Музыкальные «дуэли» оркестра и рок-бэнда, язык жестов и любовь: как создавалось симфоническое шоу «Легендарные рок-хиты»?
«Рок — не просто музыка, а огонь в сердце. Рок — образ жизни. Рок — это навсегда». От отчаянных Metallica и дерзких Queen до эпатирующих Rammstein, культовых Aerosmith, новаторских Led Zeppelin и эталонных Scorpions в исполнении симфонического оркестра и солистов ведущих оперных театров. Это сочетание утонченности классической музыки, оперного исполнения, энергетики рока с хореографическими номерами, театрализацией, пантомимами и песнями на языке жестов. Это — уникальный взгляд на музыку XXI века. В интервью MIR24.TV продюсер, создатель и идейный вдохновитель Дмитрий Лобов рассказал о симфоническом шоу «Легендарные рок-хиты», в котором соединяются разные стили, создается сложная и эмоциональная музыка, предопределяющая развитие жанра на десятилетия вперед.
— Дмитрий, так и напрашивается сказать: роковые классики и классические рокеры. Как удалось не только «сплавить» классику и рок, объединив гитарные риффы и мелодические ходы хард-рока со звуком симфонического оркестра и голосом оперных исполнителей, но и создать некое авторское «произведение» с театром, пантомимами и даже языком жестов?
— Это был чистый эксперимент. Первые шаги проект сделал еще в 2016 году, к тому времени в России уже было несколько подобных историй. Мне как музыканту и продюсеру сначала было не очень интересно браться за такой формат. Хотелось жизнь прожить без трибьют-шоу, но один мой хороший знакомый буквально уговорил «вписаться» в историю в качестве продюсера. Присмотревшись, я нашел в этом некий творческий вызов и возможность поработать на стыке жанров.
Мы взялись за эту грандиозную и большую работу, были написаны аранжировки, придумана концепция. Как человек, который любит театр, я постарался создать не просто музыкальное действие, но и придать всему этому жизнь, по этой причине в шоу была добавлена хореография.
Конечно, я изучил существующие подобные проекты, на то время их оказалось всего два или три. Поймал себя на мысли, что мне в этом чего-то не хватает. На мой взгляд, такие музыкальные форматы казались очень плоскими, к тому же это было всегда инструментальное исполнение. Задумался: если оркестр играет такую музыку, то почему бы не исполнять эти же композиции оперным солистам? И если мы идем на стыке жанров, оркестранты играют партии гитаристов, то почему солистам ведущих петербургских театров не исполнить арии рок-музыкантов? Так я подключил в проект несколько оперных вокалистов, добавил немного хореографии, чтобы зрелище было уникальным. Мы все-таки культурная столица. Еще у нас появились пантомимы, а одна из композиций исполняется на языке жестов, и эту традицию мы держим. Это не дань моде, толерантности и так далее, просто захотелось добавить «вишенку на торт», напомнить, что у музыки очень много языков. И зрителям на концерте этот номер нравится!
Мы создали не совсем типовую и не совсем прямолинейную историю. Мы создали настоящее представление, которое интересно слушать и смотреть. Это не самый простой проект с технической стороны, с точки зрения «примирения» всех этих разных людей — симфонического оркестра, оперных исполнителей и рок-музыкантов. С другой стороны, в XXI веке неловко говорить о трудностях, как о чем-то неразрешимом.
Я считаю и подтверждаю свои догадки отзывами коллег и зрителей, наблюдениями сторонних артистов, а это немаловажно, что «Легендарные рок-хиты» — один из лучших трибьютов в России. В том числе по количеству любви, которую мы в него вложили.
— Симфонический аккомпанемент, оперные певцы и рок-композиции — со своими амбициозными музыкальными формами и смелыми экспериментами — звучат как вполне гармоничное переплетение жанров. Как «Оркестр 300-летия Санкт-Петербурга» и оперные исполнители стали способом творческого самовыражения при объединении энергии рока с интеллектуальной глубиной и эпичностью симфоний?
