«Мало кто в России готов снимать ребят с протезами»: как девушка без руки стала кибермоделью

В конце 2022 года российская модель Вероника Левенец появилась на обложке глянцевого журнала Grazia Bulgaria в образе, навеянном стилем киберпанк. Реалистичности ему придал тот факт, что родилась девушка с аплазией левой кисти и части предплечья – по какой-то причине рука не развилась до конца, поэтому Вероника заменяет ее ниже локтя протезами. Два из них – это бионические протезы от московской компании, базирующейся в центре «Сколково»: первый – розовый металлик, второй – цвета стали и весь усыпанный стразами сваровски. «Киберруки» заряжаются от сети и настраиваются через приложение в смартфоне, и если по функционалу они пока что уступают настоящим, то визуально смотрятся очень эффектно, выполняя таким образом психотерапевтическую функцию: люди перестают стесняться и прятать проблемную руку, а повышенное внимание окружающих перемещается в позитивную плоскость. Глядя на таких людей, на ум не приходит «инвалид» – скорее вспоминаются слова «бодимодификация» и «биохакинг», а еще Терминатор в исполнении Арнольда Шварценеггера и книги Уильяма Гибсона.

MIR24.TV поговорил с моделью о том, каково расти с физической особенностью в маленьком городке и почему важно не отделять инвалидов от общества. По словам Вероники, отсутствие конечности вовсе не означает отказа от полноценной жизни и даже от экстремального спорта, например бейсджампинга.

Вероника, вы выглядите очень уверенным в себе и раскрепощенным человеком. Вы всегда такой были или это заслуга родителей?

– Я считаю, что для ребенка самое главное – это не какие-то игрушки, забавы, а любовь и поддержка. Когда я слышала неприятные слова в свой адрес (а их было немало), я, приходя домой, рассказывала маме и папе, которые всегда находили слова поддержки. Мама говорила: «Ты не хуже других», «Ты такая же», «Ты достойна этого», «Ты у меня молодец». Я видела надежду и любовь в ее глазах, и в то же время боль. Я ребенком уже понимала это. Но мама никогда не плакала – я всегда видела сильных, уверенных в себе родителей, считывала все это, шла в сад, школу и давала отпор словом.

Я была ранимая, но не плакала на людях, старалась не показывать, что мне больно и обидно. Ситуации повторялись, я приходила к родителям и спрашивала: «Как мне ответить на вопрос – почему у меня нет ручки?» Мне подсказывали. Лет в 15 я случайно встретила девочку, с которой училась в детском саду. Она говорит: «Вероника, я помню тебя. Если тебя кто-то дразнил, ты отвечала: «Вы у меня еще посмотрите! Я вырасту и всем вам покажу!» То есть мне мама всегда давала фразы-заготовки, которые меня выручали. С возрастом я научилась просто шутить в ответ на бестактный вопрос и вводила этим людей в состояние легкой растерянности: ждали одну реакцию, а получилась другая.

Только потом я начала осознавать, как было тяжело родителям, в первую очередь маме. Мы жили в маленьком городке Золотоноша (Черкасская область Украины, – прим. ред.), терпели насмешки, кто-то специально начинал громко обсуждать: «Смотри, смотри!» Подобных случаев аплазии в городе больше не было, интернета тоже особо не было, и всем казалось, что я одна такая аномальная на всю Вселенную. Спасибо маме, ее силе, ее настрою.

Часто приходилось сталкиваться с непониманием?

– Да, достаточно часто. Это было непонимание и, может быть, неприятие, удивление. Все идет от культуры: как человек умеет проявлять свои эмоции, интерес. Человек сам по себе любопытное существо. Он может отвернуть взгляд, задать вопрос, может поступить некорректно в силу его культуры. А так как культура в городе, вообще в провинции, была на довольно низком уровне, люди выражали эмоции, как умели. И это не всегда было приятно. Чтоб вы понимали, до восьми лет у меня не было протеза – в открытых нарядах все было видно. Я спиной чувствовала, что люди оборачиваются, пальцами показывают: «Смотри, смотри, это же та, безрукая!» Это слово резало, как ножом по сердцу...

