Ускорение, перестройка, гласность. 35 лет назад эти понятия узнали в Советском Союзе. Страна взяла курс на свободу слова. Теперь проблемы государства можно было обсуждать не только на кухне, но и в прессе. Цензуру отменили, и свет увидели ранее запрещенные книги и фильмы. Как начиналась эпоха гласности, вспомнила корреспондент телеканала «МИР 24» Анна Деркач.
«Всякая перестройка хозяйственного механизма, как известно, начинается с перестройки сознания».
XXVII съезд КПСС. Михаил Горбачев обозначает новый политический курс. С трибуны звучит и совершенно новый для советского человека термин «гласность».
«Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении».
«Долой цензуру» – новая партийная установка. Сразу после съезда в самых влиятельных СМИ меняются главные редакторы. Прекращают глушить западные радиостанции. Издательства пересматривают списки разрешенных авторов. Журнал «Огонек» убирает со своей обложки орден Ленина и начинает печатать Солженицына, Рыбакова, Гумилева, Бродского. В Союзе кинематографистов достают с дальних полок «зарезанные» цензурой ленты.
«Отцовские фильмы начали чуть раньше выпускать. Сейчас часто показывают фильм «Проверка на дорогах». Он пролежал на полке, хотя в нем не было ничего. Это фильм, по большому счету, о любви к Родине. Мучение, искупление, самопожертвование. Но он был закрыт. Почему?», – задается вопросом кинорежиссер Алексей Герман.
К политике гласности подключается и телевидение. Появляются новые форматы передач: теледебаты, прямые эфиры. Программы «Взгляд», «12-й этаж», «Прожектор перестройки» разительно отличались от привычного советского дикторского телевидения.
«Была у нас возможность уникальная для аудитории – звонить. Сидели там барышни, называлась – группа сопричастности. Люди рассказывали, предлагали сюжеты, рассказывали про жизнь в своем городе. Для них главное было позвонить: реально, значит, это прямой эфир. Это невиданно», – вспоминает журналист, ведущий программы «Взгляд» Александр Любимов.
Стиль эпохи задавал сам Горбачев. Ленинград. Первая поездка после вступления в должность. В нарушение всех норм протокола генсек выходит из лимузина и идет в народ.
«Ну, я вас слушаю». – «Будьте ближе к народу, и мы никогда вас не подведем». – «Ну, куда ж ближе».
«Надо ж признать, что долгие годы осуществлялась неверная практика. Только говорите начистоту! Критикуйте, невзирая на лица, я отвернусь!».
Запретного больше нет. Экономику и «лукавые цифры» советской статистики разрешено подвергать сомнению. И смеяться над всем и всеми.
«Перестали требовать цензурных разрешений, куда-то все моментально исчезли эти инстанции, которые стояли как сторожа со злыми собаками. Поэтому я бесконечно благодарен Михаилу Сергеевичу», – признадся народный артист РСФСР Геннадий Хазанов.
До перестройки культуру массам прививали добровольно-принудительно. На фабрики и заводы приезжали небольшие симфонические оркестры, на комсомольские стройки – популярные эстрадные исполнители. Рок-музыканты ни в тот, ни в другой список не попадали.
«Буквально через неделю после избрания Михаила Сергеевича меня вызвали в Министерство культуры и сказали: есть информация, что у нас теперь очень жесткий идеологический руководитель, поэтому приведите в порядок все ваши тексты, все ваши песни. Ничего хорошего мы вам в ближайшее время ожидать не обещаем. И вдруг буквально через месяц, через второй начинаются такие чудеса, о которых мы даже мечтать не могли», – рассказал лидер группы «Машина времени» Андрей Макаревич.
Пройдет еще каких-то пять лет, и страны, которую охватил пьянящий дух свободы, не станет. Но начатое Горбачевым накрепко укоренится: это была глобальная перестройка сознания, и ее было не остановить.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: История
