Антрополог рассказал, как будут выглядеть люди будущего. ЭКСКЛЮЗИВ

Австралийские ученые выяснили, что у людей появляются новые сосуды и косточки. Насколько важны их открытия, что они значат для науки, как будут выглядеть люди в будущем, телеканалу «МИР 24» рассказал кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ, научный редактор портала «Антропогенез.ру» Станислав Дробышевский.

- Насколько важным является открытие?

Станислав Дробышевский: Они обнаружили изменения частоты ветвления артерии, что само по себе довольно спорно, потому что данных по большой древности у нас нет – кости у нас есть, а что было с артериями – не очень понятно. Когда идут подсчеты ветвления артерии, есть большой вопрос насчет популяции – может быть, раньше смотрели одну группу, а теперь другую, и частотность может различаться не потому, что эволюция пошла, а потому, что это просто другая группа.

Эволюция идет – это бесспорно, она чисто математически не может не идти, потому что мутации и рекомбинации происходят, выживаемость не одинаковая, воспроизведение разных генетических вариантов в следующем поколении немного отличается. Насчет скоростей – из этого исследования это не следует никак. Главная ценность этого исследования не в том. Скорости хорошо определяются по костям – много раз это было показано.

За последние 150-200 лет размеры тела у нас увеличились сантиметров на 10, что нам известно по измерениям живых людей, по скелетам, причем в гораздо лучшем статистическом исполнении, чем с артериями предплечий. Исследование чудесное, аналогов я не знаю, но у него спорных моментов. Главный смысл не в том, о чем обычно говорят журналисты.

- Ученые спрогнозировали, что к 2100 году человечество станет мультиартериальным. Это неправильная трактовка?

Станислав Дробышевский: Эволюция ветвления сосудов не идет такими темпами, нет никакого отбора на увеличение количества артерий – никакой логики в этом нет. Просто есть межпопуляционные различия – они их уловили. Скорее всего, естественный отбор на их форму и ветвление не влияет никак. Это достаточно классический образец нейтрального признака – даже у одного человека на правой и левой руке это может быть неодинаково.

Таких признаков довольно много. Мочка уха – у меня она приросшая, а может быть свободной. Форма селезенки – она может быть круглая, треугольная, квадратная – на функционал это не влияет.

Есть признаки, которые достаточно четко привязаны к условиям среды, но быстро тоже они не меняются. У нас среда достаточно стабильная, среда на нас влияет не так мощно, так что какие-то признаки будут меняться – размеры челюстей, суставов на ногах, форма и размер малой берцовой кости, третий моляр, аппендикс – то, что как-то влияет на жизнь.

Но для заметных эволюционных изменений нужны тысячи лет. Наши предки, жившие 50 тысяч лет назад, от нас не особо отличались. По скелету мы не можем сказать, сколько ему лет – ему 50 тысяч лет или он современный. Можем сделать датировку, а по самому строению костей – 50 тысяч лет – слишком маленький отрезок времени, чтобы мы изменения заметили. 200-300 тысяч лет, миллион лет – там мы уже видим, там другой вид.

В масштабе пары сотен лет, скорее всего, не поменяется практически ничего, мизерные изменения есть, но это тот же вид, с вариациями.

За последние сто лет рост увеличился сантиметров на 10, но это изменение не принципиальное.

- О радикальных изменениях речь не идет?

Станислав Дробышевский: Через 50 тысяч лет, наверное, поменяемся. Наши потомки будут говорить, что были Homo sapiens жутко примитивные, архаичные, у них были зубы громадные, мозгов было всего ничего, а мы, скажут они, крутые.

- Как будет выглядеть человек через сто тысяч лет?

Станислав Дробышевский: Если продлевать тенденции, то у нас исчезнет последний зуб мудрости – третий моляр. Может быть, исчезнет или срастется с большой берцовой костью малая берцовая кость, мизинец на стопе может исчезнуть, на руке он не особо нужен. Аппендикс или редуцируется окончательно, или превратится в самостоятельную железу.

С мозгами проблема, потому что за два миллиона лет мозги у нас росли, а последние 25 тысяч лет они уменьшались, причем быстрее, чем росли до этого. Интрига сохраняется, мозги у людей усыхают, причем быстро.

- О чем это говорит? Как это влияет на человека?

Станислав Дробышевский: Индивидуально никак не влияет, потому что это статистика. А в видовом масштабе – мы можем обратно вернуться в обезьянье состояние. Может, наоборот, у нас качество мозгов улучшается. Мы по древним черепам можем судить только о размере, а что там было с нейронами, мы никак не определим. Но хочется верить, что у нас качество мозга растет, но не факт.

У нас теперь есть генная инженерия, мы можем подправить сами это в нужную сторону, через 50 тысяч лет уже сможем. Тогда мы все погрешности исправим, у нас не будет кривых зубов, аппендиксов, нам и медицина будет не нужна.

- Ваши коллеги говорят, что если какой-то вид приспособился к условиям обитания, ему больше не нужны изменения, он перестает эволюционировать. Для человечества возможен такой сценарий?

Станислав Дробышевский: Возможен, только мы сами среду обитания так меняем, что вряд ли она у нас стабилизируется. Мы своей жизнью мощно ее меняем, нам бы выжить в ней, поэтому изменения будут. Стабилизирующий отбор возможен, когда ничего особо не меняется в потребностях вида, но мы меняем среду. Мы можем стабилизироваться, у нас много живых ископаемых, которые никак не меняются, но мы не такие. Высшие приматы довольно бурно менялись за последние миллионы лет, наши предки менялись более чем, они попадали в условия не самые жесткие, чтобы вымереть, но все время что-то было не так. В оптимум мы не попали. Павианы, шимпанзе попали – они до сих пор такими и остаются, как миллионы лет назад. Что-то у них меняется, но строение остается архаичным. А мы в неприятности попадали все время, поэтому эволюционировали.

Мы теперь слишком быстро меняем среду, пока у нас все было взвешенно.

- Нужно ли человечеству опасаться эволюционных изменений?

Станислав Дробышевский: Опасаться не стоит, потому что это залог будущего, иначе мы застрянем и вымрем. Хорошо, что изменения идут. Хорошо бы, чтобы мы в свои руки это взяли и направляли, куда надо, потому что иногда изменения ведут не к добру – многие виды вымерли. Нам бы тоже их судьбу не повторить. Нет гарантии, что после нас возникнет разумный вид. Мы разумные, и нам надо марку качества держать дальше и распространяться за пределы планеты хотя бы, решать более глобальные проблемы.

- В той же публикации говорится, что все чаще рождаются люди, у которых в задней части коленного сустава есть дополнительная косточка. Это признак эволюционных изменений?

Станислав Дробышевский: Изменения, закодированные в генах, – это часть эволюции. Это частоты частного признака, которые не меняют сути. Если мы спроецируем это на сотни тысяч лет, тогда получим видовые изменения.