Слава советской разведки прогремела на весь мир: такие имена, как Николай Кузнецов, Дмитрий Медведев, Рихард Зорге, Ян Черняк, Александр Коротков навсегда вписаны в мировую историю, хотя много лет назад все, что связано с этими людьми, было предметом строжайшей секретности. Советские шпионы провели немало блестящих операций, и даже накануне Великой Отечественной войны наши разведчики уже знали о готовящемся нападении Германии на СССР. В противостоянии двух стран битва разведок впоследствии сыграла ключевую роль. Так, агентурной сети «Крона», созданной Яном Черняком, в 1941 году удалось добыть и передать на родину копию плана «Барбаросса», Николай Кузнецов раскрыл местонахождение секретного бункера Гитлера и планы немецкого наступления на Курской дуге, а Рихард Зорге докладывал ставке о планах Японии – в частности, о маневрах противника в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол.
О советских разведчиках снято множество фильмов и сериалов, эта тема продолжает волновать и современных режиссеров. Так, на этой неделе телеканал «МИР» покажет остросюжетный приключенческий сериал «Задания особой важности: Операция «Тайфун». Действие происходит в сентябре 1941 года. Опытный диверсант, капитан Валентин Суслов получает ответственное задание: уничтожить крупный склад, где хранятся запасы топлива для немецких танков. Объект строго засекречен и находится под надежной охраной, поэтому для выполнения миссии Суслов отбирает лучших бойцов.
Смотрите многосерийный фильм «Задания особой важности: Операция «Тайфун» во вторник, 12 декабря, в 09:15 на телеканале «МИР». Режиссер: Петр Амелин. В ролях: Эдуард Трухменев, Мария Куликова, Сергей Баталов, Михаил Елисеев, Елена Радевич и др.
Складывается ощущение, что разветвленная агентурная сеть в Советском Союзе действовала чуть ли не с самого его основания. Но это не так. Первое учебное заведение, занимавшееся подготовкой разведывательных кадров, появилось в стране только в 1938 году – это была Школа особого назначения, сокращенно ШОН. О том, кто в ней обучался, как был устроен быт курсантов и что находится на месте школы сегодня – читайте в материале MIR24.TV.
От курсов Артузова до «Кембриджской пятерки»
Безусловно, разведка в СССР исправно работала еще в 1920-х, но принципы ее работы тогда были совсем другими. Шпионажем в пользу советского государства за границей занимались в основном завербованные белые эмигранты, в том числе представители различных госучреждений. Также действовала обширная сеть резидентов в Великобритании, Германии, Франции и других европейских странах. Но и Центр, и резидентуры испытывали острую нехватку кадров (весь аппарат насчитывал порядка 100 человек!), материально-техническая база была откровенно слабой – то было время, когда формы и методы деятельности внешней разведки в СССР только начинали складываться.
Первые крупные реформы в системе советской разведки связаны с именем Артура Христиановича Артузова. В 1931 году он был назначен на пост начальника ИНО ОГПУ СССР. Уже тогда Артузов, словно предвидя события 1933 года, сосредоточил все внимание на германском направлении. Растущие фашистские настроения и откровенно милитаристский курс Берлина угрожали миру в Европе и самому существованию Советского Союза. В связи с этим в 1932 году Артузов предложил полностью перестроить систему внешней разведки. Одним из важнейших шагов реформы стало создание специальных курсов по подготовке и переподготовке агентов. Студентов набирали среди лучших сотрудников ОГПУ, отдавая предпочтения тем, кто знал иностранные языки и уже имел опыт оперативной работы за границей. На курсе было всего 25 мест.
Примерно в это же время начинается активная вербовка агентов среди студентов иностранных вузов, в основном европейских. Ставка делалась на молодых людей, чьи амбиции, острый ум и проницательность сулили им блестящую карьеру – в правительстве, военной сфере или местной разведке. Ярчайшим примером такой работы с агентурой стала знаменитая «Кембриджская пятерка». Так называли группу агентов, завербованных в 1930-х годах в Англии советским разведчиком-нелегалом Арнольдом Дейчем. В нее вошли выпускники привилегированного Кембриджского университета Ким Филби, Дональд Маклин, Гай Берджес, Энтони Блант и Джон Кернкросс. Аналогов «Кембриджской пятерке» в истории спецслужб не существовало, ее деятельность считается одним из наивысших достижений как советской, так и мировой разведки в целом.
