Космонавт Сергей Крикалев: Россия строит космический корабль для полетов на Луну и к Марсу. ЭКСКЛЮЗИВ

В рамках программы «Евразия. Дословно» корреспондент «МИР 24» Владимир Школьников побеседовал с космонавтом, исполнительным директором Роскосмоса по пилотируемым космическим программам Сергеем Крикалевым.

Космонавт вспомнил свой первый полет на американском шаттле в 1994 году, а также рассказал о сотрудничестве США и России в космическом пространстве, о программе полетов «по обмену», когда начнется освоение Луны и продолжится ли космический туризм.

- В 1994 году Вы стали первым российским космонавтом, который отправился в космос на американском шаттле. Насколько тяжелым был этот полет?

Сергей Крикалев: К этому времени я отлетал экспедицию, которая длилась около пяти месяцев, во втором полете планировалась экспедиция чуть больше пяти месяцев, реально получилось больше десяти. За плечами опыт был. Полет шаттловский был относительно коротким, но тяжелой была подготовка – около года. Первоначально мы планировались к запуску в 1993 году, но полетели в начале 1994. Больше года приходилось осваивать иностранную технику. Коллеги были иностранными – с ними надо было учиться говорить на их языке.

- Английский Вы к тому времени хорошо знали?

Сергей Крикалев: Приходилось серьезно доучиваться. Тогда международных программ в космических программах не было, требований по знанию иностранного языка для полетов на нашей технике не было. Знания, которые у меня были, это знания средней школы и технического английского, который нам преподавали в институте. Сдавали тысячи знаков, чтобы получить зачеты по английскому. Поэтому приходилось серьезно доучиваться, в этом смысле была достаточно тяжелая подготовка.

- 45 лет назад 15 июля состоялся полет «Союз – Аполлон». Его называют рукопожатием в космосе. Это было дружеское рукопожатие или рукопожатие конкурентов?

Сергей Крикалев: Это было дружеское рукопожатие, первый совместный проект по пилотируемой программе. Чтобы оно состоялось, за много месяцев до этого вместе начали работать инженеры, техники, программисты, баллистики. Финалом был сам полет и рукопожатие в космосе.

Чтобы осуществить стыковку, можно было сесть и договориться: стыкуемся на высоте 250 км над Землей, предположим. Это были разные точки в пространстве: у американцев была одна модель Земли, у нас – другая. У нас считалась орбита по одним формулам, у них – по другим. Договорившись о конечных цифрах, мы могли прилететь по своим понятиям на высоту 250 км над теоретической поверхностью Земли. Поскольку теоретическая поверхность была в разном месте, аппараты бы оказались в разном месте. Нужно было сделать систему стыковки, договориться об атмосфере, потому что после того, как мы состыковались и открыли люки, нужно было сделать так, чтобы атмосфера была совместима, с одним давлением и одного химического состава.

- В ближайшем будущем продолжатся совместные полеты американских и российских космонавтов?

Сергей Крикалев: Да, продолжатся. Несмотря на то, что уже появились корабли, которые могут самостоятельно летать в космос и стыковаться со станцией, у американцев, тем не менее, на предыдущем корабле стартовал один американец – Крис Кэссиди, планируется еще один запуск. Дальнейшая программа еще не определена, все будет зависеть от результатов испытаний американских кораблей: SpaceX летает сейчас, Boeing планируется к запуску в ближайшем будущем. Я думаю, предложение наше взаимное, и американцы предлагают, и мы с этим согласны – предлагаем вариант обменных полетов. Чтобы увеличить надежность работы программы, каждый из нас создает технику для полета трех-четырех человек, но один человек с нашей программы будет летать на американском корабле, а один американский будет летать на нашем. Это делается, чтобы в случае технических проблем, нестыковки корабля была возможность хотя бы одному представителю другой страны быть на станции.

- Сейчас полететь в космос могут не только профессиональные космонавты. Продолжит ли Роскосмос доставлять туристов на МКС?

Сергей Крикалев: Видимо, последнее время туристов не доставляем именно потому, что все места были заняты профессионалами – либо нашими, либо американцами. Но это вполне возможно. У нас уже заключен один контракт, планируется заключить еще контракты на полеты туристов. Мы их сейчас более корректно называем участниками космических полетов. В прошлом году слетал в космос представитель ОАЭ, который прибыл на станцию на короткое время на российском корабле. Мы планируем продолжение программы в будущем.

- Сейчас по договору с США одно кресло на «Союзе» стоит 90 млн долларов. Туристы платят меньше. Почему?

