«В тот день пошел снег – тот день был тяжелым»: в театре «Современник» состоялись премьерные показы «Дуэли» Чехова
Страсти по Чехову
Этот спектакль — будто живописное полотно Чехова. Не размазанное настроение, а точная кисть. Минималистичный фон, нейтральное пространство — и вдруг яркий мазок: алый купальник, новая шляпка, движение руки, внезапный смех или реплика. Падающий снег, южный Кавказ, жгучие, ядреные, морозные воспоминания о далеком доме, о Петербурге... и — невыносимая уничтожающая скука провинциального городка. Прозябание…
30 и 31 мая в театре «Современник» прошли премьерные показы спектакля по Чехову — «Дуэль».
«Дорогой мне человек – оказался дешевым». Постановка — не строгая иллюстрация повести, а психологическая драма, собранная из воспоминаний, параллельных действий, приглушенных чувств, которые неожиданно прорываются наружу. Каждый герой — как штрих художника: четкий, выверенный, выразительный. Чехов раскрывается в деталях, взглядах, паузах. Он не морализирует — он наблюдает.
Что есть Чехов? Каков он сегодня?
В этой постановке не ставятся диагнозы и не выносятся суждения — как и у самого Чехова. Вместо морали — столкновение миров: душевная жара южного берега и густая скука, которую приходится разрезать, как скальпелем хирурга — словом, поступком, дуэлью.
«Дуэль» — это взгляд на Чехова из сегодняшнего дня: острый, женский, визуальный. Может быть, это и есть попытка ответить на вопрос: что такое Чехов, если смотреть на него не из прошлого — а из настоящего?
В основе спектакля — не просто бытовая история и не только знаменитая чеховская «скука». В центре — столкновение двух мировоззрений, двух представлений о человеке, о морали, о свободе. Лаевский и фон Корен — антиподы. Их конфликт — не просто личная неприязнь, а глубокий философский нерв всей пьесы.
Дуэль как диагноз эпохи
Лаевский — разочарованный, уставший, утопающий в сомнениях. Он живет, не справляясь с жизнью. В его нерешительности и стремлении убежать легко угадывается образ «лишнего человека». Но вместе с тем он — живой. В нем — боль, страсть, отчаянное желание быть принятым и любимым. Он не безнравственен — он просто слаб. И Чехов его не обвиняет — он показывает сложную, растерянную натуру.
Фон Корен — абсолютная противоположность. Сильный, собранный, рациональный. Он убежден, что человек обязан быть нравственно чист и последователен. Он презирает слабость и видит в ней угрозу обществу. Его позиция строга, даже беспощадна. Он судит — но в этом суждении мало тепла и человечности.
Между ними — дуэль. Не только физическая, но и мировоззренческая. Как жить? Имеет ли право на существование человек, неспособный быть «лучшим»? Можно ли простить себя, если ты упал? Что важнее — правда или сострадание?
Накануне премьер журналисты встретились с создателями спектакля, чтобы поговорить — о Чехове, о сегодняшнем театре и о человеке, который все еще пытается понять себя.
Женский взгляд на Чехова
Владимир Машков, художественный руководитель «Современника»:
— Сложно однозначно выделить, в чем именно проявляется женский взгляд, но, безусловно, он присутствует — в интонации, в внимании к деталям, в подходе. Режиссер Лейла давно работает в театре, но для нашего — это ее первая постановка.
Важно другое: у нас теперь действует правило — молодые режиссеры и актеры могут предлагать свои идеи, делать пробные читки. Если работа вдохновляет и заряжена энергией — она получает шанс на развитие. Так произошло и с этим спектаклем: он только в начале своего пути, и, как и его герои, будет меняться.
Я верю, что спектакль пойдет в сторону психологического театра. Сегодня зрителю важно видеть не только действие, но и внутренние процессы — метаморфозу, борьбу, дуэль внутри человека. Именно подключая воображение, личный опыт и внимание, мы можем говорить со зрителем на современном языке.