В конце первого класса у меня появился первый протез, все внимание одноклассников было приковано к нему: «У тебя рука выросла?»; «А что это?»; «А можно потрогать?» Неприятно было, когда незнакомые дети подбегали и трогали, подбегали и трогали.

При этом ваши родители не стали вас прятать от социума – вы ходили в детский сад, школу, в секции?

– Да, и всегда была наравне со всеми. Меня мама никогда не выделяла, она говорила: «Ты такая, как все, может быть, даже лучше». Я как-то в голову себе это вбила. Я всегда была в школе старостой, капитаном команды, в общем, старалась быть со всеми и впереди. Не то чтобы превозносить себя, а самой себе доказывать, что могу. Если все отжимались, то я отжималась со всеми. Если все играли в баскетбол – я играла тоже, и когда забрасывала мяч одной рукой, все такие: «Ого!» Это было приятно.

Я хорошо училась, получала грамоты, помню, как во втором классе был конкурс на 8 Марта – нужно было пришивать пуговицу. Мама меня накануне научила, я вызвалась на этот конкурс и выиграла. У меня был огромный стимул сказать: «Я могу, я такая же, как вы». И дети меня приняли. В основном я дружила с мальчиками, с ребятами было проще.

В 16 лет вы переехали в Москву. Почему решили перебраться, как вас принял город?

– Мы с мамой переехали по семейным обстоятельствам, 10 и 11 класс я заканчивала уже в Москве. Перед школой пришлось заниматься с репетиторами все лето, потому что экзамены после 9 класса я сдавала на украинском языке. У нас был русский в 3 и 4 классе, родственники приезжали, но грамматика для меня была сложновата. Ничего, подтянула, но порой происходили смешные моменты. Однажды я пришла в столовую и говорю: «Можно мне, пожалуйста, буряк». Они на меня смотрят с непониманием. Я говорю: «Ну, буряк мне!» – «...Свеклу, что ли?»

Со временем я полюбила этот город, его ритм – возможности, которые дает Москва, просто безграничны. Но и требует она, соответственно, тоже многого: сил, времени, энергии. Поначалу было непросто переключиться. В маленьком городке, наоборот, люди время тянут, они не знают, что с этим временем делать, а здесь совершенно другой ритм. Первые полгода было безумно сложно, я навзрыд плакала, мама заходила в комнату – я слезы вытирала. У меня еще любовь в Золотоноше осталась, я все думала, что вернусь, поступлю в Киеве, буду там строить всю свою дальнейшую жизнь. Уезжала с мыслью, что ненадолго. Но так случилось, что в Москве я обрела друзей, близких мне людей, дом, семью, и сейчас этот город – моя жизнь.

Вы получили два высших образования, какие?

– Первое образование я получила после школы, поступила в РГГУ. Мы сидели с мамой на кухне и рассуждали на тему ЕГЭ. А у меня была подростковая любовь, я все моталась туда-обратно каждые три месяца на поезде, жила на два города, на две страны. Мама очень хотела, чтобы я пошла в МГУ, и я где-то в глубине души этого хотела. Но, когда ты в 11 классе, сложно принять решение, выбрать путь в жизни. А когда у тебя еще любимый человек далеко... Я хотела сдать экзамены и скорее уехать в Золотоношу на каникулы. Для поступления в МГУ надо было сдавать еще дополнительные творческие вступительные экзамены в августе, тогда экзамены растянулись бы на все лето. Поэтому я пообещала маме, что отучусь четыре года в РГГУ, если поступлю, а потом пойду в магистратуру в МГУ.

