Париж, 6 декабря. Во время климатического саммита Франция принимала сразу 150 мировых лидеров. И это спустя всего две недели после терактов в Париже. Важную международную встречу, тем не менее, переносить не стали. Однако еще больше увеличили число патрулей на улицах и контроль на границах. С момента атак в страну не пустили больше тысячи человек. Как изменилась страна после той роковой пятницы? И кто же теперь новые хозяева в Европе? Ответы искал корреспондент «МИР 24» Родион Мариничев.
Кристиан Саломе бывает здесь почти каждый день. С тех пор, как на окраине города появился лагерь, это его постоянное место работы: принести еду, лекарства, теплые вещи… «Джунгли» – именно так тут называют стихийное скопление палаток – теперь одна из главных местных достопримечательностей вместе с их постояльцами.
«Тут, в Кале, они всегда были, но, конечно, не так много, как сейчас. А вот два месяца назад, когда усилились боевые действия в Сирии, пошел новый поток, и сразу приехали около трех тысяч человек», – говорит президент ассоциации «Приют мигрантов» Кристиан Саломе.
Из нынешних пяти тысяч абсолютное большинство – мужчины, которые не хотят воевать и пытаются хоть как-то устроить жизнь на клочке французской земли.
Внутри лагеря возникли этнические кварталы, если их, конечно, можно так назвать. Например, в одной стороне выходцы с Ближнего Востока – из Палестины и Ирака, в другой – сирийцы, в третьей – мигранты из Северной Африки. Но условия проживания у всех одинаковы: это палатки, которые сильно промокают во время дождя, ну а зимой в них, конечно же, очень холодно.
Мультикультурализм как он есть: афганская забегаловка соседствует с христианской церковью… Но и здесь, в благополучной Европе, этим людям тоже пока нет места. Многие, как, например, парень из Дарфура, не знают ни одного европейского языка.
Его земляк, 17-летний Ибрагим Мухаммед, мечтает попасть в Англию: на ломаном английском он объясняет, что из-за войны так и не окончил школу. Франция для него – лишь перевалочный пункт. Говорит, после недавних терактов порядки здесь стали ощутимо жестче.
Будущее этих людей туманно. Еще до событий в Париже Евросоюз планировал депортировать 400 тысяч мигрантов. Теперь это число могут пересмотреть. Франция уже пытается резко ограничить поток беженцев: за последние три недели в страну не пустили около тысячи человек.
«Сегодня действительно нужно приостановить повальный прием мигрантов. По крайней мере, до тех пор, пока мы не сможем нормально контролировать внешние границы Евросоюза. Потому что среди выявленных террористов оказались и те, кто въехал в Европу под видом беженцев», – отмечает депутат Европарламента, мэр 7-го округа Парижа Рашида Дати.
Рашида Дати – ныне депутат Европарламента и мэр 7-го округа Парижа, а в прошлом – министр юстиции и первая во французском правительстве женщина арабского происхождения.
Рашида Дати, одна из 12 детей марокканца и алжирки, которые перебрались во Францию в начале 60-х. Мусульманка, обучавшаяся в католической школе, женщина с восточной внешностью и абсолютно европейским характером. Пройдя непростой путь интеграции, она уверена: сегодня эта проблема затрагивает уже не одно, а несколько поколений.
«Вы посмотрите: практически все, кто устроил теракты в Париже, родились здесь, в Европе. И их родители тоже родились здесь. Лишь некоторые проникли сюда под видом беженцев. Так что враги сегодня – не столько за границей, сколько здесь, среди нас», – уверена Дати.
По инициативе Дати Европарламент в конце ноября принял резолюцию, которая призывает бороться с вербовкой потенциальных террористов. Прежде всего – в интернете, в тюрьмах и в местах религиозного культа.
И буквально на днях во Франции закрыли три мечети. Например, вот в этой, которая расположена всего в 28 километрах от Парижа, около 30 прихожан оказались связаны с радикалами. 9 человек арестованы. Рейды в мигрантских кварталах – теперь привычное явление.
Париж. Подножье холма Монмартр – одна из главных туристических зон. Вот так выглядит очередная вечерняя сходка местной молодежи. Впрочем, на это можно смотреть по-разному.
«В этом районе всегда жили мигранты – помню, в свое время тут было много поляков, затем португальцев, алжирцев, а сейчас здесь все больше приезжих из экваториальной Африки. И это способствует креативу», – говорит генеральный директор предприятия Рафик Майут.
Выходец из Алжира Рафик Майут показывает новую коллекцию сумок, которые выпускает его небольшое предприятие. Есть, к примеру, сумки, выполненные в русском стиле, а так как среди модельеров есть и корейцы, и арабы, все отражается на дизайне. Рафик называет это диалогом культур.
В ночь на 14 ноября он и его коллеги возлагали цветы к стихийному мемориалу на Площади Республики. И вместе с ними было столько мусульман, что вряд ли у радикалов во Франции есть шанс на успех.
«Ведь как раньше говорили мусульмане про джихадистов: мы тут с ними разберемся между собой, но порицать их – не дело широкой общественности. А теперь мусульманские общины осуждают экстремистов открыто», – отмечает Майут.
Елисейские поля, время обеда. Патрулю здесь никто не удивляется, но в целом обстановка почти не изменилась, по сравнению с той, что была месяц назад.
«Жизнь вернулась в прежнее русло. То есть, мои коллеги по-прежнему выходят вечером выпить бокальчик вина на террасу кафе, другие пойдут в кино. То есть, я думаю, что французы никогда не откажутся от своих истинных ценностей», – отмечает парижанка Анна Ларвор.
Анна Ларвор, в девичестве Бычкова, во Францию приехала из Костромы. Здесь окончила ВУЗ, вышла замуж и родила дочь. Работает, платит налоги на равных условиях с гражданами.
«Страна, в которой ты живешь, это неотъемлемая часть тебя. Это традиции этой страны, это культурная атмосфера, политическая атмосфера этой страны. Дальше, если ты не принимаешь эту атмосферу, тогда тебе в этой стране делать нечего», – отмечает Анна Ларвор.
Это убеждение сегодня становится частью популярных партийных лозунгов. Миграционный кризис вкупе с терактами вполне может изменить политическую картину Франции, да и всей Европы.
«Сегодня мы живем в миграционном хаосе, иначе я это назвать не могу. Европейский Союз в ближайшие годы ожидает что-то около трех миллионов мигрантов. И это просто чудовищно! Ведь чем больше здесь приезжих, тем все радикальнее ислам», – считает сенатор от партии «Национальный фронт» Давид Рашлин.
Самый молодой сенатор страны, один из видных деятелей партии «Национальный фронт», потомок украинских иммигрантов Давид Рашлин убежден, что Франция начинает меняться именно сейчас. И нужно этим воспользоваться, чтобы крепче объединить нацию вокруг традиционных европейских ценностей.
Подробнее в сюжете: Программа Вместе
