Если вас захватывает природа отдаленных уголков России, вам наверняка понравится Спецпроект телеканала «Мир» «Курильский заповедник». Первый выпуск передачи в эфире уже в это воскресенье, в 06.00 утра. Просыпайтесь вместе с первозданной природой Курильских островов!
В один из самых труднодоступных уголков Камчатки, куда добраться можно только на вертолете, отправился опытный путешественник Роман Устинов. Специально для читателей «МИР 24» он рассказал о медведях, которые оставляют своих медвежат под присмотром людей, о рыбе, на которой эти медведи жиреют, местных жителях, английских журналистах и даже о забредшем на Курильское озеро Стивене Сигале.
В сентябре сего года судьба забросила меня на Курильское озеро, что на самом юге Камчатского полуострова. Миссия вполне благородная: почетная волонтерская должность.
Опыта волонтерства в моей биографии – хоть отбавляй: прокладка туристических троп на Кавказе, работа с детьми-сиротами в деревне Китеж Калужской области, многолетние поездки по археологическим экспедициям, и даже месячная работа учителем в непальской деревне…
Но это, камчатское, волонтерство – особенное. Вдали от цивилизации, в краю медведей, с видом на действующие вулканы и на самое красивое озеро Камчатки: немногим удается добраться до этого медвежьего угла.
Если даже Камчатка на карте России выглядит каким-то нереально далеким отшибом, то Курильское озеро – дестинация малознакомая и малодоступная даже для самих камчадалов. По моим оценкам, не больше десяти процентов камчатцев – коренных жителей полуострова – бывало в этих местах.
Вообще простой внутренний туризм мало интересует местных жителей. Поехать на рыбалку или охоту, куда нужно добираться везде- или снегоходом несколько дней – это да, это камчатцы любят. А вот что касается всяких восхождений на вулканы, пешеходные продирания сквозь леса и камчатские джунгли с огромными рюкзаками на плечах – это прерогатива, за редким исключением, гидов и экскурсоводов. Но зато рассказывать могут про свои камчатские красоты и трудности… совершеннейшие небылицы! Приукрашая, а иногда и попросту привирая, дабы нагнать важности и страху в глазах приезжего с материка, неопытного туриста.
Поначалу, прибыв на полуостров, ты веришь всей этой чуши и с глупым видом киваешь: слушая, как медведи прогрызают «Уралы» и «Камазы» насквозь, чтобы добраться до сгущенки, каких невообразимых размеров бывают косолапые. И вулканы на Камчатке, дескать, самые высокие в мире, и камни из вулканических жерл вылетают аж на километр ввысь, и рыба по сто сорок килограмм. А уж если – по странной случайности – вы вместе с камчатцем наткнетесь на настоящего, не выдуманного медведя, то ваш новый знакомый поспешит заверить вас, что именно этот – самый маленький, которого они только встречали, все остальные бывали раз в шесть больше!
Камчатский лосось каким-то неведом науке образом, после четырехлетних скитаний по Тихому океану, возвращается в истоки родной реки – Озерной, – чтобы отложить икру и найти свой последний приют неподалеку от Курильского озера, аккурат в месте своего рождения.
Камчадалы (или, как их правильней называть, камчатцы) очень любят свой край, но любят как-то на словах, на уровне слухов и мало похожих на правду историй, часто путаясь в фактах, показаниях, цифрах и масштабах. Но «хватать за язык» таких добрых и отзывчивых людей не хочется, и, после пары месяцев походов по самым труднодоступным местам полуострова, ты продолжаешь кивать и улыбаться, но уже со знанием дела, отфильтровывая правду от вымысла.
Но вернемся к труднодоступному Курильскому озеру. Забраться сюда по земле и воде проблематично, поэтому практически все - грузы, топливо, волонтеры, туристы, инспектора – доставляются вертолетами. Лишь медведи да камчатская лососевая рыба (нерка) забредают в эти края своим ходом. Первые – чтобы есть, вторые – чтобы их ели. На самом деле, камчатский лосось каким-то неведом науке образом, после четырехлетних скитаний по Тихому океану, возвращается в истоки родной реки – Озерной, – чтобы отложить икру и найти свой последний приют неподалеку от Курильского озера, аккурат в месте своего рождения. К сожалению, не каждой рыбине это удается.
Огромная их часть – несколько миллионов особей – становится добычей хищников, с удовольствием пасущихся в этих местах: таков уж закон природы. А врагов у бедной вкусной нерки хоть отбавляй: это и белоплечие орланы, и лисицы, и, разумеется, сотни медведей, околачивающихся вокруг озера после голодных зимних месяцев. Часы тикают, и готовящимся к следующей спячке мишкам в срочном порядке необходимо запасаться жиром: по нескольку килограммов в день нарастает на их боках.