Я поступила на факультет истории, политологии и права, успешно отучилась (специальность – реклама и связи с общественностью), но во мне сидела мысль, что я сделала ошибку. Пришло время поступать в магистратуру, я помнила свое обещание и сдала экзамен на факультет журналистики. Меня взяли, и когда уже были результаты, я маме сказала. Это была ее мечта, дело в том, что мамин папа – ученый и он всю жизнь отдал физике. Для него самое ценное было – это книги и его работы. У него был талантливый ученик, который закончил МГУ, он часто вспоминал его и ставил в пример. Мне снова хотелось доказать, что и я могу, хотелось, чтобы мной гордились близкие. Мама была безмерно счастлива. У меня не было такой цели, просто нравилось учиться, но в итоге я защитила диплом на «отлично». Мама говорит, что у нее был лучший день в жизни, когда мне вручали красный диплом МГУ.

В одном из видео в соцсетях вы говорите, что до 25 лет не принимали свое тело. Что вы имеете в виду, учитывая, что вы в прекрасной форме?

– У меня нет такого, чтобы я придиралась к себе: ногти не такие или жирок где-то – поправилась, похудела, ничего страшного. Дело в том, что я все время прятала свою руку, переход между протезом и рукой. Я шила повязочки телесного цвета, чтобы с коротким рукавом не было особо заметно. На фотографиях, когда общалась с людьми, я всегда старалась эту руку закрывать сумкой, другой рукой, курткой, шарфом – всем, что попадалось. Во мне сидел комплекс.

Все изменила свадьба. Когда настало время подготовки, мы с мамой поехали искать платье. Я сообщила маме, что хочу закрыть руку, чтобы все было красиво, идеально. Платье, в котором в итоге я вышла замуж, было без рукавов, но, примерив его, я поняла: это оно. В тот момент меня осенило: я выхожу замуж, это мой день, это мои близкие люди, они все принимают меня такой, и самое главное, что человек, за которого я выхожу замуж, любит меня такой. Я взяла это платье и с того момента абсолютно спокойно ношу одежду с открытым рукавом, купальники и не закрываюсь. На самом деле, когда пытаешься что-то прятать, ты только акцентируешь на этом внимание.

Вы часто выкладываете фото и видео с мужем и дочкой. Как вы познакомились со своим любимым человеком и вообще – как тема вашей киберруки отражалась на взаимоотношениях с мужчинами?

– Встретились две души – я к этому так отношусь, и он тоже. Он очень много перебирал, искал, и все было не то. А я просто ждала того самого человека. На свиданиях я даже не могла заказать себе нормальной еды – боялась, что не смогу ее порезать. Мой пунктик мне мешал, я сидела зажатая, и молодые люди, естественно, это считывали. Поэтому отношения не складывались. С мужем мы познакомились на дне рождения нашей общей подруги. После лекции я поехала на другой конец Москвы, зима, холодно... У меня внутри было ощущение, что нужно туда поехать, что-то меня тянуло.

Я добралась до них, наши взгляды встретились, и мы проговорили весь вечер. Все танцевали, общались, а мы просто болтали обо всем на свете. Стало так спокойно, комфортно и хорошо, как будто встретились два человека, которые знают друг друга всю жизнь и давно не виделись. На следующий день он уже утром стоял с букетом цветов у меня под окнами, с тех пор мы не расставались. Через полгода он сделал мне предложение, через год мы поженились.

Всякие бытовые домашние вопросы, уборку вы делегируете клинингу или все на вас?

– У нас с супругом нет четкого распределения обязанностей. Он может приготовить что-нибудь, и я могу приготовить. Он может убраться, и я могу убраться. Мы вместе делали кроватку для ребенка, вешалку, столешницы, шкафы – нам доставляют удовольствие совместные дела для нашего общего блага. Дом – это же такое место, где тебе хорошо, тепло, комфортно, вкусно, и для этого должны стараться оба. Когда муж работает, я, например, убираюсь. Где-то что-то не получается, не достаю – попрошу его. Мы стараемся все делать в три руки.

Какое у вас коронное блюдо?

– Борщ, еще торты люблю готовить.

Поделитесь секретом своего борща?

