Иметь «своего» психотерапевта или психолога еще недавно было модно и даже престижно. Теперь это становится просто нормой, ведь скорость жизни и прессинг информации так влияют на жителей больших городов, что обратиться за помощью к специалисту, чтобы обрести душевное равновесие, хотели бы многие. Только вот как его выбрать? Об этом рассказала корреспонденту «Мир 24» кандидат педагогических наук, психолог, гештальттерапевт, тренер и супервизор Московского гештальтинститута Дарья Рязанова.
— Дарья, большинство людей просто не знает, как именно должен называться необходимый им специалист: психолог, психотерапевт, психиатр? В чем разница между ними и чего ожидать от каждого из них?
— Психиатр — это человек с медицинским образованием, который лечит в основном медикаментозно — выписывает лекарственные препараты. Или, как вариант, назначает иные медицинские воздействия, включая медицинский гипноз.
При общении с психиатром особой активности от пациента не требуется. От него требуется выполнять назначения и ждать облегчения от курса лекарств. Надо понимать, что посещение психиатра не решает никаких личностных проблем пациента, но многим этого и не требуется. Иногда успокоение — это достаточный для конкретного человека эффект, которого он и пытается достичь. А лекарства как раз и работают либо в направлении успокоения, либо, при необходимости, в направлении возбуждения. Это необходимо, к примеру, если человек находится в состоянии клинической депрессии.
От психиатра не следует ждать беседы как процесса, приводящего к изменениям. Психиатр беседует с пациентом, чтобы поставить диагноз и точнее подобрать препарат.
Некоторые психиатры на каком-то этапе понимают, что медикаментозного лечения не всегда достаточно, и начинают получать дополнительное психотерапевтическое образование. У меня в группах студентов бывает, в среднем, по одному - два психиатра на группу. И я испытываю к таким людям большое уважение, поскольку они понимают, что, даже если они окончили медицинский вуз и интернатуру по специализации «психотерапия», то это еще не значит, что они стали психотерапевтами.
Мои коллеги, которые имеют два образования — психиатрическое и психотерапевтическое — стараются не совмещать в работе с одним клиентом методы из этих разных областей. Либо они назначают таблетки, либо работают с клиентом как психотерапевты. И это совершенно логично, ведь роль психиатра — это направляющая, можно даже сказать «авторитарная» роль. А психотерапевт работает с совсем других позиций.
На другом полюсе у нас психологи, которые не имеют медицинского, а имеют общее психологическое образование. От психолога не надо ждать, что он пропишет таблетки. Он не имеет на это права. Психолог-консультант «лечит» словом, иногда какими-то психологическими упражнениями, иногда проводит занятия в группах. От него надо ожидать, что он будет говорить с вами о вашей проблеме.
Психолог также может понять, что в конкретном случае его методов недостаточно и человеку нужна помощь психиатра. Тогда он направит клиента к врачу. И в этом случае, на месте клиента, я никогда от такого направления не отказывалась бы, поскольку, если предположительно есть болезнь, то ее нужно лечить, а не работать с проблемой психологическими методами.
Психологическое консультирование предназначено для самого широкого круга не очень сложных проблем. Это совсем не принижает важность работы психолога. Просто у него четко очерченный спектр задач. Зачастую именно психологической консультации человеку достаточно. А иногда и нет, и тогда нужна работа с психотерапевтом, который помогает решить более глубокие проблемы.
Когда-то я придумала для студентов такой пример: представьте, что на консультацию приходит мама с дочкой 13 лет. И мама говорит, что у нее раньше была такая прекрасная послушная девочка, а теперь ее как подменили: грубит, поздно возвращается домой, не делает уроки и так далее.
Психолог слушает маму, проясняет, что именно ее беспокоит, помогает разобраться в спектре самых разных ее эмоций, а также - рассказывает ей об особенностях подросткового возраста, об изменениях, которые происходят с дочкой. Затем они вместе вырабатывают новые стратегии поведения с подростком, думают, как наладить с девочкой контакт. Иногда этого бывает достаточно.
Но представьте, что мама говорит: «У меня это третий ребенок и я прекрасно знаю, что такое подростковый возраст. Но с этим ребенком я просто не могу держать себя в руках. Я готова броситься на нее и убить». Вот это уже показания к работе с психотерапевтом.
Психотерапевт — это специалист, который после базового психологического или психиатрического образования получил дополнительное очень серьезное образование в области психотерапии. Это образование позволяет ему выявить бессознательные проблемы, которые есть у клиента и помочь ему их осознать. А затем и научиться с ними работать. Но психотерапевт никогда не будет стоять на авторитарной позиции и никогда не будет ничего советовать. Хорошим тоном в психотерапии является спросить у особо настойчивого клиента, добивающегося советов, зачем ему это надо.