— «Оркестр 300-летия Санкт-Петербурга» — это проект, в котором собираются лучшие музыканты из ведущих оркестровых коллективов Петербурга — Таврического, Мариинского, Михайловского театров и Петербургской Филармонии под руководством дирижера Владимира Шуляковского младшего. Рок-хиты вместе с оркестром исполняют солисты ведущих оперных театров Санкт-Петербурга, среди которых Светлана Киселева, Анастасия Самарина, Анна Снегова и Андрей Удалов.
Все эти люди открытого сознания, с огромным желанием согласились участвовать в проекте. С кем-то мы работаем очень давно, как, например, со Светланой Киселевой, которая была всегда рядом со всеми начинаниями. А с кем-то стали сотрудничать чуть позже — тот же Андрей Удалов присоединился в этот проект, зная, что это такое.
У меня очень простой критерий поиска и подбора: лучшие и крепкие исполнители, то есть те, кто в этом материале чувствует себя органично. За наших ребят мне гордо. Помимо того, они еще и стилистически подходят этому материалу. С этими ребятами мы можем броситься во что угодно, и они с любовью и радостью это принимают. Каких-то расхождений никогда не было. Наверное, век, когда классические музыканты и оперные солисты падали в обморок при слове «рок», уже давно прошли, причем десятилетия как.
Исполнителей приходится даже сдерживать, чтобы они полностью не уходили в рок-музыку. Можете себе такое представить? Потому что та роль, которая им отводится в постановке, подразумевает, что все-таки важно выдерживать грань между рок-музыкой и классикой, чтобы со сцены звучало именно оперное пение. Хотя некоторые из них — технически — могут работать и в эстрадном жанре. И мы держим их в этом ключе — на сопоставлении: это рок-музыка, которая исполняется в определенной стилистике и в определенной манере.
Этот трибьют особенный и в том смысле, что артисты, принимающие в нем участие, всегда «горят» новыми идеями и предложениями. И я как сценический постановщик очень уважительно и чутко отношусь к пульсу артиста. Если вижу, что человек хочет в свой образ и в свою сценическую задачу привнести что-то радикальное, и это не противоречит духу шоу, из него буквально «рвется» энергия, то я, как правило, даю этому дорогу.
— Рок-музыка, а тем более симфонический рок, — некий музыкальный феномен, который превратился в искусство. Вы определенно подчеркнули этот жанр, дополнив проект историями, связанными еще и с театром.
— Здесь я ничего не вижу сверхъестественного. Насколько это применимо и насколько это дружественно с роком? Вы же понимаете, что все в голове у создателя. Если ты видишь некую форму, понимаешь, что ты хочешь сказать, — то все эти жанры, которые на первый взгляд могут показаться далекими, они наоборот работают вместе, они усиливают и дополняют друг друга, в этом и была одна из идей. Одна из задач — сделать шоу интересным, вариативным, чтобы люди не просто слушали оркестр, а вместе с тем видели танцы, созерцали театральные моменты.
Мы стараемся все это контекстуально вплетать: историю музыки и историю определенных произведений, чтобы зритель улавливал все сценические намеки, узнавал какие-то моменты. А эта радость узнавания она, безусловно, добавляет эмоции зрителям.
— За десятилетия рок-музыка доказала свою жизнестойкость и право быть частью истории. В проекте в симфонической интерпретации со сцены звучат Scorpions, Metallica, Queen, Pink Floyd, Aerosmith. Дмитрий, как вы подбирали хиты легендарных исполнителей?
— Передо мной был огромный список рок-музыки. Так как здесь не избежать пристрастий продюсера, то есть меня, то прежде всего брал ту музыку и исполнителей, которые стали для меня легендами: Metallica, Rammstein, Queen, Aerosmith, Nirvana, Led Zeppelin, Scorpions, AC/DC и многие-многие другие.