– Этот рецепт передала мне мама. Я в конце добавляю острый-острый красный перец, отрезаю половинку, немного он там потомится, потом вытягиваю. И я ставлю уже готовый борщ томиться в духовку градусов на 200. Он получается очень похожим на суп из печи. Мне моя бабуля готовила борщ в печи, и этот был самый вкусный вариант, который я ела. И еще одно: раньше я сырую свеклу натирала и добавляла в зажарку. А сейчас я отдельно варю свеклу, когда ты ее сварил – вытаскиваешь, часть нарезаешь, часть натираешь в зажарку. И вареная свекла дает ярко-красный цвет.

У нас с супругом мечта – построить дом, он строитель, поэтому это обязательно сбудется. И там мы будем готовить в печи, потому что он безумно любит кулинарию, и мне это нравится.

Вы ведете активный образ жизни: воспитываете дочь, работаете, водите автомобиль, катаетесь на горных лыжах, сноуборде, занимаетесь воздушной гимнастикой – любовь к спорту у вас с детства?

– Да, с детства, мне всегда нравилось заниматься танцами, но, так как на танцах нужен был партнер, мне было некомфортно – боялась за его психическое состояние. В школе пошли соревнования по легкой атлетике, в футбол мне нравилось играть – там в принципе руки не надо задействовать.

Меня всегда завораживала острота жизни, какое-то время даже с мостов прыгала – нравится, когда захватывает дух. В этом мы с супругом тоже похожи – как это пошло с детства у обоих, так сейчас и продолжается. Поехали на квадроциклах кататься? Поехали! Поехали на лошадях? Поехали. Плавать, бегать, на лыжах кататься, летать с парапланом... Когда мы впервые с ним полетели в Сочи, я была на сноуборде, а он на лыжах. Он пообещал обязательно поставить меня на лыжи и сдержал свое обещание, сейчас отрабатываем технику.

Помимо эстетического протеза телесного цвета у вас есть две бионические руки, которые смотрятся действительно стильно. Одна рука – розовый металлик, а вторая – цвета стали со стразами. Как вам пришла в голову такая нетривиальная идея?

– Я вдохновилась одной девушкой в соцсети. Она из Португалии и носит протез ноги. Она такая позитивная, лучезарная, улыбается всегда и везде, и у нее протезов ноги много, каждый имеет свой цвет. Я обратила внимание, что они все переливаются. Нежно-розовый переливается, как блесточки на свету, это называется глиттер, и мне это так понравилось! Я обратилась к художнику, который делает протезы в «Моторике», и спросила, можно ли сделать так же. Он ответил, что, конечно же, можно, и говорит: «Ты подумай, что тебе еще в голову придет, я с удовольствием кастомизирую». Потом родилась мысль: почему бы сделать не просто необычный цвет, а ювелирное изделие? Для его изготовления потребовалось шесть тысяч страз сваровски. Этот протез впечатляет, но под верхнюю одежду я его не надеваю, потому что работа очень тонкая. Бережно к нему отношусь, надеваю только с открытыми нарядами.

«Моторика» изготавливает протезы по государственной программе индивидуальной реабилитации (ИПРА), по которой они достаются получателям бесплатно. За дизайн протеза со стразами все-таки пришлось доплатить?

– Бесплатно, все за счет государства.

В декабре 2022 года многие о вас узнали после вашей фотосессии для глянцевого журнала Grazia Bulgaria, где вы предстали в образе «кибермодели». Расскажите, как на вас вышли, киберпанк был их идеей?

– У меня есть знакомая, мы с ней сотрудничаем, она пиарщик – Валентина Гурова. Она организует фотосессии, съемки для журналов, и родилась такая мысль – сделать съемку для европейского глянца. Обычно либо сама редакция проводит съемку в своей стране, либо они делегируют ее команде в другой стране. Так как не было возможности поехать в Болгарию, мы отправили запрос на снимки, всю информацию, мои интервью – я им понравилась как модель, и мы с ребятами уже в Москве придумали такие космические образы. Работала большая команда стилистов, дизайнеров, фотографов. Через Валентину мы отправили фотографии, и журнал их напечатал. Я недавно узнала, что из-за этой съемки в редакции разразился скандал: как это так получилось, что русская девушка, российская модель на обложке европейского глянца. Очень много гневных комментариев было, но обложку оставили.