В самые первые недели нереста медведь пожирает рыбину целиком, но постепенно, к концу августа, становится избирательным гурманом: выедает лишь икру и прочие вкусности, потребляя в день по нескольку килограммов невылупившихся мальков. Если перевести медвежье лакомство в рублевый эквивалент, то получится, что за сезон прожорливый косолапый сжирает никак не меньше среднего автомобиля. К счастью, медведям деликатес достается задаром.
Отъедаясь вкусной и бесплатной икрой, медведи жиреют на глазах.
Но сытый медведь – не значит безопасный для человека. Бдительность терять не стоит, поэтому выход с кордона, только в обнимку с фальшфейером – специальной светошумовой ракетой, применять которую рекомендуется только в крайних случаях. Но без нее – никуда! Правда, люди бывалые, инспектора и рыболовы, лишь усмехаются при виде этих хлопушек и носят с собой настоящие карабины. К счастью, в отличие от браконьеров, применяют их крайне редко.
Туристов же за территорию, огражденную электрозабором, выпускают только в сопровождении вооруженного инспектора: таковы меры безопасности, и вполне оправданные. Ровно 20 лет назад одного японского фотографа загрыз медведь прямо тут, на Курильском. Можно без труда отыскать в интернете последнюю прижизненную фотографию бедняги-японца: огромного клыкастого медведя, залезающего в палатку. Но – опять же – люди бывалые усмехаются, хоть и с сожалением: виноват сам, нечего разбивать лагерь на медвежьих тропах.
Что бы ни говорили на материке (так камчадалы называют остальную Россию), о том, что человек хозяин природы, на Камчатке хозяева другие: мохнатые, зубастые, в несколько раз мощнее, тяжелее и – удивительное дело – быстрее какого-то там человека. Да, именно быстрее; многие поражаются, видя как огроменная туша скачет, словно рысь, за чешуйчатой добычей, умудряясь развивать скорость в 30 и более километров в час – гораздо быстрей ленивой беременной рыбины.
Рыбы действительно много, река и озеро просто кипят и бурлят неркой, поэтому значительная часть особей не становится добычей, а достойно заканчивает свой жизненный путь: откладывают икру, оставляя потомство, и подыхают…
На целую неделю по соседству с нами поселилась британская съемочная группа из «National Geographic». Английские операторы делают фильм про жизненный цикл лососевых рыб: поработав в Норвегии и Японии, репортеры прибыли сюда, на Камчатку. Если погода хорошая, видеооператоры рассекают на вертолете в погоне за рыбой и ее врагами: снимают настоящий блокбастер.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Стивена Сигала удивил медвежий секс
Бывает, заезжают на кордон и более знаменитые личности. Поговаривают даже, что в прошлом году медведей навестил сам Медведев. Мне же удалось застать американского актера Стивена Сигала. Он был с красным лицом, трясущимися руками, а наряжен он был в костюм с логотипом «Единой России». Всего за неделю до этого Сигал побывал на Сахалине, где обмолвился о желании стать российским гражданином. Вот, видимо, осваивается, осматривается... Сигала особенно поразила необычайная плодовитость местных хищников. Медведицы могут приносить до пяти детенышей. Он сделал вывод, что условия, созданные в заповеднике, просто прекрасные.
У ихтиологов и обитающих поблизости инспекторов Кроноцкого заповедника есть свои любимцы. Среди медведей, не среди гнилых рыбин, конечно. Почти у каждого косолапого – своя кличка и биография, которую нам с удовольствием рассказывают местные – не жители, а заточенцы.
Действительно, со стороны местная жизнь отчасти похожа на заточение: ни телевизора, ни женщин… Только и спасает, что карты да водка по вечерам. Из других приятных моментов, скрашивающих суровую лесную жизнь инспекторов и ихтиологов, можно назвать простенькую деревянную баню, самодельный тренажерный зал под открытым небом и – совсем невиданное дело – еле дышащий спутниковый интернет.
Ну и последняя, самая главная и любимая местными работниками отдушина: чревоугодие. Особенно в непогоду. Чтобы не быть голословным и дабы читатель самостоятельно смог «оценить масштабы трагедии», скажу лишь, что один из студентов-инспекторов, проходящих практику в этих благословенных краях, за каких-то пару летних месяцев умудрился растолстеть с восьмидесяти двух до девяноста пяти килограмм, став, тем самым, объектом насмешек у своих приятелей-однокурсников. В непогожие дни создается ощущение, что мы соревнуемся с медведями в конкурсе по обжорству: кто кого переест.
На Курильском озере, при помощи местных инспекторов и ученых, матери растят медвежат в полной уверенности, что с человека вряд ли можно поиметь какую-либо пользу. Так, дураки какие-то, генераторами шумят, камерами щелкают.
Обязанности волонтера нехитрые: мелкое строительство и ремонт, забота об электрозаборе, заправка многочисленных квадроциклов, моторных лодок и вездеходов топливом, очистка территории и троп от мусора, прокладка новых туристических маршрутов. Есть у нас и собственный крематорий: для сжигания отходов, ведь выбрасывать ничего никуда нельзя, все-таки статус заповедника. Даже остатки еды уничтожаются особенным образом – чтобы не нарушить сложившийся тысячелетиями природный баланс экосистемы. Никаких «покормить мишек-лисичек куриными косточками» – только в крематорий, чтоб все сгорело дотла.
Такое осторожное обращение с мохнатыми соседями делает человека абсолютно для них неинтересным. Эта осторожность оправданна, ведь, как говорят местные зоологи, случайно опрокинутый котелок с кашей может убить медведя. И это вовсе не шутка: однажды, отведав человеческой еды, косолапый абсолютно точно продолжит охоту на лакомство в будущем, залезая в человеческие владения, пока рано или поздно не будет пристрелен за свою излишнюю назойливость.
Знатоки, однако, рассказывают, что наблюдались случаи, когда медведица, почуяв опасность в лице медведя-одиночки, оставляла человеку своих детенышей для присмотра, а сама вступала в схватку с противником. Случаи каннибализма среди медведей нередки: одичалые голодные взрослые самцы запросто могут растерзать медвежонка на глазах у матери. К сожалению или к счастью, мне наблюдать за медвежьим каннибализмом не довелось: такое, скорее, случается по весне, когда ни рыбы, ни ягод в округе не сыскать.
Однажды сильнейший штормовой ветер перевернул нашу плоскодонную лодку. Работы на полдня: просушить и вычерпать воду, поставить судно на место, поменять свечи и масло. Медведь тоже воспользовался происшествием: выловил уплывшую из лодки канистру, прогрыз ее и завладел двадцатью пятью литрами девяносто пятого бензина…
Приспособившись к безопасному соседству с человеком, мишки вокруг озера разгуливают непугаными: не боятся ни лодок, ни дизельных электрогенераторов, ни квадроциклов, ни даже вертолетов. Стайки медвежьих семейств с интересом встречают приземляющиеся «вертушки» и вываливающихся из них туристов с фотокамерами. Получается забавная ситуация: не люди приходят сюда поглазеть на мишек, а они – на нас: ведь это ж мы в клетке, а косолапые – снаружи электроограждения, на воле.
Как выяснилось, медведи – большие любители всяких пахучих жидкостей: красок, керосина, дизельного топлива. Нередки случаи, когда косолапые воровали и прогрызали канистры, но не пьянства ради, а чтобы, извалявшись в гремучих жидкостях, стать менее привлекательными для блох, слепней и оводов.
Кстати, первые восходители на камчатские вулканы (в середине прошлого века) несли с собой целые бочки с солидолом, чтобы обмазывать им своих лошадей, от мух, оводов, слепней. Вездеходных дорог к местным извергающимся сопкам в пятидесятые годы проложено еще не было, поэтому путь к подножию преодолевался на лошадях.
На дворе конец сентября, температура по ночам падает ниже нуля. Пора улетать.
Косолапых уже не так много, как в августе. Но загулявшие товарищи особенно любопытны: приходят проводить тебя на аэродром. Из окна иллюминатора кажется, что вот-вот медведица достанет платок, чтобы помахать взмывающему вверх вертолету, а маленькие медвежата зарыдают в голос. Но, покрутив носом и ушами, косолапое семейство отправляется по своим медвежьим делам: доедать остатки рыбы и ягоды…
«Известный» факт про Россию, что по Красной площади гуляют медведи – и так действительно думают некоторые американцы (что порой становится объектом насмешек представителей более адекватных национальностей), к сожалению или к счастью, это далеко от истины, на Красной Площади медведей нет.
Но, могу вас заверить, медведи разгуливают тут, вокруг Курильского озера. И в августе-сентябре их особенно много. Так что, пару часов от Красной Площади до Шереметьево, оттуда восемь с половиной часов самолетом до Петропавловска-Камчатского, неделя ожидания хорошей погоды, час вертолетом – и вы на Курильском озере. Тут мишек точно хоть отбавляй – настоящая медвежья столица России!
Роман Устинов