Надо сказать, что ничего «старше» 2004 годов не использовал. Самая поздняя композиция, звучащая на тот момент, — «Вring me to life» Еvanescence. Постарались охватить все основные вехи и периоды развития рок-музыки — от 1970-х до середины 2000-х годов. Хочу сказать, что в скором времени произойдут обновления, и шоу дополнят несколько более поздних композиций.
— Что может растопить самое жесткое сердце самого преданного рокера? Конечно, любимая музыка! Но вы предлагаете больше, чем просто музыка, вы будто приглашаете зрителя к разговору, приглашаете поностальгировать и оглянуться назад в прошлое. Вы настолько высоко подняли планку проведения подобных трибьют-шоу, что даже самый избалованный зритель поддастся искушению. Не усложнит ли это реализацию подобных проектов и форматов в будущем: чем будете удивлять?
— Да, зритель, с одной стороны, избалован, но вместе с тем я называю это «временем оттаивания», и в Санкт-Петербурге оно довольно длинное. Мало того, наш зритель еще и «нордический». То есть, когда внутри все танцует, он сохраняет спокойствие и никогда не покажет сразу истинных эмоций. С другой стороны, сам формат шоу подразумевает — люди идут на то, во что они влюблены. Им хочет нырнуть в воспоминания. Для кого-то рок-музыка — это время, под которое они взрослели, влюблялись, шли служить в армию. Это множество ассоциаций и личных историй.
Во-вторых, не стоит забывать, что большинство зарубежных артистов к нам не приезжает. Внезапно — из оригинальной задумки — этот проект превратился в своего рода музыкальное «импортозамещение».
Еще один момент: человек всегда остается человеком. И когда он видит на сцене, во что верит, как сказал бы Станиславский, то весь его бэкграунд социальной и культурной пресыщенности будто «растворяется». И он просто существует в моменте: когда ему грустно — плачет, когда смешно — смеется. А иначе бы люди ни то, что на концерты, они и в театры бы не ходили.
— Симфонический рок может быть не только формой развлечения, но и высокохудожественным произведением. Для любителей сложной и концептуальной музыки вы создали, если не ошибаюсь, еще два грандиозных проекта?
— Верно. Следом появилось симфоническое Rammstein-шоу. У команды было очень много идей и фантазий на эту тему. Это совершенно близкая русскому человеку музыка. Мы ее очень серьезно переработали. А уровень театральных аллюзий на тему культурного кода превратил шоу в отдельную, сублимированную, локализованную под наш ландшафт историю. Об этом говорить сложно, проще показать: там много того, что нужно увидеть глазами.
Симфоническое Pink Floyd show стало для меня проверкой на прочность и особой ответственностью. Там запредельный уровень театрализации. Почему? Музыка исполнителей очень говорящая, ассоциативная, большая, с огромным контекстом. Я понимал, что эту музыку когда-то воспринимал и знакомился с ней постфактум. А ведь придут на этот концерт, прежде всего, люди, для которых она была в контексте их взросления. Она появлялась у них на глазах. И это действенно так. Люди, которые застали музыку в момент ее зарождения, — это существенная часть аудитории. И имея ввиду это, понимал, насколько важно быть точным в сценическом смысле, чтобы в это можно было верить, чтобы об этом можно было рассказать честно в музыкальном и сценическом плане. Мне кажется, нам это удалось, поскольку зрители дарят свою любовь в виде аплодисментов и объятий с артистами после концертов.
— Выразительность и утонченность классической музыки, огненная энергетика рока в симфонической интерпретации, особый авторский подход. Дмитрий, а что же в перспективе?
— Масштабные программы, которые мы хотим запустить в этом ключе. Плюс будем ориентироваться на то, чтобы показать шоу не только в Питере и в Москве, но и по всей нашей большой стране.