Кинорежиссер Алла Сурикова 6 ноября отмечает 80-летний юбилей. «МИР 24» в программе «Культ личности» узнал, как она относится к своему возрасту и надеялась ли она на то, что ее комедии будут так высоко оценены во всем мире.
- Дата пугающая, даже страшная, поверить в это невозможно. Как Вы относитесь к этому круглому числу?
- Воспринимаю нормально. Думаю, что просто родители ошиблись, записав дату неправильно. В принципе мне сегодня 18+. Если бы не пандемия и этот нехороший парень под названием «коронавирус», я бы, конечно, собрала за большим столом много хороших людей.
- У Вас режиссерская карьера сложилась замечательно. А может, Вы не только к этому стремились, может, это не только то, чего больше всего хотели?
- Я стремилась к этому, а шла к этому, как Вика Токарева сказала, «оставляя мясо на заборе». Потому что я работала слесарем-сборщиком, грузчиком, помрежем, ассистентом по реквизиту и актерам. Я поступала в аспирантуру ВГИКа – слава богу, провалилась. И только потом поступила на высшие режиссерские курсы, художественным руководителем которых был Георгий Николаевич Данелия, которому я благодарна по сей день за все, что он для меня сделал.
- Что было той точкой или теми событиями, или теми словами, когда Вы поняли «да, я кинорежиссер, да, я буду обязательно работать в кино»?
- Не могу сказать, что я сразу вышла на себя. Конечно, все девочки мечтали быть артистками, но я перепрыгнула через эту мечту и стала «обнюхивать» профессию режиссера. Мой дядя, художник кино, познакомил меня с режиссером, довольно известным, много чего снявшим – он был человеком пожилым, невыговаривающим почти все 33 буквы – и сказал: «Девочка моя, режиссура – это суровый труд, это вам не наряды с помадами». И вот этот труд, с одной стороны, суровый, а с другой, самый прекрасный. Потому что обращаешься к людям с помощью искусства, ты даришь улыбку, настроение, наверное, мечт какие-то.
- Можно ли сказать, что тогда кто-то для Вас из кинорежиссеров бы примером? На кого Вы равнялись?
- Не могу сказать, что хотелось на кого-то равняться. Просто Данелия, Рязанов и Гайдай – это были три столпа комедии. А у нас в семье изначально проблемы решались с помощью юмора и иронии. К тому же у меня был дядя – заслуженный артист России или Украины. Был родной брат моего отца – народный артист СССР, который потрясающе остроумный, легкий, ироничный человек – он много рассказывал и о своей профессии, и о режиссерах, с которыми он общался. Этот был тот самый фундамент к Его Величеству Искусству, который закладывался во мне с детства. Сказать, что я хотела подражать, – нет. Мне нравится и эксцентрическая комедия Гайдая, и трагикомедия Данелии, и картины Рязанова. Кто-то даже про меня написал однажды: «Рязанов в юбке». Думаю, что у меня свой голос: потому, что я берусь только за то, что мне близко, что мне нравится и за что несу ответственность перед зрителем.
Посвященное зрителям у меня есть маленькое стихотворение. Это обращение к жюри, которое не всегда оценивает комедию по достоинству.
Хотите вы того или не хотите,
Сминая версии, сжимая тормоза,
Иду на Высший суд к тебе, мой зритель,
К твоим улыбкам и к твоим глазам.
И ради этих благодарных глаз
На новый подвиг я идти готова.
И падать замертво, и подниматься снова,
И встреч с тобой ждать как в первый раз.
- При жизни Гайдай никакими премиями не был облагодетельствован. Когда Вы решили, что работы будут комедиями, понимали ли, что это жанр, который недооценивается, который не считается достаточно серьезным и заслуживающим премий и наград?
- Есть три варианта моих картин, которые по-разному оценены. Скажем, «Человек с бульвара Капуцинов» получил приз в Америке, на родине вестерна, главный приз. А у нас он получил приз «за достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства» и «за лучшую драку между советскими актерами». Картина «Ищите женщину» небольшие призы на каких-то фестивалях получала, но когда я ее сдавала, на рабочем просмотре ее так уничтожал худсовет, что впору было топиться – но была зима, стреляться – но не было пистолета, вешаться – но это совсем неприятно. И я заканчивала картину, сцепив зубы. А когда картина была закончена, практически те же люди говорили все противоположное: какая замечательна, какая веселая, остроумная, какой ансамбль хороший. Есть у меня одна картина, которую, честно сказать, я думала, фестиваль увидит. Но имя мое, наверное, «не фестивальное». Это картина «Вы не оставите меня». Это не комедия, это ироническая мелодрама про 51-й год. Если случайно пропустили ее, посмотрите.
- Вам принадлежит идея журнала «Ералаш». Нет ли у Вас впечатления, что Вам, в отличие от других, не удалось успешно коммерциализировать этот проект и само название? И что когда все смотрят «Ералаш», никто не знает, кому все должны быть благодарны?
- Когда придумывалось и когда меня вызвали в Госкино СССР, сказали: «Мы будем запускать журнал, который Вы придумали. Что Вы хотите?». Конечно, надо было сказать: «Я хочу, чтобы в каждом номере был указан автор идеи – Алла Сурикова». Я не претендовала на деньги или на что-то еще. Но для того чтобы установить справедливость, уходят годы, жизнь – лучше придумать что-то другое. А поскольку Борис Грачевский прекрасно ведет многие годы журнал к зрительской любви, я отдаю ему дань, говорю «спасибо большое». Если у меня когда-нибудь украдут какую-то идею, я придумаю новую.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Культтуризм
