1946 год, Москва. В московском Институте межпланетных сообщений им. К.Э. Циолковского готовились к полету на Луну. Первые опыты не принесли успеха: запущенный в космос кролик погиб. Вторая ракета, с кошкой на борту, бесследно исчезла. Наконец, на ракетоплане под названием «Иосиф Сталин» на Луну отправился создатель корабля академик Седых вместе с сотрудницей Мариной и юным изобретателем Андрюшей. Путешественники удачно прилунились и подали сигнал в виде гигантского слова «СССР», которое было видно с самой Земли…
Таков сюжет одного из первых фантастических советских фильмов – «Космический рейс», который сняли в 1935 году. Сам великий Циолковский помогал работать над сценарием, согласовывал декорации, сделал 30 чертежей ракетоплана. История получилась такой правдоподобной для тех лет, что миллионы зрителей поверили, что СССР покорил Луну. Многие ученые позже признавались, что именно фантастика вдохновила их на новые эксперименты.
«Звездные войны» – это на Западе. Советская фантастика была гораздо более мирной и человечной. Мечты о встрече с разумными инопланетянами и покорении дальних планет оказали огромное влияние на советскую культуру.
«Аэлита» была модным женским именем начиная с 1920-х годов – так называли кафе, парикмахерские, вокально-инструментальные ансамбли, марку магнитолы и даже сорт свеклы. Началась история Аэлиты в 1923 году, когда вышла повесть Алексея Толстого про советских космических путешественников, которые попытались устроить революцию на буржуазном Марсе.
«В основном в 1920-е года одна из центральных тем советской фантастики – это как раз мировая революция, переустройство мира, это некие технологические прорывы, которые приведут к построению нового справедливого общества. Об этом советская фантастика писала, но об этом писали, например, и американцы», – рассказывает литературный критик Василий Владимирский.
Вскоре о мировой революции писать перестали, это стало просто опасно: поменялась идеология. Сталин решил строить социализм только дома, а с другими странами выгодно было дружить. Фантасты перестроились быстро.
«Сравнительно много в 1930-е годы было произведений, которые были посвящены глобальному изменению климата: как мы растопим вечную мерзлоту и на месте вечной мерзлоты посеем хлебные поля. Как мы осушим океаны и на их месте посадим рожь, пшеницу и прочие злаки», – продолжает Владимирский.
Главная тема для фантастов – научные достижения. Инженер Гарин изобретает свой гиперболоид, профессор Доуэль – способ оживить голову человека отдельно от тела. Все фантазии – сугубо прикладные, никаких далеко идущих планов.
«Прозаик Лев Успенский позволил себе высказаться, что «нам, советским фантастам, хорошо бы писать что-нибудь о событиях, которые будут происходить через 100 лет». Его немедленно пропесочили, потому что это считалось низкопоклонством перед Западом, попыткой заглянуть куда-то в будущее дальше, чем на одну-две пятилетки», – говорит критик.
В августе 1934 года в Москве прошел первый съезд советских писателей. Это был грандиозный праздник: у входа в Колонный зал Дома союзов играли оркестры, пионеры дарили делегатам цветы, кормили писателей в лучших ресторанах. Но не для всех эти дни стали счастливыми. Отныне социалистический реализм – основной метод советской литературы.
«Собственно, фантастике указали ее место под лавкой, она была отнесена к литературе молодежной, подростковой, какие-то взрослые задачи ей решать, казалось, не по чину, и слава Богу, что она хоть в таком качестве, как довесок к детской литературе, уцелела», – рассказывает Василий Владимирский.
«Детгиз» – издательство детской литературы. Почти все фантастические книги выпущены именно им. Как альтернатива – лишь газеты и журналы для детей и подростков.
«В 1930-е годы в газету отдал свои произведения Алексей Николаевич Толстой. На страницах «Пионерской Правды» в немножечко сокращенном виде были опубликованы «Приключения Буратино» и фантастический роман «Гиперболоид инженера Гарина» – тоже немножко адаптированный с рисунками в стилистике 30-х. Тематика фантастики, фантастические произведения регулярно встречались на страницах газет», – отмечает доцент департамента педагогики МГПУ Алексей.
При этом к фантастике предъявляли примерно те же требования, что и к детской литературе. Например, в период антиалкогольной кампании в СССР из произведений братьев Стругацких вырезали все упоминания об алкогольных напитках. В результате в «Отеле «У погибшего альпиниста» герои пьют кофе и после этого приходят в состояние с характерными признаками алкогольного опьянения…
Единственным профессиональным писателем-фантастом в СССР до Второй мировой войны, то есть человеком, который зарабатывал на жизнь научно-фантастическими романами, был Александр Беляев. Уолт Дисней не решился поставить фильм про человека-амфибию по роману Беляева, потому что в начале 1960-х даже в Голливуде не было технологий для подводных съемок. Советская фантастика дарила людям всевозможных профессий мечту – и заставляла искать пути, как эту мечту осуществить. К съемкам привлекли чемпиона СССР по подводному плаванию Рэма Стукалова. «Человек-амфибия» стал первым суперблокбастером эпохи «оттепели». Квентин Тарантино как-то назвал его своим любимым советским фильмом.
Но главной темой для фантастов – писателей, режиссеров и даже художников – стала тема космическая. И до войны герои книг и фильмов летали то на Марс, то на Луну, но начиная с 1950-х они уже осваивали самые дальние уголки Вселенной. А началось все с Ивана Ефремова.