Психотерапевт — это самая сложная и запутанная категория специалистов. Официально в государственном дипломе специальность «психотерапия» стоит только у выпускников медицинских ВУЗов. Однако, даже сами эти выпускники часто жалуются на недостаток способов работы, опыта. И они все же по методам работы ближе к психиатрам. Также существуют многочисленные программы подготовки немедицинских психотрепевтов, которые с начала XX века в Европе и США годами формировались, апробировались, что-то отметалось, и в результате была создана стройная система подготовки, которая была взята за основу в нашей стране и успешно практикуется уже более 20-ти лет. Однако, все эти программы негосударственные, поэтому, несмотря на международный сертификат, где есть запись «присвоена квалификация психотерапевт» (гештальттерапевт, психоаналитик и тд), официально этот специалист таковым не является. Отчего происходит и вся путаница в терминологии.
Программа подготовки немедицинских психотерапевтов, которая является дополнительным образованием для тех, кто уже получил высшее психологическое образование, длится от 4-х до 7-ми лет, в зависимости от направления. Она устроена так, что, прежде чем студенты программы начинают работать с клиентами, они довольно долго работают друг с другом - во время групповых занятий, где все эти сессии досконально разбираются, а потом еще внеаудиторно - в мини-группах, куда регулярно приглашается супервизор. А потом предусмотрено огромное количество часов супервизии, когда молодой специалист работает под пристальным наблюдением коллеги с устойчивой многолетней практикой. Есть и выездные интенсивы, когда каждый студент получает своего клиента, с которым плотно взаимодействует несколько дней подряд, получая обратную связь о своей работе от супервизора.
Психотерапевтическое образование включает в себя, в том числе, достаточно длительное прохождение личной психотерапии. Студент специально работает с практикующим психотерапевтом, изучая, как устроен он сам. Это крайне важно, поскольку психотерапевт работает, можно так сказать, своей чувствительностью, и он должен хорошо отличать свои собственные проблемы от проблем клиента. Кстати, для того, чтобы понять, какую квалификацию имеет психотерапевт, при встрече можно смело задавать вопрос, «проходили ли вы личную терапию». И, если нет, то я бы опасалась связываться с таким специалистом. Это довольно четкий маркер.
Плохим симптомом при выборе специалиста будут также исходящие от него прямые советы.
Масштаб подготовки психотерапевтов немедицинского профиля очень серьезный, и работать специалист начинает также под супервизией. Это огромное вложение времени, сил и денег, но оно того стоит.
— Если речь идет о выборе специалиста для себя, то с чего надо начать? Каков может быть алгоритм поиска?
— Как правило, люди стараются найти специалиста через рекомендации друзей и знакомых. Сарафанное радио — это хороший путь. Я часто говорю, что у меня много общего со стоматологом. Во-первых, потому что все приходят, когда уже болит, а не для профилактики. А во-вторых, потому что обычно ко мне приходят друзья моих клиентов, которые стараются найти «своего» специалиста по рекомендации. Это вполне нормальный путь и им можно пользоваться.
Есть вариант искать специалиста через Интернет. Очень многие практикующие специалисты сейчас ведут блоги. Можно почитать эти записи и выбрать того человека, чьи мысли находят в тебе отклик и есть ощущение, что вам есть, что обсудить вместе.
Психотерапевты достаточно широко представлены в соцсетях, особенно в фэйсбуке, в живом журнале.
Есть еще раскрученный сайт психологов и психотерапевтов b17.ru. Там они пишут статьи, которые помогают понять, что человек собой представляет. А еще там есть экспресс-консультации в виде чата. Можно зайти и посмотреть, как ведет консультацию конкретный психолог. Рассказывая, зачем это нужно, я говорю студентам, начинающим создавать свою клиентуру: «Те люди, которые приходят на экспресс-консультацию — это не ваши клиенты, они, скорее всего, ограничатся общением по Интернету. Зато за вашим общением с клиентом наблюдает человек 20 со стороны, оставаясь незамеченными. И вот среди них наверняка окажется тот, кто потом придет к вам на консультацию».
Конечно, на b17 присутствуют далеко не все психотерапевты. Есть те, у кого практика уже давно сформировалась, а есть множество прекрасных специалистов, которые не умеют достаточно быстро письменно реагировать в чате, а предпочитают разговаривать. Так что это не универсальный способ поиска. Тем не менее, если в результате первичного знакомства тем или иным способом человек показался «своим», то уже можно попроситься к нему на разовую консультацию.
Особо осторожные клиенты, которые хотели бы со стороны понаблюдать за работой специалиста, прежде чем к нему обратиться, могут посещать профессиональные мероприятия для психотерапевтов. В каждой психотерапевтической школе есть свое сообщество, которое проводит деятельность, поддерживающую квалификацию его членов. Это могут быть тренинги, конференции или семинары, визиты именитых специалистов, мастер-классы и прочее. Эти мероприятия достаточно часто открыты для людей извне. Любой желающий может прийти на них, посещать по мастер-классы и смотреть, как работает тот или иной специалист. Во всяком случае, Московский гештальт-институт, Институт экзистенциальной психотерапии, юнгианцы и Институт психодрамы совершенно точно часто открыты для всех желающих. Исключения составляют закрытые семинары и конференции для профессионалов.
— Какую первичную информацию стоит собрать о специалисте, прежде чем обратиться к нему?
— Многие мои коллеги считают, что лучше опираться на свое впечатление, верить себе, рекомендациям и отзывам больше, чем бумажкам. Ведь рынок психотерапевтических услуг очень разнообразен и плохо отрегулирован. На нем можно встретить и шарлатанов с липовыми дипломами.
Есть группа в fb «психологи и психотерапевты». Клиенты очень часто обращаются с запросом туда. Это одна из групп связи клиентов и специалистов, и я сама часто рекомендую в ней тех коллег, которых я лично знаю как очень хороших специалистов. Рекомендации коллег — это то, чему можно доверять.
На первой встрече незазорно спросить специалиста, где вы обучались психотерапии и сертифицированы ли вы. Это очень важно! Международный сертификат — это серьезная вещь, и его дают не всем. Скажем, у нас в гештальт-институте в среднем из группы в 20 человек до сертификации доходят человек 7-8, с первого раза сертифицируют обычно двоих- троих, другие добирают знания и идут на вторую попытку, потом на третью — пока не достигнут нужного уровня.
Еще можно спросить, сколько длилось ваше психотерапевтическое образование и сколько потом было лет практики. Четыре, пять и более лет образования — это хороший результат. Экзестенциальное и психоаналитическое образование и вовсе длится целых семь лет. Что касается практики, то от пяти лет практики — это скорее всего специалист с серьезным опытом.
Если специалист еще обучается, то это тоже вариант для клиента, причем недорогой вариант. Студентам мы рекомендуем брать первых клиентов под супервизией после двух лет обучения. Важно, что здесь и далее имеются в виду студенты программ психотерапии, а не студенты ВУЗов. Во-первых, молодой специалист будет очень стараться, он будет очень предан своему клиенту, поскольку от первого успеха многое зависит. А во-вторых, это тот вариант, когда помощь вы можете получить за существенно другие деньги. Для уверенности можно спросить, проходил ли такой специалист психотерапию и есть ли у него супервизия. Последнее означает, что он относится к себе критически и перепроверяет себя.
По большому счету, супервизия в том или ином виде должна присутствовать на протяжении всей практики специалиста. Если у него возникли сложности, то он должен уметь обратиться за советом к коллегам. А если психолог или психотерапевт спрашивает, зачем мне личная терапия или зачем мне супервизия, то с таким специалистом я бы вежливо попрощалась, поскольку это основы профессии.
— Как человеку, ищущему помощи, понять, нужен ли ему гештальт-терапевт, психоаналитик или, скажем, специалист в области психодрамы?
— Люди очень по-разному выбирают терапевтов. Некоторым из них важно проходить терапию у специалиста определенной школы, они читают соответствующую литературу, иногда даже ходят на семинары, и только потом обращаются к специалисту.
Для меня, например, важно было, чтобы терапевт был человеком с близкими мне ценностями и чтобы у нас с ним возникло взаимопонимание, а к какой он относится школе - было не так важно.
В современной психотерапии методы разных направлений не противоречат друг другу. У нас бывают конференции профессионалов, где собираются представители разных школ и разбирают сложные случаи. Так вот, на этапе обсуждения стратегии иногда бывает больше противоречий у коллег одного направления, чем у представителей разных течений.
Даже специалист не всегда по работе коллеги может определить его принадлежность к той или иной школе. Это становится ясно, скорее, на этапе обсуждения случая между профессионалами.
— Что нужно сообщить на первой встрече со специалистом? Только лишь описать проблему, или обобщенно сообщить, чего вы ждете от результатов работы, сформулировать заказ?
— Я бы просто предложила клиенту подумать о том, с чем он идет к специалисту. Скорее всего, его спросят потом не только о том, какие у него проблемы, но и о том, каких результатов он хочет добиться. Но если сразу ответ не приходит в голову, не надо долго мучиться по этому поводу, чтобы эти размышления не тормозили процесс обращения. Вы не поверите, но иногда люди годами не идут за помощью только потому, что не могут точно и красиво сформулировать запрос.
Психотерапевтов специально учат тому, как от этапа жалоб вывести клиента на этап осмысления и формулировки запроса.
— Каковы должны быть симптомы того, что специалист вам подходит или, наоборот, надо продолжать поиск? Сколько бывает нужно сеансов, чтобы это понять?
— Первый фильтр — разговор по телефону. Я бы опиралась на свое ощущение, на свое доверие. Может настораживать также слишком большая или слишком маленькая цена.
Дальше — встреча. Если прямо на первой встрече возникает напряжение, неприятие, ощущение, что вы не находите общего языка, то это серьезная предпосылка для того, чтобы отказаться от этого специалиста и поискать другого.
Хорошим тоном в психотерапии считается предложить 4-5 встреч, а затем, при необходимости, перезаключить контракт уже на больший срок. За это время и клиент присмотрится к терапевту, и терапевт поймет, готов ли работать именно с этим клиентом.
Может насторожить сразу с первой встречи предложение заключить контракт на очень большой срок - на полгода или год, например. Да и вообще, всякое лишение клиента свободы выбора - ходить, не ходить на терапию, когда остановиться - должны обратить на себя внимание. Хотя, тут есть исключения.
Специалист может предложить оплатить последнюю сессию (последнюю встречу). Вот это как раз настораживать не должно. Дело в том, что на каком-то этапе у клиента возникает сопротивление. Это связано с тем, что клиент и психотерапевт совместно добрались до каких-то болевых точек. А когда больно, то хочется немедленно все бросить. Заплаченные деньги обычно являются гарантией того, что этого не произойдет и сквозь неприятный этап клиент прорвется.
Какие только сопротивления не встречались в моей практике! Одна клиентка рассказывала, что она подошла к входной двери, надела шубку, села на мгновенье на табуретку и заснула. Проснулась, когда сессия закончилась. При этом абсолютно не слышала ничего, даже моих звонков по телефону. Поэтому есть практика оплачивать пропущенные занятия, если о пропуске предупреждают меньше, чем за сутки. И это не является разводкой, хотя и может так выглядеть. Заплаченные деньги работают во благо клиента, они позволяют ему держать себя в узде и не пропускать «трудные» сессии.
Чтобы понять, подходит ли вам специалист, и отличить естественное сопротивление от всего прочего, я бы посоветовала опираться на впечатление от первых двух встреч. Оно должно быть достаточно позитивным. И если на третий-четвертый раз эйфория сменилась отторжением, то через это надо прорываться. А если и с первого, и со второго раза у вас были серьезные сомнения в специалисте, то лучше сразу его сменить.
— Как понять, что результат терапии достигнут?
— Психологи много говорят об этом между собой. Ряд терапевтов просто начинают работу с клиентом с формулировки запроса. Они не начнут серьезно работать с проблемой, пока не достигнут с клиентом взаимопонимания по этому вопросу и не зафиксируют, иногда и письменно, что будет для клиента хорошим результатом, что он хочет получить по окончании работы.
Дело в том, что иногда изменения происходят настолько исподволь, что человек к этому привыкает и думает, что он всегда таким был. Это парадокс, но это так. У меня была клиентка с боязнью лифтов, но в процессе мы решали и другие ее проблемы, а через полгода она напрочь отрицала, что у нее была серьёзная проблема с лифтами. Она искренне считала, что это было не так сильно, и справилась она с этим сама.
Может быть, это и спорный момент, но терапевт, у которой училась я, говорила, что если работа сделана на «четверку», то клиент будет очень благодарен и опишет все изменения, которые с ним произошли. А если работа сделана на «пятерку», то он просто ничего не заметит, ему будет казаться, что он всегда таким и был. Это как вставной зуб: если забываешь и думаешь, что он твой, то работа сделана на «отлично».
Поэтому есть смысл фиксировать изначальный запрос. И работать, пока результаты не достигнуты. А потом, при необходимости, перезаключить контракт. Я обычно подвожу промежуточные итоги и выясняю у клиента, требуется ли продолжение работы, и над чем теперь мы будем работать.
Многие клиенты все-таки фиксируют изменения, которые с ними происходят. Хотя иногда люди приходят ко мне в кризисной ситуации, и весь их запрос сводится к преодолению кризиса. А дальше работать и понимать, как устроен их внутренний мир, они не стремятся.
Некоторые могут зафиксировать изменение качества жизни: что она стала более осознанной. Один мой клиент сказал, мол, раньше я думал, что все люди вокруг омерзительны и весь мир плох, а теперь я понимаю, как именно я попадаю в то место, где мир плох и что делаю для того, чтобы люди вели со мной себя так мерзко.
Глубинная серьезная терапия позволяет клиенту осознать, как он устроен, как он живет в мире и как он попадает в те ситуации, в которые попадает.
— Как сориентироваться в ценах? Сколько должны стоить услуги психотерапевта и как понять, адекватна ли запрашиваемая цена?
— Несмотря на большой разброс, все-таки есть определенная «вилка» цен, которая более-менее отражает ситуацию. Причем в каждом конкретном месте цены разные: в Москве одни, в Подмосковье и Питере другие, а в регионах третьи.
В Москве самые высокие цены в русскоязычном профессиональном сообществе. В столице средняя цена за сессию, то есть за одну встречу, составляет от двух до пяти тысяч рублей. Хотя я знаю специалистов, которые за сессию просят и 7 и 10 тыс. руб. Стандартная длительность сессии — астрономический час или 50 минут. Некоторые психотерапевты предпочитают работать полтора часа.
Ниже двух тысяч за сессию расценок обычно не бывает. Такая цена является показателем: если специалист просит меньше двух тысяч, то он либо находится вне сообщества, либо не уверен в себе, что плохо. Иногда специалисты даже очень высокого класса берут в терапию несколько клиентов по очень низкой для себя цене в плане помощи тем клиентам, которым сложно платить. Иногда эти специалисты объявляют, что у них есть два (или три) льготных места. Также меньше двух тысяч могут брать люди, которые обучаются психотерапии. И вот это вполне допустимый вариант, особенно если вам этого студента порекомендовали представители профессионального сообщества.
Планкой для повышения цены до двух тысяч является сертификация. Если человек близится к этой ступени, то это уже довольно хорошо подготовленный специалист и с ним вполне можно работать. Такие специалисты просят за сессию тысячу - полторы тысячи. И в профессиональном сообществе довольно часто появляются запросы такого рода: «У меня есть клиент, который не может платить больше полутора тысяч. У кого есть хорошие студенты, которых вы можете рекомендовать?» Я периодически откликаюсь: некоторые мои студенты просто отлично работают, но у них пока нет достаточной практики.
Оценить правильность цены для данного специалиста - очень сложная задача. Обычно клиенты присматриваются к специалисту и решают, сколько они готовы заплатить. Можно спросить терапевта, как давно он практикует. Есть еще статусные вещи: если в сертификате стоит статус супервизор или тренер, то это позволяет повышать цену.
— Может быть, учитывая разницу в ценах с регионами, клиентам стоит попробовать работать по скайпу?
— Виртуальные консультации чем дальше, тем больше становятся востребованными. На них очень большой запрос, который рождает предложение. Иногда, если задачи терапии не столь глубоки, можно попробовать и скайп. Наверное, это лучше, чем ничего. Но важно понимать, что качество работы будет несомненно ниже. Виртуальные консультации — это очень тяжелая работа с негарантированными результатами. Дело в том, что 80% информации о человеке нам дает его тело, и лишь 20% — речь. А скайп, даже при очень хорошем качестве связи, дает только часть обзора. Он запаздывает, притормаживает, искажает картинку. Что мне показывает камера, то я и вижу. И делаю выводы на основе увиденного. Какая часть этих выводов ложная — трудно понять. Достроить реальность — это отдельная работа.
Иногда выясняется, что в комнате находятся еще люди, которые вне обзора камеры, но вдруг начинают вмешиваться в работу. Это, конечно, редкость, но это пример, чтобы показать сложности работы по скайпу. Я довольно редко работаю по скайпу, во всяком случае, с теми людьми, которых я не видела вживую. У меня есть случаи, когда моим клиентам, которых я хорошо знаю, нужна поддержка в отпуске или в командировке.
Тем не менее, эта услуга достаточно популярна и терапевтические сообщества уже пытаются в той или иной мере реагировать на запрос потребителей, например, чередуя личные встречи с виртуальными консультациями. Проводятся семинары и тренинги на эту тему и, вероятно, в этом направлении предложений будет больше.
Татьяна Рублева
