«Негативные метеоявления в следующие 20 лет будут случаться чаще»: прогноз климатолога

Руководитель Гидрометцентра России Роман Вильфанд заявил, что нормальной погоды больше не будет. Глобальное потепление привело к скачкам температур. Что это означает и как изменится погода в ближайшие годы, телеканалу «МИР 24» рассказал руководитель климатической программы WWF Алексей Кокорин.

- Что означают слова Романа Вильфанда?

Алексей Кокорин: Под нормальной погодой условно понимаются температуры, которые были в конце XX века, с 1961-го по 1990 годы. При этом не только температуры, но и режим выпадения осадков, перепады температуры. Сейчас стало немножко теплей, но климат стал гораздо более нервным. Это значит, гораздо чаще перепады из жары в холод, а режим выпадения осадков стал более резким. Вместо десяти слабых снегопадов у нас два очень сильных, то же самое с дождями.

Если смотреть пошире, то число опасных метеорологических явлений увеличивается. В России оно увеличилось за последние 20 лет раза в два. Это главное, что наносит урон, что является негативом.

- Привычные нам температуры могут остаться в прошлом? Какую разницу температур и осадков синоптики считают аномальной?

Алексей Кокорин: Это зависит от того, год, месяц или день. Если день, то семь градусов – это очень жарко, если месяц, то четыре градуса. Это отсчет от 1961 – 1990 годов. А наше восприятие несколько иное. Мы помним предыдущие лет 20, поэтому иногда нам кажется: если зимой наступают холода, что это что-то аномальное. Хотя сильные холода – это именно то, что будет все реже и реже. Но это сильно зависит от местности. Если мы говорим о Москве, то минус 20 – это не сильные холода, а минус 30 – сильные. Если мы говорим о Вологде, то 35 – сильные.

- Из-за чего увеличивается нервозность климата?

Алексей Кокорин: Главный фактор – естественные вариации климата обусловлены солнцем, вулканами, взаимодействием атмосферы с океаном, теперь накладывается влияние человека. Влияние в виде усиления парникового эффекта – небольшого, буквально на 5%. Что будет, если мы в сложной системе немножко что-то усилим? Она начнет качаться. Естественные вариации климата теперь как бы более раскачаны за счет антропогенного толчка, поэтому такие перепады погоды.

Если говорить о России, важно, что Арктика становится теплее, а это по физике атмосферы однозначно приводит к тому, что чаще вторжение и холодного воздуха с севера, и теплого – с юга, поэтому у нас то аномально жарко, то аномально холодно.

- Какие конкретно действия людей влияют?

Алексей Кокорин: Сжигание ископаемого топлива. Уголь, нефть, газ многие миллионы лет назад образовывались, СО2 изымался из атмосферы, захоранивался в виде углерода, и там многие годы хранился. А теперь мы, сжигая, высвобождаем это назад, но высвобождаем несоизмеримо быстрей, чем было поглощение, поэтому океан и наземные экосистемы не успевают поглотить СО2 – половина остается, накапливается в атмосфере, а когда накапливается в атмосфере, парниковый эффект усиливается.

Цветение лесов в тропиках – это второй эффект, есть и более мелкие – растут и эмиссии метана, а это тоже важный парниковый эффект, здесь и другие парниковые газы. Есть и другое влияние человека: он затеняет Землю от солнца, больше пыли производит, больше аэрозолей. За счет усиления парникового эффекта где-то на полтора градуса где-то глобальная температура подрастает, а где-то на полградуса снижается за счет глобального затенения. Результирующий эффект несколько больше градуса. Последний доклад Всемирной метеорологической организации говорит, что уже 1,2 градуса.

- В прошлом году на Дальний Восток обрушился ледяной дождь. Специалисты связывают это с глобальным потеплением. Стоит ли ожидать, что оно затронет только Приморье?

