Смерчи, торнадо и ураганы в России: почему их становится больше?

Трое погибших, полтора десятка пострадавших, десятки поврежденных домов и поваленных деревьев, нарушенное энергоснабжение. Начало августа в России оказалось урожайным на ураганы, смерчи и торнадо. В чем их причина, телеканалу «МИР 24» рассказал климатолог, руководитель климатической программы Всемирного фонда дикой природы Алексей Кокорин.

- Откуда смерчи, торнадо и ураганы в России?

Алексей Кокорин: И смерчи, и даже торнадо, которые гораздо сильнее, чем смерчи, в России были всегда, и доходили даже до Вологодской и Архангельской областей. Другое дело, что сейчас они стали чаще и сильнее. Естественные процессы ввиду воздействия человека, глобального потепления, то есть некоего толчка по климатической системе, раскачались сильнее. Поэтому мы видим не что-то невиданное, но более частое и более сильное.

- Если говорить про нынешнее лето – постоянно климатические, температурные рекорды, какие регионы сейчас могут находиться под угрозой повторения подобных природных явлений?

Алексей Кокорин: Обычно это регионы юга России, степные регионы. Смерчи характерны для жарких степных регионов, при этом достаточно влажных. Не в пустыне, а, скажем, в штате Оклахома, широко известном на весь мир как некий генератор смерчей и торнадо, там это гораздо более серьезное бедствие, у нас гораздо меньшее, это есть и у нас. Более того, иногда эти явления прорываются на север, и даже довольно далеко.

Татарстан – тоже не южная часть России, но особое внимание должно быть уделено черноземной и степной полосе.

- Насколько такие явления предсказуемы?

Алексей Кокорин: Смерчи – явление очень маленькое, это десятки метров, может быть, до сотни. Достаточно перегретой поверхности, определенных условий, и все – у вас уже возник смерч. Предсказывать их достаточно сложно. Скорее, их можно отслеживать с помощью радаров, предупреждать, что смерч есть, но их существует немного. А торнадо – это явление совсем другое. Смерч растет снизу, а торнадо – сверху, когда у вас определенный мезоциклон, определенное атмосферное явление размером несколько километров, это предпосылка. Если есть еще определенное сочетание разных ветров по высоте, на разных высотах, тогда и образуются торнадо. За мезоциклонами, наверное, следить можно, и можно предсказывать, пытаться их предсказывать для той или иной местности. Это другие масштабы, торнадо – это уже единицы километров.

- Если в той же аллее торнадо строят специальные убежища, то как быть жителям средней полосы России?

Алексей Кокорин: Если очень ветхие строения, это плохо. Надо понимать, что мощность того, что происходит на юге США и у нас – совсем разные вещи. Как правило, у нас просто смерч. Но быть к этому готовыми, понимать, что, если вы увидите смерч, тем более, большой смерч, не кричите сразу «торнадо», хотя бы надо лечь на землю, выйти из ветхой постройки. Я не думаю, что у нас может быть такая мощность, что человека, просто плоско лежащего на земле, что-то может поднять и куда-то забросить, хотя такие случаи были, и они были и в начале 20 века, и в середине, и в далеком прошлом.

Детальные исследования ведет Институт физики атмосферы РАН: там построены карты частоты смерчей и торнадо, и траектории прослежены. Взглянув на эту карту, можно много почерпнуть информацию, где более опасные районы, где менее опасные.

- В связи с изменением климата мы будем все чаще сталкиваться с такими явлениями?

Алексей Кокорин: Конечно. Другое дело, надо понимать, что это не десятикратный рост, может быть, двух-, трехкратный. Тут, скорее, большее влияние оказывает более неравномерное выпадение осадков. Если раньше у нас были обложные осадки – пять слабых дождиков и два ливня, и даже эти ливни дают то же количество осадков не за два часа, а за 20 пиковых минут, плюс сильные ветры, которые срывают листья и ветки, засоряя канализацию.

К ситуации более нервного климата, нервного выпадения осадков надо готовиться городской инфраструктуре. Смерчи, наверное, будут некоторой экзотикой. Неравномерное выпадение осадков имеет обратную сторону. Если их нет долгое время и жаркая погода, это высокая пожароопасность лесов. Пусть не в степной зоне, а в северной, но другая обратная сторона медали, и тоже негативная. Есть целый комплекс явлений, и адаптироваться к ним надо – это путь номер один. Путь номер два – со всем миром надо предотвратить худшее развитие событий.

- Есть в США охотники за торнадо и смерчами, которые отслеживают их, наблюдают за ними. В России, может быть, тоже такую службу ввести?

Алексей Кокорин: Охотники – это служащие американского Гидромета, у которых на специальных опорах машина (не на колесах, она поднимается, типа большого джипа, он стоит на этих ножках, поднять его очень тяжело), это, конечно, полезно для мониторинга. Не думаю, что у нас пока ситуация такая, что времена настали, но не исключено. Чтобы мониторить, должна быть достаточно мелкая сеть, должно быть достаточно много этих охотников, оборудования. На это, наверное, стоит идти, когда ущерб достаточно большой.

Если ущерб относительно небольшой, логично подумать, может быть, нужно хотя бы научить людей, которые живут в ветхих и очень ветхих строениях, что если очень сильный ветер, то лучше не находиться в вашем ветхом доме. Эта вещь сходна с энцефалитными клещами, которые и на север распространяются, и на юг. Одна из важнейших мер – просто рассказать детям и взрослым: а теперь у вас есть такая опасность, и сразу риск уменьшится.

- К чему готовиться человечеству? Что человечество может сделать, чтобы притормозить глобальные изменения климата или остановить полностью?

Алексей Кокорин: Сначала притормозить, потом стабилизировать. Назад вернуться невозможно. В конце прошлого года, в этом году почти все ведущие страны заявили о планах достижения углеродной нейтральности. Китай, ЕС. США, Канада, Япония, Южная Корея, Бразилия, Мексика, Аргентина, Казахстан, масса других стран собираются снизить выбросы ко второй половине века, передовики к 2050 году в несколько раз, а оставшиеся – компенсировать с помощью посадки лесов. Они будут углеродно- нейтральными.

Для нашей страны должны быть какие-то уникальные условия, чтобы быстро достичь углеродной нейтральности. Сахалинская область это может, поэтому у нас и проводится эксперимент именно в Сахалинской области. Если это будет, то оценки показывают, что тогда все равно не выполним Парижское соглашение, будет больше двух, но где-то будет два с половиной градуса. Если мы зайдем на сайт климатического центра Росгидромета, главной геофизической обсерватории, в частности, увидим расчеты и даже прогностические карты умеренного сценария и сценария, когда все пошло вразнос. Мы увидим, что разница огромная и по лесным пожарам, и по сельскому хозяйству, и по волнам жары, плохим для здоровья человека.