Иммунолог: Способность коронавируса заражать больше людей нарастает

В России впервые выявлен штамм коронавируса «гамма» – бразильский. Пока он больше всего представлен в Северной и Южной Америке. Станет ли он более опасным, телеканалу «МИР 24» рассказал доктор медицинских наук, врач-иммунолог, специалист по особо опасным инфекциям Владислав Жемчугов.

- Что сейчас известно об этом штамме?

Владислав Жемчугов: Они все похожи. Пока мутации приводят к тому, что нарастает проникающая способность вируса, его способность распространяться, заражать больше людей, активнее проникать в клетки, сокращается инкубационный период.

Эволюция вирусов направлена на то, чтобы они имели больше возможностей распространиться по миру и размножиться, что и происходит. Каждая новая модификация, а их в день происходит очень много, и выявляются только те, которые подхватываются естественным отбором и начинают вытеснять свои предыдущие модификации. Такие более прогрессивные с точки зрения вирусов мутации.

Он ничем особенным не отличается. Как и все предыдущие, все они поддаются защитному действию вакцин.

- «Гамма» наиболее заразен?

Владислав Жемчугов: Может быть. Пока еще мало данных, нужны десятки тысяч людей, чтобы увидеть, как он заражает. Пока индийский штамм наиболее опасен тем, что один больной человек заражает от четырех до шести человек – это довольно значительная величина, нарастает скорость распространения вспышки.

- Стоит ли ожидать взрывного распространения штамма «гамма»? Вытеснит ли он «дельту»?

Владислав Жемчугов: Неизбежно вытесняют предыдущие последующие конструкции, если они более прогрессивные – это закон природы. Новая техника, новая конструкция автомобилей постепенно вытесняют предыдущие – новое вытесняет старое – это закон развития. А вирус развивается постоянно. Даже если он вытеснит, ничего катастрофического не произойдет, потому что сформировалась мощная иммунная прослойка населения отдельных стран, в том числе нашей, и уже в мире достаточное количество людей имеет иммунитет, а коллективный иммунитет складывается не только из вакцинированных и выявленных зараженных, но и из тех, кто переболел в неявной форме и этого не заметил, а их в шесть – десять раз больше, чем зараженных, то есть уже за миллиард в мире людей, которые знакомы с вирусом. Поэтому взрывного характера стоит ожидать там, где очень низкая иммунная прослойка. Таких стран практически не осталось.

- Для болеющих этот штамм может быть наиболее опасным по сравнению с другими?

Владислав Жемчугов: Нет, не более опасен, может быть, по сравнению с самым первым. Тяжесть заболевания зависит большей частью от человека, какой у него бэкграунд, чем он болел раньше, есть ли у него сахарный диабет, повреждение сердечно-сосудистой системы, легких, какой у него вес, окислительная система как работает – кислородоснабжающая. Особой тяжести нет, но системе здравоохранения следует сконцентрироваться, потому что очень короткий инкубационный период – пять – семь дней – это мало, нужно начинать серьезные мероприятия по лечению, не раскачиваясь, потому что быстро больные тяжелеют, и потом можно потерять человека – в этом сложность.

Есть и плюсы. Быстрое распространение при адекватной помощи, что люди не умирают, позволяет быстрее достичь иммунной прослойки, потому что переболевшие имеют наиболее прочный иммунитет, и это крепкие кирпичи в иммунной прослойке.

- Даже люди, далекие от вирусологии, отмечают, что агрессивность коронавируса развивается по нарастающей. То же самое можно сказать о тяжести течения болезни. Как это объяснить?

Владислав Жемчугов: Это эволюция, она направлена на то, чтобы получить какие-то новые возможности размножения – в скорости размножения и в наращивании их суммарного количества, в занятии новой территории. Коронавирус проявил эти способности в полной мере, получив возможность распространяться через человека. За короткий период меньше года, если считать от начала, он занял всю планету и продолжает торжествовать уже второй год. Закончится это лишь тогда, когда иммунная прослойка на планете достигнет 70 – 80%, начнется торможение эпидемии, и дальше вирус вынужден будет куда-то спрятаться, чтобы дожидаться, пока человечество помолодеет, поколение сменится, и придут люди, не иммунные к вирусу.

- Многие эксперты озадачены скоростью появления новых вариантов ковида. Чем это может быть вызвано?

Владислав Жемчугов: Бактерии и вирусы имеют в своем геноме врожденные механизмы изменчивости генома. Если представить его в виде бусинок, то они меняются местами независимо ни от чего, в соответствии с их встроенной программой. Если эти изменения способствуют тому, что вирус становится более прогрессивным с точки зрения вируса, это значит, он, например, способен быстрее размножаться, устойчив к каким-то лекарствам, к внешним факторам среды, то есть более прочен к высыханию, к солнечному свету. Это для вируса полезно, и он будет распространяться, вытеснять предыдущие модификации. Это закон природы.

- Как долго может продолжаться процесс мутирования?

Владислав Жемчугов: Это не зависит от человека. Зависит в том плане, что нужно быстрее его остановить. Количество мутаций зависит от численного количества всех вирусов: чем больше количество вирусов на планете, тем больше вероятность того, что будет удачная мутация для вируса, а для нас она будет выглядеть как более агрессивная. То, чего все ждут с ужасом специалисты, – если вдруг он настолько изменится, что перестанет подпадать под защитное действие антител, вызванных вакцинами. Тогда придется переделывать вакцины, а это потеря времени, и может начаться все сначала.

Выход такой – быстрее провакцинироваться, чтобы резко сократить количество вирусов на планете, тогда он вынужден будет уйти в природу, например, и стать обычной природно-очаговой инфекцией, как, например, Эбола, которая не убивает мышей, пережидает, пока мыши проконтактируют с человеком, чтобы перекинуться на человека. Думаю, что такая судьба ждет коронавирус – он станет природно-очаговым, а в другом варианте или в этом же – еще и сезонной инфекцией, как грипп. Посмотрим. Я считаю, что совсем немного осталось до того, чтобы иммунная прослойка планетарная стала такой, что вирус вынужден будет куда-то деться.