55 лет назад на лунную орбиту вывели первый искусственный спутник. С космодрома «Байконур» была запущена автоматическая межпланетная станция «Луна 10». Какие страны сейчас заняты исследованиями Луны и зачем это нужно, телеканалу «МИР 24» рассказал директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович.
- Можно ли считать, что с этого момента началась серьезная эра освоения Луны?
Анатолий Петрукович: Началась эра исследования Луны, не было задачи вести постоянную деятельность на Луне, а была задача исследовать это небесное тело, подготовить список астронавтов и космонавтов.
- Сегодня Россия, США, Китай, Япония неоднократно говорили, что в течение ближайших 15 – 20 лет на Луне будет построена некая инфраструктура, там начнутся постоянные действия. Почему сразу несколько стран так стремятся закрепиться на Луне?
Анатолий Петрукович: Причин несколько. Эта история возникла не на пустом месте. Если мы оглянемся на последние 10 – 20 лет с начала 21 века, то после тех первых лунных проектов СССР и США, которые закончились в середине 70-х, после 2000 года началась новая эра исследований Луны, было запущено порядка 20 космических аппаратов, которые исследовали Луну с учетом возможностей современной науки и техники, было найдено много всего интересного.
Ранее считалось, что Луна – безжизненный шарик каменный, выжженный солнцем на протяжении миллиардов лет. Тем не менее, удалось найти, в том числе с помощью рук и приборов российских ученых, на Луне залежи водяного льда в приполюсных районах. Водяной лед в космосе – это возможность получить энергию и поискать в нем остатки примитивных органических соединений, которые могли способствовать появлению жизни на Земле, поэтому к Луне вернулся интерес космических держав. Постепенно в последние годы он развивался, сейчас сформировалось мнение, что на Луну надо идти всерьез и надолго.
Сложно говорить, что будет через 20 лет, сколько там будет деревень лунных и поселков. Уже сейчас ясно, что до 2025 года на Луну будут совершаться посадки космических автоматических практически раз в год. У нас будет приличная сеть исследовательских станций на Луне, многие из которых ставят цель не только исследовать с точки зрения фундаментальной науки Луну, но и попытаться использовать ее – там будут устройства, чтобы лунный реголит как-то обрабатывать и какие-то устройства для проверки связи с Землей. Такая подготовительная фаза, которая позволит обеспечить высадку астронавтов и космонавтов на Луну, которая, скорее всего, будет ближе к 2030 году у Китая, у России и США.
- На Луне можно добывать полезные ископаемые?
Анатолий Петрукович: Везде в космосе что-то есть полезное. Конечно, консенсус ученых и космических специалистов в том, что на Луне мы не знаем продукта, который было бы выгодно там добыть и использовать его. Слишком дорого туда оборудование завозить, а потом это возвращать.
- А как же волшебное слово гелитрий?
Анатолий Петрукович: Это история очень древняя и уже прошедшая. Это штука, конечно, потенциально интересная лет через 50 на Земле. Термоядерный синтез – это такая вещь, которая до сих пор не достигнута, а гелитрий – это нужно еще после простейшей реакции термоядерного синтеза в 10 раз температуру повысить, чтобы его можно было использовать. Это дело далекого будущего, но главное, что гелитрий сегодня есть, но он рассеян равномерным очень малым процентом в верхнем слое реголита.
Чтобы добыть значимое количество гелитрия на Луне, пусть даже это очень высокоэнергетический продукт с точки зрения энергии, но фактически надо перелопатить столько грунта, сколько эквивалентно примерно количеству угля той же энергетической ценности. Выгоды здесь никакой нет, все уйдет в переработку шлаков.
- Между лунными программами разных стран есть принципиальные отличия? Какая страна сейчас вкладывает больше средств в освоение Луны?
Анатолий Петрукович: Примерно все лунные программы идут одним путем с точки зрения приоритетов. Общее мнение – наиболее интересные районы находятся в окрестностях Южного полюса. Там как раз есть, по всей видимости, наибольшие запасы водяного льда, и дальше надо найти место, где и Земля хорошо видна, и Солнце. Мы сидим, как на макушке сферы, Солнце и Земля как у горизонта находятся, поэтому любая гора соседняя на Луне может закрыть Луну и Солнце, что будет нехорошо с точки зрения технической.
Если говорить о ресурсах, за которые идет борьба, то сейчас видно, что первый ресурс – это место хорошее занять.
- Именно поэтому в район Южного полюса полетит «Луна 25»?
Анатолий Петрукович: Там место хорошее занять надо, но пока не очень ясно, какое самое лучшее, и мест не такой дефицит, что нужно первым быть, иначе кто-то проскочит. Думаю, запас 5 – 10 лет есть, чтобы выбрать место и там начать какую-то деятельность, но это, прежде всего, будет подготовка к пилотируемой миссии. Это второй шаг всех космических агентств мировых, которые считаются общепринятой политикой, что мы готовимся к какой-то более-менее постоянной деятельности на Луне, какой большой бы она ни была. Это может быть маленький луноход, который будет осуществлять осмотр окрестностей. Где-то на следующих этапах уже появятся люди. Здесь, наверное, надо еще подождать, чтобы планы космических агентств по полету человека стали более конкретными.
Президент Трамп говорил, что в 2024 году на Луну высадит астронавтов, но сейчас уже ясно, что этого не будет по финансовым причинам.
- Как страны будут делить Луну?
Анатолий Петрукович: Пока этот вопрос активно обсуждается, и подходы есть разные. Все приводят аналогии на Земле, но пока неясна степень полезности, поэтому не совсем ясно, что на Луне надо охранять, какую территорию? Сейчас существует международный договор, что космос и Луна являются достоянием человечества, и их приватизировать нельзя, но существует очень большое течение, движение среди международных юристов. Оно подогревается коммерческими компаниями, которых такое не устраивает, потому что они хотя бы должны пообещать своим вкладчикам и инвесторам, что они вернут затраченные финансы рано или поздно, поэтому коммерческим компаниям важно иметь хоть какое-то обоснование легальности их действий на Луне, и появляется тренд – разного рода обсуждений, отступлений от международного договора, весьма размытого в своих формулировках, что сама территория ресурсом не является, но если вы там что-то добыли…
Мировой океан есть – он ничей, но если вы поймали там рыбу, то рыба ваша. Это довольно сложный международный юридический вопрос, и сейчас активно и МИД российский работает по выработке национальной позиции и на международной арене, чтобы не получилось так, что какие-то страны получат решающие преимущества, которые потом ограничат деятельность других стран. Процесс идет, пока срочности в этом нет, но работать надо.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Гости эфира