Сергей Крикалев: Потому что в полет профессионального космонавта включается не только доставка вверх и вниз. Профессиональные космонавты остаются на орбите около полугода – в среднем миссия 5-6 месяцев. Корабли «Союз» являются кораблями-спасателями на эту миссию, то есть мы не только доставляем наших партнеров на станцию и возвращаем назад, но и подстраховываем на период пребывания. Эта цена сложилась достаточно давно, просто каждый год она немножко меняется с учетом инфляции. Есть стандартные дефляторы, которые позволяют корректировать эту цену.

- Сейчас США отдают космонавтику в руки частных компаний, а Россия делает упор на государственный космос. Какая из тактик наиболее действенна?

Сергей Крикалев: Мне кажется, некий штамп, что НАСА отдает что-то в руки частных компаний. Во-первых, Boeing, которая делала корабли до этого, тоже является частной компанией. У нас РКК «Энергия» является акционерным обществом уже давно. Это одно из первых акционерных обществ, которые были созданы. Это некий штамп, когда люди говорят, что отдается в частные руки. Космонавтика в частных руках уже давно. Многие упоминают частную компанию Маска. Эта частная компания имеет большую часть финансирования из госбюжета, поэтому вопрос не в том, какая это компания, а откуда берутся деньги. Деньги и в НАСА, и в Роскосмосе берутся из госбюджета.

- Будет ли Роскосмос сотрудничать с Илоном Маском?

Сергей Крикалев: Мы делаем свою программу. Вопрос в том, будет ли Илон Маск сотрудничать с нами. Сейчас он в какой-то мере сотрудничает с НАСА. В принципе, это самостоятельная компания, которая может делать то, что ей захочется. А мы всегда открыты к сотрудничеству с партнерами, которые хотят сотрудничать с нами.

- 30 мая произошел запуск корабля Crew Dragon. У американцев вновь есть своя транспортная система. Что это значит для российской космонавтики?

Сергей Крикалев: У нас появляются резервы, мы работали в одну ниточку, когда только корабли «Союз» доставляли людей. В случае сбоев, если бы они произошли, как в свое время произошли с шаттлами, то у нас в программе были бы серьезные проблемы и риски. Наличие дополнительной возможности доставки людей – это увеличение надежности работы программы.

- Опять возобновляется обмен?

Сергей Крикалев: И обмен, и паритет, и подстраховка. Когда у американцев погиб шаттл, погибли люди, мы перестроили всю нашу программу. Она продолжала работать в другом формате. До этого люди и грузы доставлялись и шаттлами, и кораблями «Союз» и «Прогресс», потому грузы стали доставляться другими кораблями, но пилотируемыми остались только «Союзы». Сейчас у американцев возобновляется возможность доставки людей, поэтому для нас это серьезное снижение рисков.

- Есть ли у России что-то кроме «Союза»?

Сергей Крикалев: Мы летаем и доставляем грузы кораблями «Прогресс». И «Союзы», и «Прогресс» уже летают на станцию давно. У нас очередная модификация «Союза» закончилась совсем недавно – корабль «Союз МС», который позволил иметь больше точности, больше возможностей по управлению кораблем. Он имеет более длительные ресурсы.

Сейчас создается корабль для полета за пределы низкой околоземной орбиты – перспективный пилотируемый транспортный корабль, который делается, чтобы можно было летать за пределы околоземной орбиты – к Луне или Марсу, когда придет время.

- Какие у нас перспективы с лунной программой?

Сергей Крикалев: Это и есть первая перспектива – создание нового корабля. Программа выстраивается так, что возобновление освоения Луны начнется автоматическими аппаратами. В какой-то части мы повторим то, что делали на предыдущем этапе. Эти аппараты будут не просто исследовать Луну в научных целях, они будут являться базой для подготовки к пилотируемой экспедиции. Будущие миссии мы планируем как совмещение робототехнических и пилотируемых аппаратов.

- Видите ли Вы возможность российской пилотируемой миссии на Марс?

Сергей Крикалев: Это совсем дальняя перспектива. Если смотреть среднесрочную перспективу, наша цель – освоение Луны. Скорее всего, за первыми посадками и первыми исследованиями лунной поверхности будут создаваться лунные базы. Как после первых кораблей, которые начали летать в космос, мы начали делать базы на низкой околоземной орбите – это была серия станций «Салют», потом станция «Мир», сейчас МКС. Мы точно так же начнем создавать базу на Луне, чтобы осваивать Луну более приближенно к поверхности.

Следующим этапом будет полет к Марсу. Полет к Луне будет подготовительной миссией. Тот опыт, который мы наберем в полетах к Луне, будет использоваться в полетах к Марсу. Как обычно бывает, результаты испытаний закладываются как основа следующих миссий.

- Когда был бы возможен российский полет на Марс?

Сергей Крикалев: Если в 30-х он будет происходить, то это вторая половина 30-х годов. Более вероятно, это будет в конце 30-х. Я думаю, миссия на Марс будет международной.