И все же, нехватка квалифицированных кадров внутри страны по-прежнему остро ощущалась. Очередные перемены в структуре разведки произошли 10 июля 1934 года: в этот день был образован Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), куда вошел ряд главков, в том числе Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). Бывший ИНО ОГПУ превратился в самостоятельный Иностранный отдел внутри ГУГБ НКВД СССР.
Обучение разведчиков продолжалось также в формате курсов, только теперь они назывались «курсы особого назначения Центральной школы НКВД». Но чтобы постичь азы такой сложной профессии, как разведчик, этого было явно недостаточно. На учебу отводилось всего полгода: за это время курсантам удавалось получить лишь общие сведения, кое-как подтянуть языки, доучиваться многим приходилось уже в процессе оперативной работы – а то и вовсе за границей. Точку в вопросе подготовки кадров поставил сам Иосиф Сталин.
«Рай» в подмосковной глуши: как выглядела «Лесная школа»?
Летом 1937 года Сталин пригласил к себе руководителей органов внешней разведки и поднял вопрос о пересмотре системы подготовки разведчиков. Уже через несколько дней ГУГБ НКВД предложило создать специальное учебное заведение для этих целей. А 3 октября 1938 года нарком внутренних дел Николай Ежов издал приказ о создании Школы особого назначения, сокращенно – ШОН.
Школа была рассчитана на 30 студентов, обучение длилось один год. На реализацию проекта руководство разведки запросило неподъемную по тем временам сумму – 1,5 миллиона рублей. Но в Кремле не поскупились. Более того, вождь лично контролировал строительство нового спецучреждения. Так, Сталин сам определил место, где должна находиться школа. «Курс разведчиков надо организовывать обязательно вне Москвы», – написал он на поданной ему докладной записке. Советский руководитель считал важным, чтобы место подготовки «бойцов невидимого фронта» было строго засекречено, о нем не должны были знать даже их близкие.
В распоряжение ШОН определили пять зданий, расположенных в самой глуши Подмосковья. А конкретнее – на 25-м километре Горьковского шоссе, в Балашихе. Здесь находился учебный корпус, также служивший общежитием, столовая и несколько хозяйственных построек. На первый взгляд, это были обыкновенные деревянные дома, в каких летом проводят время дачники, однако интерьер их был весьма примечателен: богато обставленные комнаты пестрели дорогими коврами, стены украшали картины известных живописцев. Вот как вспоминал ту обстановку известный советский разведчик, выпускник ШОН Александр Феклисов:
«Школа размещалась в добротном, небольшом деревянном двухэтажном доме, стоящем в лесу; ее территория была огорожена забором. На верхнем этаже располагались пять спальных комнат, душевая, зал для отдыха и игр, а на нижнем – два учебных класса и столовая. Спальные комнаты были большие, в них находились два стола для занятий, две роскошные кровати с хорошими теплыми одеялами и два шкафа для одежды. Перед кроватями лежали коврики. Комнаты содержались в идеальной чистоте. По сравнению с обстановкой, в которой я жил дома, где зимой спал на сундуке за печкой, а летом – в сарае на дровах, новые условия казались райскими. Как и другие десять слушателей, я оценил по достоинству трехразовое вкусное и сытное питание».
Не удивляйтесь: порой на курс действительно едва набирался десяток человек. Но, разумеется, не из-за того, что никто не хотел идти учиться на разведчика, а из-за повышенных требований к кандидатам. Как вспоминал Феклисов, в выигрыше часто оказывались выпускники технических вузов, а вот на уровень владения иностранными языками внимания не обращали: считалось, что при должном усердии за год студент вполне может выучить даже несколько языков.
Девять языков, шифровальное дело и этикет: чему обучали курсантов?
В качестве педагогов были приглашены лучшие сотрудники центрального аппарата внешней разведки. Это были матерые шпионы, долгие годы работавшие в загранаппаратах, и знания, которыми они делились с молодежью, трудно переоценить. Среди преподавателей значились: Павел Журавлев, Василий Зарубин, Евгений Мицкевич, Василий Пудин, Павел Судоплатов и другие опытные профессионалы.
На первом месте, конечно, стояли специальные разведывательные дисциплины: радиотехника, шифровальное дело, приобретение и поддержание связи с агентурой. Но были в расписании и общеобразовательные предметы: русский язык, литература, география. Их преподавали лучшие профессора московских вузов. Так, лекции по международным отношениям читал советский дипломат, историк-международник, участник Генуэзской и Гаагской конференций Борис Штейн. Также с лекциями в школу регулярно приезжали академики Александр Губер, Абрам Деборин, Иван Майский и другие специалисты.