«Он крупный ученый с мировым именем, человек, который изобрел направление палеонтологической науки, позволяющее обнаруживать полезные ископаемые: нефть, газ, уголь. Естественно, такого человека носили на руках, кормили красной икрой, у него было все хорошо по жизни. Писать авантюрно-приключенческие и фантастические рассказы он начал в эвакуации во время войны, просто потому что у него не было возможности заниматься научными изысканиями», – рассказывает Владимирский.
1957-й год, СССР отправил в космос первый искусственный спутник Земли и напечатал роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». Автор настолько был увлечен романом, что два года жил на подмосковной даче и почти ни с кем не общался. Выпуск книги на фоне космических достижений Советского Союза вызвал двойной резонанс.
Экранизацию «Туманности Андромеды» почти все критики признали неудачной». Мол, крашеной фанере не создать иллюзию космоса. Но советский кинематограф смог снять и настоящие шедевры в жанре фантастики. Один из них – «Москва-Кассиопея».
«Первый показ «Москвы-Кассиопеи» состоялся в Звездном городке, пришел весь состав летчиков космонавтов, летавших и на тот момент тренировавшихся. Посмотрели кино, выходили с восхищением, и все повторяли только одно: «Эх, нам бы такие космические корабли». Это, пожалуй, самая большая похвала от профессионалов», – вспоминает дочь кинорежиссера Ричарда Викторова Анна Викторова.
Миллион советских рублей – именно столько затребовала съемочная группа у Госкино, чтобы снять фильм на голливудском уровне. В итоге уложились в 900 тысяч, это была стоимость почти сотни трехкомнатных квартир.
«Мы не могли найти натуру и уже почти смирились, когда выехали на военно-морской полигон под Керчью. Это гора Опух. Мы были поражены тем, что там увидели – словно другая планета, – рассказывает кинооператор Андрей Кириллов. – Белый ракушечный песок и с другой стороны соляные озера, которые были розовые, как крыло фламинго. Потрясающий простор, в котором плыли тени от облаков. Костя заказал стеклянные цветы, которые мы там посадили, а еще взяли метеорологические шары, которые там спускаются по склону. Их немножко надули, на склоне сидели люди и их пускали».
Костюмы для героев изготовили из металлизированного нейлона, высокие ботинки с магнитными присосками, а на груди у космонавтов – смыслоуловитель, переводивший с любого языка Вселенной.
Сцена невесомости из фильма «Москва-Кассиопея» стала культовой и произвела огромное впечатление на жюри Международного союза технических кинематографических ассоциаций (УНИАТЕК). В итоге с помощью инженера-конструктора Валерия Павлотоса построили особый вращающийся коридор, где каждый герой двигался по собственной траектории. Эта съемка обошлась в сто тысяч рублей. Зарубежные коллеги удивлялись: у них подобное стоило бы гораздо дороже.
Журнал «Америка», который издавали в США на русском языке, в СССР видели немногие, но номер, посвященный фильму Джорджа Лукаса «Звездные войны», произвел фурор в кинокругах – к 1980-м годам советская киноиндустрия стала прилично отставать в техническом плане. Но даже голливудские мэтры уважали советское кино. «Через тернии к звездам» отметил Стивен Спилберг, не за эффекты, а прежде всего за особую атмосферность.
У героев нет имен – только прозвища. Они ходят в особую Зону, где упал метеорит, и ищут артефакт, который исполняет желания. «Сталкер» по роману братьев Стругацких «Пикник на обочине» – последняя работа режиссера Андрея Тарковского до эмиграции.
«Он мне позвонил, сказал, что начинает картину: «Хочу тебя пригласить поработать со мной». Я говорю: «Да, конечно!» Приехал к нему домой, сценарий печатался на печатной машинке: «Сценарий я тебе могу дать до завтрашнего утра, другой возможности нету. И заодно прочитай диссертацию Григория Померанца «Основы Дзен буддизма». Это тебе хорошо промоет мозги», – вспоминает встречу с Тарковским композитор Эдуард Артемьев.
Без новаторской электронной музыки в СССР не было бы и настоящей кинофантастики. В этом плане Советский Союз точно не отставал от Запада, наоборот, еще в 1920-е годы Лев Термен изобрел инструмент будущего – терменвокс. С его помощью в кино нередко изображали звук летающих тарелок.
«В 1960 году я как раз закончил консерваторию, и появился инструмент, созданный нашим соотечественником Мурзиным, причем сам он в том время был генеральным конструктором одного НИИ. Инструмент назвали «АНС» – Александр Николаевич Скрябин. Это один из первых синтезаторов был вообще в мире. Сразу музыканты, музыковеды зачастили в Москву рассмотреть, что это такое», – говорит Артемьев.
Советская фантастика не только и не столько развлекала, сколько ставила философские вопросы: для чего живет человек, что его ждет в будущем, нужен ли технический прогресс? В советской фантастике нет боевиков, кровавых сражений.
«Даже инопланетяне там очень человечные, с проявлениями человеческих характеров, пристрастий. Поэтому они нам очень понятны, близки, за счет этого мы им сопереживаем», – отмечает Анна Викторова.
Меньше развлекательности, больше нравоучений. Эта особенность советской фантастики и подвела ее в годы «перестройки», когда появились частные издательства и стали миллионными тиражами печатать западную литературу. Авторам 1980-х не повезло – их произведения просто утонули в потоке западного чтива. Но до сих пор у всех рожденных в СССР сильнее бьется сердце, когда они видят те самые обложки – с «Аэлитой», «Алисой», с аргонавтами Вселенной и капитанами звездолетов. Потому что советская фантастика была по-настоящему доброй, и каждый верил: на Марсе непременно будут яблони цвести.
