В России растет объем добычи водных биоресурсов, но в то же время растут и цены на рыбу, продаваемую в магазинах. С чем это связано и как можно сделать рыбу и икру более доступной для покупателя? Какие виды морепродуктов исчезнут с прилавков, а какие появятся? Как ведется борьба с бытовым и организованным браконьерством? Какие ограничения на ловлю рыбы сейчас существуют? Об этом в программе «Евразия. Дословно» на телеканале «МИР 24» беседовали с руководителем федерального агентства по рыболовству Ильей Шестаковым.
- Куда не кинь, везде динамика объемов вылова растет. Мы в пятерке лидеров по добыче водных биоресурсов, там у нас самообеспеченность под 150%. А цены на прилавках в магазинах постоянно растут. Потому что у рыбаков такая же история?
Илья Шестаков: Здесь, к сожалению, ситуация не такая. И корреляция цены между ценой у рыбаков и в порту на Дальнем Востоке, в Северном бассейне, никак не зависит от цены на прилавках. Это наша большая боль, что, к сожалению, не удалось пока выстроить этот режим торговли, когда бы он зависел от цены, по которой реализуют свою продукцию рыбаки. В целом стоимость на прилавке в два раза выше, чем стоимость у рыбаков.
- Есть ли свет в конце тоннеля и какой-то оптимизм в этой ситуации?
ИШ: Мы всегда говорим, что, конечно же, нужно вносить изменения и регулировать саму торговлю. Понятно, что это все непросто, у торговли есть свои аргументы, почему так происходит, это удорожание. Правительство сейчас достаточно сильно субсидирует тариф. В принципе, нормально выстроена логистика. Но удорожание в самом сегменте торговли очень серьезное. Здесь, конечно, надо работать над изменением закона о торговле.
- Я думаю, мы пройдемся вдоль стендов и поговорим о наболевшем. Сейчас тем более информационные шумы, поводы различные людей беспокоят. Сайра, дескать, не будет заплывать в экономическую зону России. Стоит ли беспокоиться по поводу того, что мы лишимся вкусных консервов?
ИШ: Сайра давно уже заходит совсем небольшими объемами в нашу экономическую зону. Наши предприятия работали на сайре, которую добывали за пределами нашей экономической зоны. Никто не запрещает этого делать. Как говорится, не было бы худа… Но вместо сайры пришла иваси, и ее мы ловим нарастающими темпами. Иваси, скумбрию дальневосточную. И объемы, которые мы там добываем, уже гораздо больше, чем объем сайры, которую мы добывали. Какой-то сегмент иногда исчезает, это вполне естественный, биологически обоснованный процесс. Но перейдем пока на иваси. Вернется сайра, будем сайру производить.
- Где-то убыло, где-то прибыло?
ИШ: Я могу сказать, это интересно, настолько идет изменение климата и потепление мирового океана, что сейчас активно стал тунец подходить на Дальний Восток. Мы на следующий год запланировали уже научное исследование по изучению запасов тунца. Возможно, будем вводить новый, пока непонятный для нас объект, он в российской экономзоне. Будем заводить уже для осуществления промышленного рыболовства.
- Ждем нашего отечественного тунца в магазинах?
ИШ: Да.
- Икра и красная рыба. Здесь тоже появились различные информационные поводы по поводу того, что будут ограничения. Чего ждать к Новому году на наших праздничных столах?
ИШ: Здесь, к сожалению, действительно не такая удачная путина лососевая в этом году. Надо сравнивать всегда по лососевой путине четные и нечетные года. То есть надо сравнивать 2022-й с 2020-м годом. Но даже она еще хуже, чем была в 2020 году. И мы понимаем, что цены значительно выросли на Дальнем Востоке, многое из продукции поставляется на экспорт. Мы предложили ввести ограничения на экспорт красной икры и красной рыбы с тем, чтобы полностью насытить и обеспечить внутренний рынок. Считаем, что если это решение правительства будет поддержано и принято, оно позволит стабилизировать цену.