Особое внимание уделялось изучению иностранных языков. Преподавали их сами носители, в основном бывшие политэмигранты. В школе было две кафедры: «западная» и «восточная». На первой изучали английский, немецкий, испанский, французский и итальянский, на второй – японский, китайский, персидский и турецкий. Но одного знания языка было мало. Чтобы будущие разведчики могли с легкостью влиться в высшее общество за границей, их обучали основам дипломатического этикета, прививали чувство хорошего вкуса, учили красиво говорить и изысканно одеваться.
Языкам и хорошим манерам студентов обучали иностранцы – в основном бывшие эмигранты
Повышенное внимание уделялось изучению иностранных языков. Первоначально их было девять. На «восточной» кафедре курсанты изучали японский, китайский, персидский и турецкий языки, на «западной» – английский, немецкий, испанский, французский и итальянский. Чтобы гарантировать будущим разведчикам пропуск в «высшее общество», их также обучали хорошим манерам, дипломатическому этикету, развивали вкус, прививали умение красиво и модно одеваться. Так вчерашние студенты и рабочие буквально на глазах превращались в аристократов.
«В годы учебы в институте я обычно носил казенный лыжный костюм и лыжные ботинки, и у меня было на все случаи жизни заношенное демисезонное пальто. В ШОН нам выдали по хорошему новенькому пальто, шляпе (до этого шляп я никогда не носил), костюму, ботинкам, сорочкам», – вспоминал разведчик Александр Феклисов.
Еще один любопытный факт: поначалу курсантов отпускали на выходные домой, чтобы они могли повидаться с родными. Но при этом каждый из них обязался держать в строгой тайне все, что связано со школой. Делалось это, конечно, не только из сострадания к будущим агентам. Таким образом руководство школы постепенно вводило их в общество в новом облике. Молодым людям выделяли щедрую стипендию (500 рублей!), чтобы они тратили ее на походы по ресторанам, кино, театрам и выставкам – словом, культурно обогащались. Впрочем, впоследствии от этой практики отказались.
В разведку – только с женой!
Стоит отметить, что далеко не всех воспитанников Школы особого назначения в итоге отправляли работать за рубеж. Взять хотя бы первого начальника ШОН Владимира Шармазанашвили: сам он никогда не вел агентурную деятельность за границей, однако блестяще владел несколькими иностранными языками и проявил недюжинные организаторские способности. Как рассказывал Александр Феклисов, из десяти его однокурсников в разведку отправились только шестеро, остальные стали сотрудниками центрального аппарата. По какому принципу отбирали будущих разведчиков-нелегалов – точно не знал никто.
Но был один железный и довольно странный критерий – наличие жены. По тогдашним правилам, в загранкомандировки отправляли только женатых агентов. Причина проста: считалось, что холостого разведчика легче соблазнить (а в разведке применялись и такие средства). Единственным способом обойти этот запрет было личное ходатайство руководителя службы разведки. Иногда разведчику предлагали выбрать себе невесту среди коллег. Известны случаи, когда агентов даже специально сводили и отправляли в командировку уже в паре. Считалось, что у таких тандемов есть много преимуществ перед агентами-одиночками: они всегда прикрывают друг друга, им есть на кого опереться.
Имена многих воспитанников ШОН сегодня звучат на лекциях в школах и вузах как примеры выдающихся героев разведки. Агенты, воспитанные в стенах школы, ярко проявили себя и в годы Великой Отечественной войны, и во время Карибского кризиса, и в другие сложные периоды истории. Они работали в госаппаратах и спецслужбах Германии, Великобритании, Франции, Японии, Италии и многих других государств.
В 1943 году «кузницу» разведкадров переименовали в Разведывательную школу 1-го Управления Народного комиссариата государственной безопасности СССР, срок обучения продлили до двух лет. Затем несколько лет школа носила название Высшей разведшколы, хотя разведчики в целях конспирации часто называли ее «школой №101», «Лесной школой» и т.д.
Осенью 1968 года школа была преобразована в Институт КГБ с трехлетним сроком обучения. В мае 1984 года учреждение было переименовано в Краснознаменный институт КГБ имени Андропова. Сегодня в этом месте по-прежнему готовят разведчиков, а на вывеске значится – «Академия внешней разведки СВР». И, хотя методы преподавания, да и работы разведчиков претерпели большие изменения, устои и идеалы здесь царят все те же: честь офицера и преданность родине – превыше всего.
Читайте также:
