Писатель Михаил Поздняков: К описанию глаз могу подобрать полторы тысячи эпитетов
11:50 21/12/2023
Какие темы основные в белорусской литературе? Какие поэты оказали на автора наибольшее влияние в детском возрасте? С какого количества языков сделаны переводы и с какими языками работать сложнее? Как происходит взаимопроникновение лексики русского и белорусского языков? Сколько слов вошло в русско-белорусский словарь омонимов и каким количеством белорусских эпитетов можно описать глаза? Об этом в программе «Евразия. Дословно» на телеканале «МИР 24» рассказал заслуженный деятель культуры Республики Беларусь, поэт, прозаик, переводчик Михаил Поздняков.
Вы возглавляете Минское отделение Союза писателей. В этом году вы стали международным академиком русской словесности, очень плотно общаетесь с вашими коллегами – русскими писателями, поэтами, говорите с ними на одном языке. Пишете тоже об одном?
- Они меня часто просят разбавить их речь «своей родной белорусской мовой». Я иногда им говорю: «Друзья, нам повезло больше». Они говорят: «Как?» Я начинаю говорить чисто по-белорусски, и они не все понимают, и тут я говорю: «Вот видите, а мы вас понимаем!» Это великое богатство. Где я ни выступаю, мы встречаемся с представителями литератур разных народов – и среднеазиатских, и народов России. Так много общего у нас! Настоящие писатели всегда педагоги, они всегда певцы правды, справедливости, служения великим целям. Нельзя идти вслед за читателем, надо читателя вести вперед, надо создавать ту книгу, которая бы возвышала человека, а не открывала что-то низменное в обществе, в человеке.
Кроме языка, в темах мы где-то расходимся? Есть ли у нас какие-то свои локальные ниши, в которых мы себя стараемся проявлять?
- Литература немножко разная. Основная тема в белорусской литературе – тема великого подвига советского народа: тема Великой Отечественной войны, тема мужества, тема геноцида. Вы знаете, как уничтожали наши народы в годы Великой Отечественной войны? Я родился в деревне после войны, а в годы войны мою деревню сожгли фашисты. В соседней деревне Студенке в Быховском районе Могилевской области фашистские нелюди и предатели сожгли 442 безвинных человека живьем, потому что там проходили партизаны. Из них 195 детей. В том числе две семьи наших родственников. Вот это боль, скорбь, и об этом надо говорить так, чтобы это не повторялось, чтобы и наше молодое поколение знало, что такое фашизм.
Вы же поэт, прозаик, переводчик?
- Литературовед, критик, языковед.
Как вы сами себя позиционируете?
- Общим словом «писатель», хотя, конечно, я больше поэт. У меня больше поэтических книг. Если я пишу прозу, то это сказки и рассказы для детей, и рассказы, повести, эссе для взрослых. Я перевожу классику, в том числе поэзию, – и Пушкина, и Есенина, и Рубцова, и более современных писателей народов России. Критики меня называют одним из лучших переводчиков. Я более-менее владею немецким языком и перевожу сказки братьев Гримм, Андерсона. Перевожу классику, Самуила Маршака, Пермяка, – все, что надо для того, чтобы представить белорусскому читателю лучшие произведения классики мировой, русской и народов России.
С какого количества языков вы уже делали переводы?
- Языков с 20. Переведено на белорусский язык примерно 25 томов классики. Это и «Дон Кихот» Сервантеса, и романы Вальтера Скотта, а недавно я издал в четырех томах роман-эпопею казахского классика Мухтара Ауэзова «Путь Абая».
Надо переводить именно с оригинала? Есть же, например, братья Гримм на русском.
- Я переводил «Дон Кихота» Сервантеса, хотя испанского языка не знаю. Я переводил через русский, но у меня был консультант, который прекрасно знает испанский язык. Многие географические, кулинарные названия имеют разное написание и надо знать, где стоит ударение в испанском, чтобы правильно перевести.
Поэзию перевожу с подстрочником, он дает рифму. Например, «река, течет вода, поет птичка, цветут цветы», а ты должен сделать из этого стихотворение. Это как переводить китайскую или казахскую или других далеких народов поэзию. Хорошо, когда есть подстрочник и перевод на русском, – это хорошее подспорье.
