Ей 85 лет, 63 из которых она работает на сцене Купаловского театра. Советует молодому поколению жить моментом. С народной артисткой Беларуси, актрисой театра и кино Зинаидой Зубковой встретилась ведущая «МИР 24» Александра Кулакова. И узнала, почему актриса решила жить и работать именно в Минске, что она думает о своем возрасте и какую из ролей считает визитной карточкой?
Зинаида Петровна, как вы относитесь к тем людям, которые при вас говорят о вашем возрасте?
Нормально. Я как-то не задумываюсь о возрасте. Пока он меня не беспокоит.
Вам 85 лет, и 63 из них вы работаете на сцене Купаловского театра, в котором мы сейчас и находимся. У вас одна запись в трудовой книжке?
Да.
Больше ничего нет? Пустые листики?
Вы знаете, я и не хотела бы работать в другом. Здесь труппа удивительная. Театр был третьим в Советском Союзе. Это был МХАТ, Товстоногов, а дальше шел театр Янки Купала.
Вы знаете, во-первых, все девочки были очень красивы. Как наш педагог говорит: «Если что-то не сложится в актерстве, то хоть на красоту посмотрит зритель». А потом они были к нам внимательны. Очень много нам помогали. Но главное, мы видели их, как они работали. И никто не ушел. Кого взяли, те всю жизнь свою отдали этому театру.
Когда вы первый раз пришли в Купаловский театр, открыли дверь, увидели обстановку, вы тогда могли представить, что здесь проделаете такой долгий, профессиональный, жизненный свой марафон?
Конечно. Первый раз я пришла в театр на «День чудесных обманов», на верхний балкон, потому что все занято было. Но я так хохотала с Глебова, со Станюты, это была такая феерия смеха. Я думала упаду с этого перила туда вниз. Это было ощущение праздника.
А тогда Стефанию Станюту первый раз увидели на сцене?
Да. Она была чудо. Мы с ней очень дружили потом с возрастом. Человек праздник. Она никогда не была в плохом настроении. Есть у актрисы период, когда очень сложен переход от молодежи к среднему поколению или от среднего к старшему. Это очень сложно. Она скучала. И тогда она приносила торт, шампанское или бутылочку вина и говорила: «Девочки, у меня сегодня праздник». Мы начинали спрашивать: «Какой же праздник? Она говорила: «Я с вами встретилась». Вот этот характер всегда стоял перед нами. Никогда не надо унывать. Не надо себя делать старым. Живите вот этими моментами, особенно в театре. Это так быстро проходит. Как фейерверк, раз, и нет молодости.
Есть два человека, которые меня очень восхищают, как можно быть женщине красивой в возрасте. Стефания Станюта – это один из примеров.
Но здесь надо отдать должное. И Стефания Михайловна, и я, мы всю жизнь работаем над собой. То есть над чем? Движение – это жизнь. Всю жизнь Стефания Михайловна делала зарядку каждый день. И я тоже.
Еще я читала, что вы в 70 лет вертикальный шпагат делали.
Да. Вы свои мышцы все приводите сразу в движение, чтобы они не застывали. Потому что все очень быстро, вы не поработаете немножко, и потом не сможете встать ровненько, подтянуть подбородочек, плечики и выйти с шляпкой вот так на сцену.
Зинаида Петровна, вы родились недалеко от Ленинграда. Учились, жили в Латвии. Приехали работать в Беларусь. Почему Минск? Можно же было уехать в любой другой город.
Вы знаете, у меня стоят две немецкие печати. Одна, когда нас беженцы высылали из-под Ленинграда. У нас там дача была. И вторая, когда нас привезли в Латвию в Шталаг 340-й. Мама хотела после войны поехать в Ленинград, но с такими печатями нельзя было ехать ни в Москву, ни в Ленинград. Она мне сказала, чтобы не было никаких проблем – езжай в Минск, в Беларусь.
Да.
С вашей судьбой.
Да.
Во всех смыслах, и театр судьба, и муж судьба.
Да. Геннадий Степанович сидел на лавочке, а мы открыли окошко, было жарко. И он мне так ручкой: «Зина, тут вот Фортуна сидит, хочет познакомиться». Он дождался. Я вышла. Но когда я увидела его так сразу и ахнула. А мне было уже 25 лет. Мама говорила: «Почему ты не выходишь замуж? Ты останешься старой вековухой», потому что в те годы рано выходили замуж. Я говорю: «Нет, мама, я не могу никак». А здесь я поняла, все, это мое. И у него это было. У нас не было долго детей. 10 лет. И уже думали взять в детском доме. Муж говорит: «Давай двоих сразу возьмем, чтобы им было веселее как-то». И вдруг я жду ребенка. В театре после четырех месяцев мне сказали: «Все, Зина, не двигаться, вот так, тихонечко, до девяти месяцев доживи». Это был праздник всего театра, когда родилась девочка. И тут я потеряла супруга Владимира Фортунатова. Красивая фамилия была. Когда я его потеряла? В момент. Мы приехали в больницу на скорой, и через пару часов на столе его не стало. Мне потом сказали: «Ты кольцо сними». А вы знаете, что я не могу его снять. Я помню, когда он мне надел. Мы не венчались тогда, мы хотели повенчаться, но не успели. И я до сих пор ношу это кольцо. Потому что большей любви вот этого счастья я не испытывала.
Вы в театре сыграли десятки ролей, и палитра этих ролей очень разнообразная. Таких аристократок, таких вот бабушек деревенских в платках. Что вы считаете своей визитной карточкой, какую роль?
Они мне все дороги. Я сегодня могу играть, например, в «Вечере», а завтра могу играть Пани Конти. Понимаете, вот в этом мастерство актрисы, в этом она получает удовольствие. А если она получает удовольствие, то получает удовольствие и зритель. Мы зрителям отдаемся.
У вас столько ролей в театре. Вы лауреат Государственной премии Беларуси, но за радиоспектакли. Как так получилось?
Вы знаете, что это «Хомутиус» Аркадия Кулешова. В чем была фишка этой роли? От 17-летней девушки до 90-летней старухи.
И все вы одна?
И все я одна. Если это любовь, то на разрыв души. Можете представить, вот так, все в слезах. Партнер мой. И финал, когда эта старуха на баррикадах почти в Париже, у нее уже низкий голос, она все равно вспоминает это время, которое было. Вот это было интересно.
Вы сейчас выходите на сцену и не отказываетесь от всех предложений?
Нет. Иногда бывает, вот как в спектакле «Двор моего детства». У меня очень маленькая ролька. Но там такая смысловая нагрузка этой роли, которая как бы ставит, поднимает этот спектакль на высоту и ставит точку.
Меня очень умилило: «У меня сейчас маленькие рольки». А вот если большую предложат, будете за нее браться?
Конечно. Но это должна быть очень хорошая роль. Сейчас сложно найти в репертуаре и других театрах, и вообще в драматургии, роль такой сильной женщины в моём возрасте. Самое сильное – это обычно 40−50, ну максимум до 60. А хочу, чтобы зритель увидел начало любви и конец любви. Вот это ощущение я бы хотела еще раз сыграть.
Подробнее в сюжете: Театр
