Москва, 14 февраля. В Советском Союзе были те, кого называли «валютчики», то есть, валютные спекулянты. Даже страх смертной казни не останавливал жажду наживы. О подпольных миллионерах – корреспондент «МИР 24». Родион Мариничев.
В 80-е и 90-е Александра Липницкого знали, прежде всего, как музыканта культовой рок-группы «Звуки Му». А до этого, во времена брежневского «развитого социализма», он был одним из главных в Москве специалистов по русской иконе. Знал цену любому образу или старинной утвари, купленным в какой-нибудь отдаленной деревне. Брал по 10 рублей, продавал – по 100.
«Я зарабатывал денег больше, чем мой отец-врач, больше, чем мой отчим – ответственный работник МИДа», – говорит культуролог, бывший музыкант группы «Звуки Му» Александр Липницкий.
За его квартирой в Каретном ряду спецслужбы присматривали не один год. Материала для наработок хватало: ближе к 80-м иконный «бизнес» постепенно уступил место пластиночному. Целая палитра виниловых дисков с иностранной музыкой хранилась в большом шкафу. Это было что-то вроде «витрины», о которой знала чуть ли не вся Москва. Однажды сюда даже пришли с обыском, но от тюрьмы хозяина квартиры спасли хорошие знакомства и осторожность.
«Если меня бы сажали, то только по четкому моему промаху: если бы я действительно скупал ворованные вещи или торговал валютой. Я этим не занимался», – уверяет Липницкий.
Торговать валютой в СССР запрещала 88-я статья Уголовного кодекса. На сленге – «бабочка». Именно по ней еще в 61-м осудили троих спекулянтов: Яна Рокотова, Владислава Файбишенко и Дмитрия Яковлева. Эти фамилии тогда знал весь Союз: процесс был показательным. И несмотря на то, что по закону им можно было дать максимум 8 лет, всех троих расстреляли по личному поручению Хрущева.
«Это некрасивый поступок власти, который противоречит канонам законности», – считает следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РСФСР (1975-1981 гг.) Борис Уваров.
Как вспоминает следователь генпрокуратуры РСФСР по особо важным делам Борис Уваров, дело Рокотова было на слуху вплоть до 80-х. Против дельцов пытались использовать пропаганду.
Но ни фарцовку, ни подпольный оборот валюты все это остановить не могло. Рискованное занятие стало не просто востребованным – для кого-то это была возможность в прямом смысле прикоснуться к недосягаемому и заманчивому Западу.
Главная валютная точка находилась около ныне несуществующей гостиницы «Интурист». Обменять иностранные деньги тут можно было почти в любое время. И в общем-то понятно, почему для этих целей было выбрано именно это место. Рядом – сразу несколько гостиниц и главные достопримечательности, а значит всегда много иностранных туристов.
Для музыканта Юрия Лозы заграница была одним из главных источников обогащения. Поначалу просто захотелось хороших вещей.
«Гитара, на которой я играл, выпускалась в Советском Союзе, но играть на ней было нельзя. Она просто не играла», – вспоминает певец, композитор Юрий Лоза.
Музыкальные инструменты, аксессуары к ним, аппаратура, пластинки, ну и, конечно, одежда… Торговый ассортимент певца всегда был разнообразен. Клиентура – чуть ли не по всему Советскому Союзу.
Как коммерсант, он отлично знал, в каких городах чего не хватает, а где, наоборот, – неоправданное изобилие. Многолетний гастрольный опыт помог в совершенстве овладеть запретным ремеслом.
«Когда мне попало в руки несколько бумажек стодолларовых, я быстренько постарался от них избавиться, чтобы только не держать их в руках. Я вообще старался все вот эти операции проводить очень деликатно и не зарываться. Многие из моих коллег погорели на том, что именно зарывались», – рассказывает Юрий Лоза.
При средней зарплате в 150-200 рублей на фарцовке и валютной спекуляции можно было зарабатывать по несколько тысяч. Но миллионерами – разумеется, неофициальными – чаще становились так называемые «цеховики». Как правило, они работали на заводах и там же организовывали свой «бизнес». К примеру, экономили на сырье, а из остатков делали «левую» продукцию. Специализировались на всем: от галош до золотых украшений.
У тбилисца Гии Андриашвили в 70-е была своя подпольная мастерская. Таких бизнесменов в Грузии в те времена было много. Цеха устраивали на квартирах, в подвалах, гаражах – словом, прятались, как могли. Оборудование приобретали через проверенных людей.
«Доставляли с ювелирного завода, которые или списывали, или новые получали – ну, не хочу вспоминать…» – говорит ювелир Гия Андриашвили.
Ему до сих пор знакомо это ощущение постоянного страха: ничем не выдавать себя на основной работе, аккуратно выносить золотые опилки для собственного дела. Ведь кое-кого из коллег посадили по наводке.
«В каждом цеху был один или два стукача. Как правило», – отмечает ювелир Гия Андриашвили.
Усиленно бороться с цеховиками в Грузии начали в середине 70-х. Те, кого не удалось посадить, почуяв опасность, уехали налаживать бизнес в другом месте.
«Они взяли свои станки, которые купили раньше, возможно, у представителей же власти, так организовали их приобретение, и через перевал переехали сюда, на Северный Кавказ», – рассказывает бывший следователь по особо важным Генпрокуратуры Борис Уваров.
По громкому делу «цеховиков», открытому в 76-м, осудили больше 120 человек. Подпольную продукцию они поставляли в десятки магазинов по всей европейской части СССР – от Одессы до Набережных Челнов. И чем ближе к перестройке, тем подпольная сеть шире.
Автор многочисленных детективов и книги о русской мафии адвокат Валерий Карышев до сих пор неплохо знаком с теми, о ком писал и кого защищал в судах. Говорит – если просто пройтись по центру Москвы, сразу многое вспоминается.
«В скверике у ресторана «Узбекистан» происходили стрелки. Потому что ресторан «Узбекистан» почти все знали в Москве, и вот когда одна группировка назначает стрелку с другой группировкой, то обычно говорили: давай у «Узбекистана», – рассказывает писатель, адвокат по уголовным делам Валерий Карышев.
Сейчас вокруг – совершенно капиталистический пейзаж.
Многие из тех, кто начинал фарцевать в 70-е, в 90-е составили костяк новой предпринимательской прослойки. Некоторые – процветают до сих пор.
Подробнее в сюжете: Программа Вместе
