Кирилл Коктыш – о выборах в Германии: Любые радикальные движения приведут к развалу правящей коалиции

В Германии ЦИК подвел итоги выборов в Бундестаг. Победителем стала социал-демократическая партия Германии, которая набрала 27,5%. Консервативный блок показал худшие в истории результаты – 24, 1%. Кто может стать новым канцлером Германии и как изменятся отношения с Россией, телеканалу «МИР 24» рассказал политолог, доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш.

- Результат 24,1% можно считать разгромом правящей партии?

Кирилл Коктыш: Нет, это не разгром, это достаточно сильное провисание. Это не катастрофа, но это утеря доминирования и утеря правящих позиций. Хотя при известных комбинациях, скажем, если социал-демократы не справятся с формированием правительства, то ХДС/ХСС, смогут заявить о своих правительственных амбициях. В любом случае, они при желании смогут блокировать все радикальные инициативы правящей коалиции, если они уйдут в оппозицию.

- Многие эксперты говорят, что Меркель придется задержаться на посту канцлера, так как выигравшим партиям сложно будет договориться о новом кандидате. В какие сроки появится новый канцлер? И кто это будет?

Кирилл Коктыш: Я думаю, что Олаф Шольц сделает все, чтобы стать кандидатом. Оба они заявили о том, чтобы до католического Рождества попробовать сформировать коалицию. Посмотрим, насколько это получится. Если смотреть на итальянский опыт, то переговоры по поводу коалиции могут занимать и по полгода, и больше.

В любом случае, коалиция будет достаточно хрупкой, то есть единственный консенсус, который будет достижим, – это о том, чтобы ничего не менять, потому что любые радикальные движения в любом направлении будут вести к развалу правящей коалиции.

- Как будут складываться отношения между Москвой и Берлином?

Кирилл Коктыш: Думаю, точно так же. Как и сегодня, это будет сочетание тех, кто Москву понимает, тех, кто Москву не понимает, но любой выход из сегодняшней парадигмы будет чреват такими потрясениями, к которым немецкая политическая система совершенно не готова. Я думаю, что все с удовольствием будут делать заявления: русофобы – антироссийские заявления, социал-демократы – традиционно пророссийские, но каждый будет показывать на партнеров по возможной коалиции, чтобы оправдать, почему они только говорят, но ничего не делают. Думаю, что этот расклад любые реальные изменения делает крайне проблематичными.

- Вы уже говорили, что катастрофой для России стало бы появление канцлера от «зеленых». Почему?

Кирилл Коктыш: «Зеленые» делают политический капитал на русофобии. Понятно, что российский газ мало того, что не демократический, так он еще и загрязняет атмосферу, правда, в свете последних извержений вулканов, где норма СО2 сразу за сутки превышает годичные выбросы человечества, может заставить здравые мозги, здравый ум пересмотреть эту концепцию, потому что прямой зависимости от СО2 и потеплением, по большому счету, не фиксируется.

«Зеленые» делают капитал на том, что Россия виновата всегда и везде – это вполне проамериканская партия, и понятно, что российский трубопровод с точки зрения «зеленых» – это подрыв немецкого суверенитета. В этом плане «зеленым» тяжело было бы договориться, хотя, если мы посмотрим на опыт пребывания в правительстве Герхарда Шредера Йошки Фишера (а он был как раз «зеленым»), то ему потребовалось меньше месяца, чтобы кардинально пересмотреть свои взгляды и установки. Он продемонстрировал похвальную гибкость. Он заявлял перед выборами, что Германии не нужно дружить с Францией, потому что там есть атомная электростанция, не нужно дружить с Британией, потому что там нет атомных электростанций, но прошел месяц – полтора (думаю, что тогда германские корпорации объяснили, в чем состоят, по их разумению, германские интересы), и Йошка Фишер услышал, проявив похвальную гибкость.

Поэтому говорить, что «зеленые» и на практике попытаются реализовывать русофобские утверждения, – совершенно не факт. Возможно, что найдутся инструменты, которые бы способствовали их рациональному осмыслению реальности.

- «Зеленые» призывают возобновить диалог НАТО и России, подключить к нему другие страны. В будущем такое возможно?

Кирилл Коктыш: Не очень понятно, за что сейчас будет отвечать НАТО на фоне создания нового блока из США, Британии и Австралии. В этом плане выясняется, что НАТО – это вроде как запасной аэродром, а не главный, а главную точку США позиционируют теперь на Австралийском континенте. В этом плане не очень понятно, о чем могут быть консультации с НАТО. Когда НАТО представляло собой весь Запад, наверное, имело смысл с ним говорить. Когда это часть Запада, тоже, наверное, имеет смысл говорить, но уже возникает вопрос: а о чем можно договориться?

Здесь возникает достаточно спорная ситуация. Вчера такие консультации, наверное, были бы крайне полезны, а сегодня, наверное, они тоже имеют смысл, но нужно понимать систему координат и что представляет НАТО, в какой степени – ведь там и там акционером являются США, но уже понятно, что ставки США, как минимум, разделены на два очень разных игровых стола.

- Будущее правительство Германии должно будет считаться с «зелеными» и вынуждено ли будет следовать ярко выраженной экологической повестке?

Кирилл Коктыш: Нет. Пример Йошки Фишера – тому пример. Такая коалиция уже существовала, были достаточно радикальные заявления, но в итоге правительство Герхарда Шредера вело себя так, как было выгодно для немецкой экономики. Нельзя забывать, что главный игрок в Германии – это корпорации, которые обеспечивают сегодняшний очень приличный уровень жизни, и задача любого политика – как минимум это не поломать. Ломать никто им не позволит, это породит очень большие внутренние конфликты, и может реализоваться в том, что коалиция окажется неустойчивой.

- В выборах участвовали четыре трансгендера, и одному из них удалось пройти. Тесса Гансерер будет представлять Баварию. Значит ли это, что в Бундестаге чаще будут звучать проблемы сексуальных меньшинств?

Кирилл Коктыш: Теперь есть кому их озвучивать, хотя и до этого, наверное, желающих вполне хватало. Понятно, что трансгендерная повестка – это очень большие инвестиции фармакологических корпораций. Мы можем просто фиксировать, что большая фарма является весомым игроком уже и в германском политическом поле. Насколько она входит в список немецких корпораций, которые задают политический настрой и формируют политическую жизнь? Да, очевидно, входит, и очевидно, это будет тренд, который так или иначе будет реализовываться.

Но мы понимаем, что, в первую очередь, речь идет о лоббисте большой фармы под видом лоббирования индивидуальных свобод.

- В числе проигравших и партия «левых», которая не смогла преодолеть пятипроцентный барьер по партийным спискам. Этого стоило ожидать?

Кирилл Коктыш: Да. На фоне того, что альтернатива для Германии набрала то ли 10, то ли 11%, понятно, что для «левых» здесь особого места не было, тем более, что «левая» повестка была более-менее исчерпана с мигрантскими потоками, которые прошлись по Европе.

Никакой внятной идеологии, которая бы отвечала сегодня на актуальные для Германии проблемы, у германских «левых» нет – это очень сильно деградировавшая «левая» повестка, если сравнивать с лучшими днями «левых» партий. Это совсем не марксизм, совсем не около этого, поэтому здесь вполне предсказуемо, что сегодняшний тренд для «левых» достаточно неблагоприятный.