Китайская химера: кому и зачем нужно смешивать организмы обезьяны и человека?

Ученые из Испании создают гибрид обезьяны и человека. Они заявили, что смогли объединить человеческие стволовые клетки с эмбрионом обезьяны. Эмбрион шимпанзе был жизнеспособен, мог бы родиться, если бы процесс не был прерван. Продолжать свои опыты ученые собираются в Китае, где подобные эксперименты законом не запрещены. Зачем это нужно исследователям, телеканалу «МИР 24» рассказал профессор Сколтеха, нейробиолог Филипп Хайтович.

- Появление гибридного эмбриона – это прорыв?

Филипп Хайтович: С точки зрения современной науки правильней было бы называть это химерой, потому что гибрид вызывает ассоциацию, что скрестили человека и обезьяну и получился гибрид. Химера значит, часть клеток, из которых состоял эмбрион, была человеческой, а часть была клетками обезьяны, то есть смешанный организм, а не как в гибриде – половина генома от папы человеческая, а половина генома от мамы – шимпанзе.

Прорывом это нельзя назвать, потому что такие химеры создаются довольно давно, но они перешли здесь на другой уровень. Обычно это делается с крысами или с мышами.

- Зачем ученым эти эксперименты?

Филипп Хайтович: Ученые научились перепрограммировать наши клетки, чтобы возвращать им возможность быть эмбриональными. Из эмбриональной клетки может вырасти любой орган: из взрослой клетки человеческой кожи может вырасти только кожа, а если ее перепрограммировать, она снова станет эмбриональной клеткой – из нее может вырасти новый клон того же человека.

Почему это важно? Можно, например, взять у меня какую-нибудь клетку кожи, перепрограммировать ее, посадить ее в эмбрион. Вырастет обезьяна с почкой, которая будет полностью состоять из моих клеток. Если вдруг у меня заболела почка, можно будет с некоторыми мерами предосторожности вырезать эту почку у обезьяны и пересадить мне, это было бы удобно.

Это будет ваша почка, потому что она на сто процентов будет состоять из ваших клеток. Это может быть печень, легкое, сердце. Но химера – это смесь клеток. Если пересаживать человеческие клетки, например, в крысу или свинью, процент человеческих клеток очень маленький. В основном, 1000 клеток свиньи и одна клетка человека. Это не годится, такой орган не подойдет, поэтому ученые пытаются делать это с более близкородственными видами.

Самый близкородственный к нам – шимпанзе. В практическом смысле это невозможно – никто не будет выращивать шимпанзе, чтобы получать органы, но если можно было бы понять, как это работает, можно было бы делать это со свиньями или другими организмами.

- Это целенаправленное движение в нужном направлении?

Филипп Хайтович: Да. Но я хотел бы защитить ученых, которые работают вслепую. Есть вещи, где мы действительно такой четкий план не можем составить. Когда ученые так поступают, на то они и ученые – нужно им дать возможность иногда экспериментировать.

- Некоторые считают, что эксперименты по созданию химер участием клеток человека и каких-то животных могут привести к появлению новых болезней, которые науке неизвестны.

Филипп Хайтович: Когда мы работаем с приматами, с обезьянами, нужно опасаться, потому что они близки к нам. Мы же знаем птичий грипп, свиной грипп, не хватало еще обезьяньего вируса. Но работа в таких лабораториях гораздо безопаснее, чем можно себе представить, потому что там такие нормы безопасности, что никакой вирус никуда не попадет. Работа с животными идет давно, просто не по созданию химер.

Приматы широко используются для различных экспериментов, например, чтобы тестировать вакцины, лекарства. Мы же не можем сразу испытывать лекарства на людях, это было бы очень опасно. На этом этапе они тестируются на мышах, на крысах, но, к сожалению, метаболизм очень разный. Что было показано безопасным на крысах, все равно очень часто тестируют на обезьянах, и оказывается, что ужасные побочные эффекты. Если бы это сразу давали людям, это было бы чудовищно. К сожалению, нельзя избавиться от экспериментального шага, например, в медицине.

- Ученые собираются работать в Китае, потому что в Испании и ряде стран такие эксперименты запрещены по этическим соображениям. Какова вероятность, что у этой химеры разовьется человеческое сознание?

Филипп Хайтович: Эти ученые международные, это не только испанцы. Сейчас очень сложные правила работы с приматами – это правильно, потому что приматы важны. Но не нужно забывать, если мы хотим понять, как работают сложные системы, мы должны использовать организмы, которые близки к нам. Этическими нормами занимаются философы, специалисты. Сейчас этика идет в сторону, чтобы делать все на людях. Это забавно. Я недавно читал Кембриджский этический сборник, и там самые передовые умы говорят, что нельзя же спросить у мышей разрешения, поэтому давайте все эксперименты делать на людях.

Это не тот путь, мне кажется. Мы не можем спрашивать разрешения у мышей, обезьян, но какие-то эксперименты лучше сначала проводить на них.

Если создать такую химеру и вырастить ее, какие-то клетки у нее будут человеческими. Такие химеры существуют, например, в Дании есть мыши, у которых определенные типы клеток мозга замещены на человеческие. Это обычные лабораторные мыши, они с человеческими клетками в мозге живут и прекрасно себя чувствуют. Появляется ли у них самосознание? Нет, не появляется. Если мы сделаем подобное с обезьяной, не будем забывать, что обезьяны достаточно сложно мыслят: у них есть достаточно высокий уровень когнитивных способностей. Еще 30 лет назад считалось, что с точки зрения способностей нас от шимпанзе отделяет пропасть. Даже сейчас мы ходим в зоопарк, смотрим на обезьян и думаем, что это зверь. На самом деле, скорее, это количественная, чем качественная разница. Мы должны понимать: или мы делаем эксперименты на людях, или на обезьянах.

В какой-то момент, я надеюсь (и наука движется в этом направлении), мы перестанем делать эксперименты на животных, будем делать их на искусственных органах и тканях, группах клеток. Но пока, к сожалению, этого нет. Чтобы понять, насколько эти искусственные органы отражают настоящие, нам все равно придется до какого-то предела работать с живыми организмами. Только когда мы убедимся, что это точная копия в том смысле, в котором она нам нужна, мы можем использовать эти модельные системы. Мы их и сейчас используем, но, к сожалению, есть свои ограничения.

Если мы хотим понять, как работает человек, наш организм, как его вылечить, как бороться с инфекциями, которые нас окружают и все время появляются вокруг, и со старыми болезнями, нам нужны помощники. Модельные организмы являются нашими героическими помощниками.

- Создание химер с точки зрения науки – это больше новых возможностей и практически никаких опасностей?

Филипп Хайтович: Конечно. Это очень важный инструмент. Для чего ученые делают химеру с обезьяной? Чтобы понять, почему она не получается с коровой или свиньей. С коровой и свиньей химеры имеют очень мало человеческих клеток, они не выживают в таких химерах. А в обезьянах выживают. Если мы поймем, в чем разница, не нужно будет трогать обезьян. Можно будет делать это со свиньями, тогда химерные организмы дадут нам новые инструменты для изучения человеческих органов.