Повесть Чехова была написана в 1891 году — после личных потрясений самого автора, и подвергалась критике. Но ее тема вечна. Это не просто история о дуэли Лаевского и фон Корена. У каждого персонажа — своя внутренняя дуэль. Это разговор о метаморфозе, о заблуждениях, о самосуде и сомнениях, о попытках понять себя и других.
Персонажи Чехова — люди интеллигентные, понимающие, стремящиеся к иному, мечтающие о «другой» России. Но при этом — они абсолютно разные. В каждом из них — внутренние противоречия, борьба, сомнения. Это как символ тени — то, что есть в каждом из нас. Мы воюем с собой, с миром, с тем, что нас окружает.
Чехов словно показывает эффект бабочки: малейшее событие может изменить все. Незаметный взмах — и в итоге метаморфоза, внутренняя перестройка. Как у насекомых: личинка, затем — гусеница, пугающая, разрушительная. Потом — кокон, в котором будто нет жизни. И вдруг появляется нечто совершенное — мотылек, бабочка. Короткая, но наполненная жизнь.
В этом и суть: мир хрупок, человек — тем более. Мы часто не замечаем, как легко разрушаем друг друга. Но именно это — хрупкость, уязвимость, возможность изменений — и есть основа чеховского «Дуэли».
О предательстве
— Все ли ошибки можно простить?
— Кажется, нет. Есть то, что остается за пределами прощения — предательство.
— А что такое предательство?
— Это не просто поступок. Это — обман надежды. Когда человек дает другому опору, уверяет в верности, говорит о готовности к самопожертвованию… а потом отступает. Не всегда осознанно. Но суть остается: доверие разрушено.
Видов предательства — множество. Иногда человек даже не осознает, что он предает. Но это не делает боль меньше. Ведь предательство — это всегда излом связи, разрыв чего-то очень личного, очень человеческого.
О бабочках
— Вы говорили о бабочках. А какое ваше любимое насекомое?
— Попали прямо в точку. В детстве я серьезно увлекался энтомологией, а позже сосредоточился на колеоптерологии — это наука о жуках. Мне кажется, бабочки, жуки, вообще насекомые — это что-то совершенно невероятное. Пчелы, муравьи… Они удивительным образом похожи на нас. В их мире — сложные структуры, инстинкты, роли. И в этом есть что-то по-настоящему завораживающее.
Лаевский или фон Корен?
— Мне уже поздно играть и того, и другого. Поэтому эту привилегию я с удовольствием отдаю молодым артистам — и, главное, талантливым. У меня нет жажды вновь выходить на сцену в этих ролях. Хотя, безусловно, каждая из них — глубоко интересна. Это долгий путь исследования и перевоплощения.
Что касается моего участия в процессе — я не вмешиваюсь напрямую, но направляю коллектив. Моя задача — напомнить: артист — это основа театрального действия. Он не декорация. Все держится на его живых эмоциях, на правде чувств в предлагаемых обстоятельствах. Только тогда может случиться настоящее чудо психологического театра, которое, к сожалению, во многих местах забыто.
Мы будем упорно идти этим сложным, изнуряющим, но очень нужным путем. И, знаете, я рад, что спектакль рождается не просто, а в процессе настоящей работы.
Ребята в последние дни работают до глубокой ночи — до трех-четырех часов, а с утра уже с десяти снова в зале. Это говорит об их увлеченности, об истинном желании делать театр. Я уверен, подобная атмосфера была и в начале истории «Современника», когда репетировали ночами, невзирая ни на что. И это — самое важное: увлечься, почувствовать, захотеть. Именно так рождается настоящий коллектив большого психологического театра.
Минимализм
Лейла Абу-аль-Кишек, режиссер спектакля «Дуэль»:
— Минимализм был осознанным выбором. Хотелось сфокусировать внимание не на внешнем, а на характерах и судьбах героев. Главный акцент — именно на их внутренние конфликты и те проблемы, которые они стараются разрешить. Важно было не отвлекать зрителя ни лишними деталями, ни насыщенной визуальной средой.