Вам было легко участвовать в этой фотосессии? Вы примерили на себя довольно смелый сексуальный образ.

– Важно то, какая обстановка создается на съемках. Она была легкая, все люди творческие, подошли к этому проекту креативно. К тому же у меня уже был опыт в моделинге, и этот образ мне интересно было на себя примерить. Откровенно, но для меня это было что-то новое и интересное, я себя почувствовала героиней фильмов про людей будущего. При этом мир киберпанка мне не близок, я больше тяготею к классике, прошлому. Я сейчас начала изучать историю искусств, мне хочется приходить в галерею и смотреть на произведения искусства другими глазами – понимающими, разбирающимися.

Чем вы планируете заниматься дальше?

– Я делаю ставку на общественную деятельность. Мне бы хотелось быть полезной. Мы с одним сообществом, НКО, разрабатываем проекты, выиграли уже один раз президентский грант, связанный с технологиями, протезированием. Сейчас разрабатываем новый проект, идей очень много. Я продолжаю ездить на съемки, работать с фотографами, хотя в России эта тема сложная: мало кто здесь готов снимать ребят без рук, без ног, с протезами.

Я хочу подавать тему инвалидности легко – я никогда не относилась к себе, как к немощному человеку. Но я общаюсь с другими людьми, у которых нет конечностей или какие-то другие проблемы со здоровьем, и они себя так не транслируют. А мне бы хотелось, чтобы они были более уверенными, чтобы они не стеснялись себя, потому что они действительно многое могут. Я им говорю: «Вы понимаете, что жизнь проходит? Это момент, так почему мы его должны тратить на то, что подумают другие люди, как посмотрят на вас?»

Как вы считаете, тут проблема больше в отношении человека к себе или общества к нему?

– Я думаю, что нужно проводить работу и там, и там. Нужно всегда начинать с самого себя, заглянуть внутрь себя. Культура общения с людьми с инвалидностью у нас пока что находится на достаточно низком уровне.

Среди людей, которые меня окружают, есть молодые, яркие, талантливые, уверенные – они молодцы, они показывают своим примером, что можно, невзирая ни на что, двигаться дальше. А есть люди, которые смотрят на меня, и я вижу в их глазах, что они не слышат, до них не достучаться – таких очень много, к сожалению. Мне бы хотелось, чтобы люди жили с широко открытыми глазами, жадно любящими эту жизнь.

Как вы думаете, что нужно делать в России в этом направлении, чтобы повышать культуру общения с людьми с инвалидностью, разными физическими особенностями?

– Нужно внедрять людей в нормальную общественную жизнь, привлекать людей с инвалидностью в различные проекты, на работу, в активную социальную жизнь. У нас, если мероприятия какие-то проводятся, то часто их разделяют: мероприятия для людей с инвалидностью отдельно.

Расскажите про ваш проект «Хватит ныть», в чем его цель?

– Я люблю снимать и монтировать. Я начала снимать интервью с людьми, у которых в какой-то момент жизнь разделилась на «до» и «после», но они не остановились, не упали духом и двигаются дальше. Например, есть девушка, которая жила прекрасно, у нее семья, двое сыновей, и однажды они с супругом поехали отдыхать на море. Это было в 2019 году, тогда об этом рассказывали в новостях. Они поехали на экскурсию, автобус с туристами перевернулся, супруг ее вытащил без обеих рук. А это человек, который 10 лет работал в сфере красоты: колористом, парикмахером. Парикмахер без рук. Она прошла реабилитацию… и открыла свою небольшую студию, где обучает людей – рассказывает, как нужно работать с цветом. Человек потерял руки, она могла бы их опустить, но она все равно идет дальше. Более того, она вернулась к любимому делу. Я решила таких людей показывать, это не звезды, не публичные персоны, и хотелось бы охватить широкую аудиторию, чтобы с этих людей брали пример.