь пионерского актива. С теплом вспоминаю эту поездку. Кормили нас как на убой. И все время были какие-то тренинги, мастер-классы, конкурсы. По вечерам мы собирались в беседке. Шутили, смеялись, пели песни под гитару, готовились к конкурсам и выступлениям.

Наверное это правда, что пионерская организация, так же как комсомол, являлась порождением тоталитарной системы. Но и есть другая правда. Она моя, субъективная. О многих вещах, связанных с моим участием в пионерской деятельности, я вспоминаю с удовольствием и теплотой. Некоторые навыки и способности, которые мне сильно пригодились в жизни потом, я приобрела именно через эту организацию. Может быть, кому-то и без общественной работы хватило моментов единения со сверстниками, а лично мне – нет.

Мы жили в интересное время, я никогда его не ругаю. Было и сложно, и радостно. А пионерская организация объединяла нас, и многие большие и интересные дела начинались именно благодаря ей».