Право на ошибку
Хочу рассказать, как я выбрала именно это произведение. Я долго искала материал, читала многое, в том числе и Чехова. И вдруг — «Дуэль». Удивительно, но раньше я ее не читала. И сразу почувствовала: это мое. Название звучит зловеще — я была уверена, что все закончится трагедией, что кто-то обязательно погибнет. Но финал оказался неожиданно светлым, чистым. Простым — и именно поэтому таким важным.
Это история, которая напоминает: нет ничего непоправимого. Каждый человек имеет право на ошибку. И, главное, мы должны уметь принимать людей — несмотря на различия, на религию, мировоззрение, взгляды. Не делить мир на черное и белое. А просто — любить. Именно поэтому я выбрала «Дуэль».
А снег идет
Роль падающего снега в спектакле — символ ностальгии и тоски по родине. Лаевский мечтает о Петербурге, о морозной зиме, о том, чтобы искупаться в речке и почувствовать холод. Для него Кавказ — чужая среда, место, где он чувствует себя в эмиграции, словно не дома. Действие происходит в маленьком захолустье, где даже нет гостиницы, и Лаевский ощущает отторжение со стороны окружающих. Снег здесь — символ дома, к которому он стремится, символ его внутреннего мира и желания вернуться.
Муха
— Это образ, предложенный самим Антоном Павловичем Чеховым. Лаевский постоянно потирает руки, и фон Корен сравнивает его с мелкой, вредной тварью — с мухой, настолько же опасной, как микробы. Образ мухи в произведении появляется неоднократно. Например, Надежда Федоровна сравнивает себя с мухой, испачкавшейся в чернилах: она рефлексирует, осознает содеянное, и ей кажется, что она — как муха, упавшая в чернила, которая из последних сил ползет, оставляя за собой черный след. Это сильный, пронзительный образ — и нам было важно его сохранить и передать.
— Какой он — Лаевский?
— Лаевский — человек очень чувственный, тонко и остро воспринимающий действительность. В своей сути он — достойный, просто оказался в кризисной точке, на жизненном изломе. И именно этот кризис, в том числе благодаря дуэли, он преодолевает. Лаевский мне очень близок — думаю, каждый из нас в какой-то момент был на его месте и ошибался так же, как он.
— Что вы вкладываете в понятие «современное прочтение Чехова»?
— Я бы не сказала, что мы целенаправленно стремились к чему-то «современному». Просто сама история невероятно точно откликается и сегодня. Она — про нас, про наши внутренние конфликты, про сложности выбора, про боль и сомнения. В этом и заключается ее современность — в живом нерве, в том, что волнует героев и нас с вами. Все, что написал Антон Павлович, остается актуальным.
— Почему в спектакле нет ни одного по-настоящему счастливого героя?
Иван Стебунов, «Николай Васильич фон Корен»:
— А вы в жизни много по-настоящему счастливых людей встречали? Вот и все сходится. Каждый человек одинаково стремится к счастью — и по-своему страдает. Мы все время стараемся найти свое, защитить его, оправдать перед собой, доказать, что именно мое представление о счастье — единственно верное. А как это у кого получается — вот это и становится предметом наблюдения. То, что происходит с нашими героями, — попытка удержать это личное счастье, несмотря на все.
— Актуален ли Фон Корен сегодня?
— Безусловно. Я встречаю таких людей и в наше время — убежденных, принципиальных, бескомпромиссных. Фон Корен — это типаж, который не потерял своей актуальности. Я даже брал примеры с реальных знакомых: людей, абсолютно уверенных в своей правоте, не допускающих даже мысли, что могут ошибаться. И именно поэтому за их внутренними изменениями особенно интересно наблюдать. Когда такой человек вдруг сталкивается с тем, что мир — не только черное и белое, что в жизни есть полутона, оттенки, краски — это становится важным моментом трансформации.
Не навреди
Когда удается работать с таким автором, как Антон Павлович Чехов, главное — не мешать. Не навредить. Присвоить, прочувствовать, довериться. Довериться тексту, партнерам, режиссеру. Все остальное — рождается в ансамбле. А у нас, по-моему, именно он и есть — настоящий, сильный ансамбль.