Михаил Павлович, как переводчику сделать текст интересным, захватывающим, понятным читателю и при этом сохранить национальную колористику?
То есть с русского перевод самый сложный?
- С русского на белорусский сложнее, потому что здесь ты уже не можешь отступить ни от стилистики, ни от авторского видения. Потому что сравнить легко можно: «Ах, писатель отошел от оригинала!» То же самое при переводе с белорусского на русский.
Хочу спросить о вашей научной работе. Вы разработали много словарей белорусско-русских, русско-белорусских, орфографических…
- И словарь эпитетов белорусского литературного языка. Он вышел в Академии наук в 1988 году в одном томе. В 2012-м он уже вышел в двух томах. Сейчас я его подготовил в трех томах и продолжаю собирать, потому что появляются новые эпитеты, художественные определения. Например, к вашим глазам я могу подобрать полторы тысячи эпитетов.
Как вы относитесь к модным словечкам и лингвистическим фишкам?
- При детях особенно надо избегать диалектизмов, потому что ребенок еще не ознакомлен с почвой, на которой вырос язык, он не знает диалектов, говоров. Ему надо давать именно рафинированный, литературный язык, чтобы он развивался, иначе можно отбить охоту читать книги.
Когда мы формировали словарь литературного белорусского языка, то в разряд литературных переходило слово, если оно употребляется в разных регионах. Если же писатель употребляет его на Могилевщине или на Витебщине, на Гомельщине, на Минщине, – только в одном каком-то районе, слово неизвестно большому кругу людей, то включить в литературные его нельзя.
Можно ли как-то опознать, что какими-то белорусскими словами стали пользоваться русские писатели, что они у них прижились?
- Например, «хата», – белорусское слово, но оно употребляется и в русском языке. Исследователи замечают, что старославянский язык больше всего сохранился именно в белорусском языке. В русский язык пришло больше тюркских, английских, французских, скандинавских заимствований.
Вы пишете литературу для детей. Легко ли сегодня найти в книжных магазинах детскую литературу на белорусском языке? Кто сегодня белорусские Самуил Маршак и Агния Барто?
- Для детей у меня написана тысяча произведений, если не больше. Я только одних стихотворных загадок для детей написал около полутора тысяч. Никто столько не писал!
Я нашла в магазине ваши загадки, они меня впечатлили. Загадки на белорусско-русские омонимы. Одни и те же слова, например, «диван» в русском, а в белорусском «дыван» уже значит ковер.
- Когда вышло это издание, я встречался с читателями и задавал вопрос. Когда кто-то отгадывал, я говорил: «Быть тебе министром образования Республики Беларусь!» Но дети отгадывают. Наверное, человек 40 уже отгадали, так что будет конкуренция.
Кадровый резерв! Есть огромное количество близких по звучанию слов, которые мы используем в русском и белорусском языках, но они разные по смыслу.
- 350 пар таких есть!
Можно еще несколько примеров? «Шпалеры»?
- Да, «шпалеры» по-русски – это «строй», а по-белорусски это «обои». Например, белорусское слово «котик» означает сережки на лозовом кусте, а в русском «котик» – это морской котик и маленький кот.
Я прочитала, что вы написали свое первое стихотворение в 6 классе, и с тех пор ни дня без строчки. Какие авторы на вас произвели впечатление, сформировали ваш писательский вкус?
- Мой папа знал очень много поэзии: Кольцова, Некрасова, Никитина, Фета, наших белорусских – Колас, Купала. Идем мы в лес, на речку, на луг, а он читает стихи. Я ходил неделями со слезами на глазах и в сердце после прочтения стихов Сергея Есенина. Я шел на луг, читал его, и мне казалось, что, боже мой, я вижу все это, это обо мне, это я так думаю, я так пишу. Настолько он передал такой русский дух, – патриархальный, деревенский, чистый.
«Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа».
Или:
«Я посетил родимые места,
Ту сельщину, где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста».
И многие-многие. Вот с этого начиналось мое воспитание классикой. Я живу этим, и пишу, и выступаю с книгами. Казалось бы, все удивляются, как мне удается во всех жанрах столько переводить, столько выступать, читать, столько статей писать, – это трудолюбие, это с детства. Я рос в большой семье, у нас был культ труда и культ книги.
Подробнее в сюжете: Книги
