Владимир Грамматиков о фильме «Смотри на меня»: Мое послевоенное детство – это двор

В широкий прокат выходит картина Владимира Грамматикова «Смотри на меня», основанная на личных воспоминаниях режиссера. По сюжету многодетная мать вместе с детьми вынуждена отправиться из Свердловска в Москву в товарном вагоне. Как добивались исторической достоверности, похожи ли актеры на свои реальные прототипы, каким был 1948 год и как с тех пор изменились отношения между людьми, ​как Астрид Линдгрен вдохновила на создание фильма, а Андрей Кончаловский воплотил идею в сценарий, Владимир Александрович рассказал ведущей телеканала «МИР 24» Камиле Тиловой.

В основе фильма «Смотри на меня» ваша личная история, основанная на событиях детства. Картина рассчитана для семейного просмотра. А когда история настоящая, она всегда привлекает особое внимание души. Люди смотрят и волнуются. Почему решили рассказать про эту часть своей жизни именно сейчас?

Хотите, расскажу одну историю?

Пожалуйста.

У меня есть фильм «Мио, мой Мио» по книге Астрид Линдгрен. Я приехал в Швецию, у нас не была запланирована встреча с Линдгрен. И вдруг в один из дней прибегает продюсер с квадратными глазами и говорит: «Владимир, мы идем к Астрид Линдгрен. Она хочет вас увидеть. Мы идем к ней домой». Я вижу, что он взволнован жутко. Я говорю: «А что ты так взволнован?» Он отвечает: «Ты что? Попасть в дом к Астрид Линдгрен? Я иду с тобой, я буду дома у Астрид Линдгрен. Ты не представляешь, я об этом мечтать не мог». Я подумал: «О, боже мой». А это самое начало еще было, разработка проекта. Я начинал понимать, что эта западноевропейская сказка отличается очень от наших славянских, русских сказок, стал перечитывать. И честно скажу, я жутко боялся, что Астрид Линдгрен скажет: «Ну, садись, рассказывай, какое кино ты будешь снимать». А я не знал еще. Ужасно волновался, взял гжельский чайник в подарок.

Я помню, как провожал девушку на «Чкаловскую» у Курского вокзала. И меня все время били там местные ребята, потому что это их девушка была. Я получал. Синяки были у меня. До крови меня били. Но я не мог не проводить ее. А сейчас чего провожать? Алло, метро, пока, до завтра. Нажал кнопку. Это очень большая разница. Я не говорю, что хуже, что лучше. Дело не в этом. Господь не отменил у них эмоциональных чувств, привязанности и прочее. Но они совершенно другого уровня. И это радикально изменило человеческие отношения. Эти человеческие отношения переходят в супружеские пары по-другому. Эти отношения переходят в другие взаимоотношения с родителями.

Как вы думаете, как современная молодежь отреагирует на ваш фильм?

Очень сложно сказать. Мы думали об этом группой, насколько все в броне, насколько все уже закрылись так, что уже можно попробовать пробиться с этой историей. Осталась узкая щелочка к душе, к сознанию, самое важное, к сочувствию, к другой истории, к другим людям, к другому пониманию. Если забронировано все, тогда для них это будет старомодная какая-то фигня из 50-х годов.

Вот так и измерим?

Конечно. А другого тут нет. Мы не лукавили, не хотели понравиться, мы делали все честно.