Марина Лебедева, «Надежда Федоровна»:
— Мой любимый момент в спектакле, — пожалуй, финал. Когда Лаевский возвращается с дуэли — наступает какой-то момент сближения, всепрощения. Очень теплый, светлый миг. Кажется, именно в нем рождается надежда.
Семен Шонин, «Иван Андреевич Лаевский»:
— Любимый момент у меня? Ой… Я, если честно, еще не понял. Сейчас, на этом этапе, все моменты одновременно и любимые, и не любимые — потому что все дается тяжело, все происходит впервые, многое меняется на ходу. Но, наверное, самый близкий — это момент очищения Лаевского. Ночная сцена, когда он словно перерождается.
— То есть к непреображенному Лаевскому — какое-то пренебрежение, отвращение?
— Не то чтобы пренебрежение. Я для себя это сформулировал так: если задуматься, как вообще происходят роды, например, у мух — кто-нибудь это видел? Я вот посмотрел документальный фильм. Это зрелище, скажем мягко, не из приятных. Оно не эстетичное с человеческой точки зрения, вызывает антипатию — и в то же время, это природа, это абсолютно естественный, живой процесс. Неприглядный, но важный.
Так и с Лаевским. Он проходит через внутреннее рождение, перерождение — а это редко выглядит красиво. Это процесс, в котором много боли, неуверенности, даже некоторая отталкивающая правда о человеке. Но ведь именно в этом и есть ценность: он меняется, он имеет право на кризис, на слабость, на путь — на то, чтобы стать другим. Чтобы двигаться не туда, куда ползет муха, а все-таки к чему-то более светлому.
Иван Стебунов, «Николай Васильич фон Корен»:
— Это есть у всех нас. Мы можем утром оглянуться назад и понять, почему вчера так себя вели, почему сказали то или иное, почему не смогли с собой совладать. И при этом остаемся хорошими людьми. Все это — часть нас.
Мы обязаны полюбить своих героев, своих персонажей, принять все, что они делают, оправдать и защитить их. Поэтому мы стараемся, опираясь на текст, который нам подарен, сделать так, чтобы и вы полюбили нас, а зритель — полюбил наших героев со всеми их плюсами и минусами, с их убеждениями и правотой или неправотой.
А может, все проще. Сейчас мы пытаемся говорить о чем-то высоком, ищем оправдания для Фон Корена и поведения Лаевского. Но есть еще один момент: Фон Корена не любят женщины, и он не понимает почему. А Лаевского, которого Фон Корен считает ничтожным, безответственным и бездейственным холериком, любят женщины. Так часто бывает в жизни — любят с его несчастьями, проблемами, безденежьем, с его тоской и поэтической ноткой.
И вот меня — человека деятельного, который знает, как надо жить, кто уверен, что понимает, что нужно в этой жизни — женщины не любят. Мы оказываемся в этом конфликте, который будет очень-очень узнаваемым.
Премьера «Дуэли» в театре «Современник» — это не просто спектакль, это глубокое, резонансное погружение в самую суть человеческой души. Здесь сталкиваются не только герои Чехова, но и наши самые сокровенные страхи, сомнения и надежды. В этом лаконичном, почти аскетичном пространстве разгорается вечный конфликт — свобода против ограничений, сила против слабости, предательство против прощения. И, как в жизни, нет простых ответов — есть только непрекращающаяся, неумолимая дуэль света и тени, что живет внутри каждого из нас.
Герои спектакля — не идеалы, не герои, а живые, ранимые люди, чьи противоречия и слабости обнажают правду о человеческой природе. Именно в их уязвимости — вся сила и трагедия, заставляющая нас чувствовать, сопереживать, задумываться.
В этой «Дуэли» каждый увидит свое отражение — со всеми внутренними битвами, ошибками и шансами на искупление. И в финале, когда все утихнет и уйдет, останется только чистота и открытость новой возможности — начать сначала, стать сильнее и идти вперед. Потому что именно через борьбу рождается истинная свобода и подлинная жизнь.