Американская киноакадемия поставила толерантность выше искусства. Опубликованы критерии, по которым будут отбираться претенденты на победу в номинации «Лучший фильм». Один из пунктов – среди создателей картины обязательно должны быть представители меньшинств. Правила вызвали шквал критики. Куда катится «Оскар», телеканалу «МИР 24» рассказал кинокритик Егор Москвитин.
- Новшества позволят избежать претензий или спровоцируют их?
Егор Москвитин: Если учесть, что новые правила начнут действовать с 2024 года, то к тому моменту вся индустрия в силу экономических и маркетинговых мотивов придет к пониманию, что истории должны быть максимально разнообразными. Рассказчики историй должны быть людьми с самым разным культурным, этническим бэкграундом.
Когда правила подействуют, все будет двигаться в этом направлении. Если взять «Оскар» за последние 20 лет, мы обнаружим, что в последние десятилетия все фильмы-победители так или иначе отражают сложность мира, они посвящены не только белым мужчинам, которые спасают мир, играют джаз, эти фильмы видят мир гораздо шире.
Нет повода для беспокойства и разговоров о том, что это пример цензуры, командной экономики, почва для злоупотреблений, спекуляций, кумовства, отрицательной селекции кадров, потому что если вслушаться в то, что предлагается, станет понятно, что есть 4 новых стандарта. Фильм, чтобы быть номинированным на главный «Оскар», должен соответствовать хотя бы двум.
Вовсе не обязательно менять драматургию, необязательно рассказывать, как все переживают истории про чернокожих, про азиатов, про женщин, про меньшинства – нет, можно по-прежнему снимать кино про белых мужчин, которые летят в космос и ставят американский флаг на спутнике Луна, главное, чтобы в съемочной группе или в студии, в отделе продвижения фильма были люди с самым разным бэкграундом. Это нормальная тема, потому что есть проблема, что кино – элитарный закрытый клуб, в который очень сложно попасть чужакам. При этом чужаки могут своим опытом, личными трагедиями, драмами, своим культурным кодом обогащать всю киноиндустрию и помогать рассказывать более комплексные, необычные, реалистичные истории.
От того, что одно из четырех требований звучит как найм на платную стажировку и обучение представителей меньшинств, а там речь идет в том числе о людях с болезнями, с инвалидностью, – это полезные нововведения.
Кинематограф – посредник между чистым искусством и рынком, поэтому законы рынка на кино действуют не всегда. Нельзя ждать, когда просто рынок подведет к тому, что нужно делать кино иначе. Иногда нужна воля, насильственное решение, которое могло бы подтолкнуть кинематограф к таким преобразованиям.
- Одно из правил говорит, что главную роль или роль второго плана должен играть либо темнокожий, либо азиат, либо латиноамериканец. Фильм превращается в некий конструктор, который должен собрать режиссер. Останется ли здесь место искусству?
Егор Москвитин: Это один из четырех стандартов, а фильм должен соответствовать минимум двум из четырех стандартов. Необязательно непременно ультимативно снимать чернокожих, латиноамериканцев и представителей других меньшинств. Это не так. По-прежнему можно делать кино на те темы, которые тебя волнуют. Если тебя волнуют отношения белого мужчины с белой женщиной, ты все еще можешь снимать кино и выигрывать «Оскары». Большинство фильмов последних лет, которые победили, как раз на эту тему.
Что касается довольно частой претензии к «Оскару», что это некий конструктор, то надо понимать, что каждый год снимается огромное количество фильмов, среди которых есть такие, которые, наверное, сделаны с прицелом на «Оскар», то есть затрагивают самые душещипательные темы, пытаются влиться в струю времени, но при этом когда доходит до голосования, как правило, побеждает самая сильная драматургически картина.
Например, в прошлом году огромное количество фильмов, которые подходили под критерии – история про чернокожих, история про сексуальные меньшинства, история про женщин, – все эти фильмы проиграли в итоге истории про корейцев, сделанной в Корее. Здесь никакого лобби быть не может, это даже не американский фильм, сделанной не американской студией, представляющий далеко не самую большую и активную группу населения США.
Фильм «Паразиты» победил потому, что он был самым трогательным, самым важным, самым честным и самым сильным с точки зрения драматургии и визуального языка. Мы каждый год можем пройтись по претендентам и обнаружить, что среди 9-10 фильмов, которые претендуют на «Оскар», возможно, восемь будут, как нам кажется, политкорректными, но победит картина вроде «Бердмэна» – история про то, как белый мужчина-актер сходит с ума от невозможности раскрыться в своей театральной постановке. Или победит фильм «В центре внимания» – история про то, как несколько белых журналистов разоблачают педофилов в католической церкви. Тоже вроде бы не та тема, которая должна победить, если думать о повестке времени, но это тема, которая побеждает, потому что фильм сделан максимально хорошо.
У Голливуда есть механизмы саморегулирования, самоочистки, самозащиты. Всегда есть возможность выбрать кино, которое оказалось самым хорошим, а не кино, которое самое важное или самое прогрессивное. Какие-то искусственные расчеты не работают, работает искусство. Я за «Оскар» спокоен. Мне кажется, что нам в России нужно поменьше по этому поводу переживать, у нас и своих проблем хватает.
- Что касается исторических картин или фильмов, снятых по великим произведениям, что с ними будет?
Егор Москвитин: «Унесенные ветром» получили 8 «Оскаров», но при этом чернокожую актрису – Хэтти Макдэниелс, которая должна была получить «Оскар» и его получила, ее не пустили даже на саму церемонию, сказали сидеть где-то на галерке, чтобы не оскорблять чувства белых людей. Все очень сложно. С одной стороны, никто не запрещает снимать такое кино и дальше, и если это кино по организации съемочного процесса соответствует новым стандартам: например, в отделе маркетинга есть представители меньшинств, в отделе операторов, дистрибуции, кто-то среди монтажеров, продюсеров – люди, которые не могут появиться в кадре, потому что это кино о белых на американском юге, но при этом являются участниками съемочного процесса, то такой фильм может претендовать на «Оскар», если он будет сделан с точки зрения драматургии мощно, красиво, убедительно, он вполне может победить.
Думать, что костюмных драм и экранизации классики станет меньше, мне кажется, рановато. Ярчайший пример того, как инклюзивность работает на благо, – последний фильм Кристофера Нолана «Довод». Это его 11-й полнометражный фильм. И он лишь в этом фильме решил сделать чернокожим главного героя, которого играет Джон Дэвид Вашингтон. Фильм от этого хуже не стал. Кто-то из зрителей заметил подмену? Наверное, нет. Но чернокожий мальчишка в Америке будет смотреть на этого героя, который спасает мир, как на свою ролевую модель. Инклюзивность – хорошая вещь, особенно, когда ты подросток, когда ты растешь и тебе нужны свои ролевые модели. Мы этого никогда не замечали, потому что все книги, фильмы – все так или иначе было про нас: про белых мальчишек, белых девчонок. Есть кто-то, кто это замечал, кому не хватало себя на экране. То, что времена меняются, это не страшно.
- Новые правила перейдут и на другие кинофестивали?
Егор Москвитин: Не уверен, потому что когда есть действие, есть противодействие. Например, фестиваль в Венеции остается очень консервативным в пику фестивалю в Каннах, который очень либерален. Кто-то этому примеру последует, но запрос на инклюзивность в фестивалях представлен очень ярко и четко, это дает возможность развиваться самым разным людям, разным историям. Ничего плохого я не вижу, все зависит от практики применения.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Гости эфира
