В Иране выбирают нового президента, на этот пост претендует сразу четыре кандидата – три консерватора и один реформатор. У кого из них больше шансов занять второй по значимости пост в стране, телеканалу «МИР 24» рассказал генеральный директор Центра изучения современного Ирана Раджаб Сафаров.
Что такое президент в политической структуре Ирана, какой это пост? Потому что в разных странах президент несет очень разные функции.
Политическая система Ирана несколько отличается в традиционном понимании от очень многих других политических систем других стран. В Иране президент страны является главой исполнительной власти, а над всей системой стоит духовный лидер, который определяет и внешнюю, и внутреннюю политику, и основные стратегии поведения иранского общества и иранского государства на международной арене. Президент все-таки является исполнителем этой политики. Поэтому вне зависимости от того, кто победит на этих выборах, политической системе Ирана по большому счету ничего не грозит. Поэтому мы достаточно спокойно реагируем, ожидаем итоговые результаты выбора. Вы правильно сказали, что там три кандидата, которых относят к консервативному крылу.
Консервативный блок, а один реформист. Изначально же было шесть кандидатов, но двое взяли самоотвод. Оставшиеся четверо, кто они?
Знаете, они очень близки друг другу. Все ожидали, что и господин Джалили уйдет, возьмет самоотвод и свои голоса передаст господину Галибафу, вернее, будет призывать своих сторонников, чтобы проголосовали за господина Галибафа, но он этого не сделал. Видимо, не договорились. Поэтому определенную часть голосов у господина Галибаф, заберет господин Джалили. Здесь неожиданно для представителя реформистов у господина Пезешкиана появляется интересная возможность стать фаворитом этой гонки. Маловероятно, что кто-то победит при первом туре. Но если будет второй тур, то все остальные кандидаты, которые представляли консервативное крыло, они, конечно же, будут призывать своих сторонников проголосовать за господина Галибафа. У него появится реальный шанс уже при простом большинстве стать новым президентом Исламской Республики.
То есть вы поддерживаете тех экспертов, которые считают, что одним туром здесь дело не ограничится?
Мы ожидаем, что примерно придут голосовать 53−57%. То есть огромное количество людей просто-напросто не придут, не из-за того, что какая-то полная апатия к политической системе, к выбору президента, а из-за того, что очень многие понимают, что на самом деле кардинальных изменений не будет. Это так называемые спящие голоса, но эти спящие голоса по большому счету тяготеют к реформистскому крылу. В последнее время очень много в иранском обществе было разговоров по поводу поведения женщин, тут же пресловутый вопрос в связи с хиджабом. Совершенно точно, что работодатели, поскольку они по сути своей являются технократами, и они тяготеют к западу, к западным технологиям, английскому языку, они тоже могут проголосовать за господина Пезешкиана.
Определенная часть приверженцев суннитских взглядов и ислама может проголосовать за господина Пезешкиана. Азербайджанская диаспора тоже находит в господине Пезешкиане своего представителя. Поскольку он при правительстве господина Хатами очень долгое время был министром здравоохранения, а то правительство считается самым демократичным, самым западным правительством. Это все в памяти и осталось. Конечно, в штабе господина Пезешкиана работает бывший президент господин Хасан Рухани, нам известный Мухаммад Джавад, бывший президент Хатами и все демократы, которые имеют какую-то симпатии к Западу. Но эта симпатия далеко не означает, что они могут перейти те линии, которые определяет духовный лидер и сама политическая система.
Вы так сейчас перечисляете, что складывается ощущение, что такой совсем не нулевой шанс, что новым президентом станет реформатор?
Нет, я бы сказал, что он на данный момент является одним из главных фаворитов. При известном стечении обстоятельств он может даже победить при первом туре. Но это теоретическое, гипотетическое представление. По большому счету мы говорим о том, что большое количество людей не придет голосовать.
Прошлые выборы показали рекордно низкую явку – меньше 50%.
В этом году будет чуть больше. Мы ожидаем примерно 53-57%. Здесь маловероятно, что из 57%, допустим, 50% плюс один голос наберет один кандидат. Поэтому, скорее всего, будет второй тур. Во втором туре, думаю, что шансы господина Калибафа будут более предпочтительными, поскольку все другие кандидаты будут призывать проголосовать за Галибафа. Все-таки сторонники духовного лидера, которые действительно устойчиво стоят на линии и понимания, и философии, и мировоззрения духовного лидера в иранском обществе, их гораздо больше. Я думаю, что при втором туре есть предпочтительные шансы у господина Галибафа.
Вы уже говорили, что все равно политику, и внутреннюю, и внешнюю, определяет духовный лидер. В зависимости от того, кто станет президентом, внешняя политика, взаимоотношения Тегерана и Москвы, Тегерана и стран СНГ как-то изменятся?
Господин Пезешкиан будет поворачиваться в определенном смысле к Западу. Определенные проекты может пересмотреть. Мы ожидаем, что если он придет, то начнется соглашательская политика с Западом. Он наберет команду из технократов, прозападных политиков и деятелей. Здесь в российско-иранских отношениях может запуститься механизм пересмотра наших проектов и отношений. Они могут на каком-то уровне замедлиться, но отказа от российско-иранских отношений не будет ни при каких условиях, поскольку это не отвечает интересам Ирана, и тем более есть указания на развитие отношений с Россией со стороны духовного лидера. Поэтому у него есть определенные возможности маневра, но эти маневры не очень существенно могут повлиять на стратегическую линию президента. Здесь мы каких-то катаклизмов не ожидаем. Еще очень важный вопрос. Если, допустим, господин Пезешкиан не станет президентом, то очень многие эксперты говорят, что в иранском обществе есть возможность дестабилизации общества. То есть весь Запад встанет на уши и будет говорить, что иранские выборы не свободны. Европейский союз заявит о том, что не признает эти выборы, поскольку они не были демократичными, свободными. Американцы скажут то же самое. Внутри общества это как раз призывы, ориентированные на дестабилизацию ситуации.
Я не думаю, что какие-то серьезные будут волнения в Иране после этих выборов, какие-то критические стрелы будут направленные на то, что есть изъяны в политической системе, в избирательной системе и так далее. Но это в рамках допустимого и в рамках ожиданий, которые имеются. Чтобы народ выходил на улицы, и это стало серьезной угрозой стабильности страны, мы этого не ожидаем. Все-таки страна набирает опыта, знает, как бороться с этими ситуациями, чтобы этого вовсе не допустить.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Программа Вместе