Алексей Кокорин: Я как раз там был во время ледяного дождя, действительно, это было очень редкое явление. А теперь такие явления случаются чаще. Чем ближе регион к океану или каким-то центрам погод, как Приморье под воздействием восточно-азиатского муссона, или Камчатка, на которую часто обрушиваются мощнейшие циклоны, тем больше воздействие. На северо-западе России много, в Арктике много, на Дальнем Востоке много, а посередине – в Республике Алтай – некий минимум изменений. Это не означает, что их нет, но их меньше, и они позже, они следуют за Арктикой, но с отрывом на несколько десятилетий.

- Говорят, что в Москве стали чаще идти тропические ливни, когда за минуты на город обрушиваются тонны осадков, подтапливают дворы, шоссе. Есть связь с глобальным потеплением?

Алексей Кокорин: Связь есть. С большим количеством так называемых конвективных осадков, когда что-то быстро испаряется и тут же выпадает, – это есть рост. Резкость выпадения осадков для Москвы и для центра европейской части России – едва ли не самый наглядный пример изменений климата. По физике атмосфер это увязывается с глобальным потеплением, с усилением парникового эффекта, значит, это неслучайно, это будет расти, и это не пройдет завтра. Понятно, что и подтопления случаются, потому что наша ливневая канализация во многих городах рассчитана на определенный объем воды, но за гораздо больший срок: за два часа пропустить этот объем воды, а не за 20 минут. Если это еще с сильным ветром, то решетки могут забиваться листьями и ветками, дальше образуется местное наводнение.

- Что могут сделать большие города, чтобы остановить влияние погоды?

Алексей Кокорин: Остановить влияние погоды большие города не могут. На ближайшие несколько десятилетий надо приспособиться или адаптироваться к этим изменениям, параллельно весь мир должен снижать выбросы парниковых газов, переходить с энергетики ископаемого топлива на возобновляемую энергетику, на энергетику без выброса парниковых газов, и тогда эти эффекты примерно выйдут на некие константы.

Они все равно будут подрастать, глобальное потепление вырастет до двух – двух с половиной градусов, но, надеюсь, никак не больше. Тут две задачи – работать на будущее. Все электробусы, которые мы видим в Москве, тоже вносят в это свой вклад, небольшой, но явный. Хотя главная их роль – чистый воздух и меньше пробок. Электробусу легче ехать через поток машин. Это на будущее.

Одновременно нужно адаптироваться. Если говорить о Москве, вы можете заметить, что сильные ветра, часто штормовые, значит, пришлось вырубить и спилить все деревья, которые не выдержат скорости ветра 30 м/с. Если раньше таких ветров практически не было, то сейчас такие ветра появились, и это привело к серьезным разрушениям, даже к человеческим жертвам. Поскольку понятно, какое дерево может упасть, специалисты в этом разбираются, пришлось их спилить заранее. Конечно, жалко, конечно, на их месте теперь посажены не такие старые и красивые, а молодые саженцы, которые будут радовать глаз через несколько десятилетий, но это вынужденная адаптационная мера – приспособить город, включая зеленые насаждения, к более сильным ветрам.

- Как в России изменится погода в ближайшее время?

Алексей Кокорин: Если сравнивать первые 20 лет XXI века и следующие 20 лет, то можно утверждать, что число опасных метеорологических явлений увеличится – не во много раз, но в полтора – два раза. Это не будут явления, которых никогда не было. До нас не дойдет тропический циклон, а до Красноярска не дойдет восточно-азиатский муссон, но явления, которые в той или иной местности случались и ранее, были наиболее негативными, в следующие 20 лет будут случаться чаще.

Если мы говорим о севере, это метели, штормовые ветра, просто шторма. Если мы говорим о средней полосе, это резкое выпадение осадков, резкие перепады погоды. Это не только вещи не очень приятные, это вредно для здоровья. Медики однозначно говорят, что это плохо.

Если дальше заглянуть во вторую половину века, предсказывается, что волны жары, от которых уже очень страдает Южная Европа, не говоря об Африке, Центральной Азии, докатятся и до нас. Если сейчас волны жары 40 и больше – это прерогатива Краснодарского края, может быть, Астраханской области, то граница, куда будут добивать волны жары, которые явно вредны для жизни людей, будет смещаться.