- Будем надеяться, что эти переживания перед Новым годом нам не грозят.
ИШ: Ну мы всегда переживаем перед Новым годом о том, что цена банки красной икры возрастает. Но мы это предложение внесли и надеемся, что оно поможет эту цену удержать.
- А теперь о наших рыболовецких мощностях. Да, есть информация о том, что шесть современных траулеров уже бороздят морское пространство. Тут еще три краболова, поправьте меня…
ИШ: Еще один из Санкт-Петербурга пошел северным морским путем на Дальний Восток.
- У вас самая актуальная информация. Будет ли еще пополнение?
ИШ: Безусловно. У нас вообще заказов на 105 рыбопромысловых судов вместе с краболовами. В этом году верфи обещают еще десять судов отдать нашим рыбакам. С тем, чтобы они пошли на промысел. И дальше программа расписана по годам.
Есть определенные сложности в связи с тем, что наши так называемые партнеры отказались поставлять определенное оборудование. Сейчас идет программа по замещению этого оборудования, поиску нового, российского, из дружественных стран. Это будет занимать определенное время. И мы видим, что эта программа, в принципе, к 2024 году полностью должна быть реализована. То есть все 105 судов должны уже пополнить рыбопромысловый флот. Но, к сожалению, из-за всего этого мы видим, что программа как минимум на два года еще будет продлена. И в 2026 году мы ожидаем, что эти суда будут построены уже полностью.
- То есть от цели мы не отказываемся?
ИШ: Ни в коем случае, цель будет достигнута, чего бы нам это ни стоило.
- Одно дело поймать, выловить. Другое дело переработать. С этим были проблемы на протяжении десятилетий. Что делать сейчас для этого?
ИШ: Тот механизм, который сейчас реализуется в рыбной отрасли, это квоты в обмен на инвестиции. Он, во-первых, позволил строить эти суда. Что такое суда, которые мы сейчас строим? Это на самом деле практически перерабатывающие фабрики. То есть там установлено все оборудование для полностью стопроцентной переработки рыбы. То есть делается филе, из отходов варится рыбная мука и рыбий жир. Не выбрасывается сейчас на этих судах и не будет выбрасываться вообще ничего. Ну и плюс сейчас в рамках этого механизма инвестиционный ход – построен уже 21 рыбоперерабатывающий завод. Еще мы ожидаем строительство шести заводов. В ближайшее время будет построен. Это нам позволяет уйти от сырьевой направленности и экспорта поставок и на внутренний рынок. И производить продукцию, во-первых, уже с добавленной стоимостью, и еще, по сути дела, полуфабрикаты.
- Ну и импортозависимость, конечно…
ИШ: У нас не было никакой импортозависимсти, мы полностью обеспечиваем себя рыбной продукцией. То, что мы поставляем по импорту, это то, что мы сами в наших водах не вылавливаем или не выращиваем. Это сибас, это то, что в антарктических водах где-то, какие-то такие эксклюзивные виды рыб.
- Читаешь комментарии, дескать, все самое хорошее уходит на экспорт, а здесь остается самое такое…
ИШ: Это, мне кажется, неправда. Сейчас придешь в любой магазин, рыбной продукции ассортимент огромный, 80% там российской рыбы! Но действительно есть то, о чем мы говорили, с ценой. Здесь, конечно, надо поработать. Но это проблема не только рыбной отрасли, это проблема также в продуктах питания, когда аграрий, который произвел, на самом деле, конечная стоимость его продукции составляет 30%. То есть тот, кто производит, получает меньше всех.
- Есть над чем задуматься.
ИШ: Я на самом деле хочу сказать, что сейчас очень здорово, что такие выставки помогают. Очень много стало появляться мономагазинов, которые нацелены только на реализацию рыбной продукции. И там действительно огромный ассортимент. Там действительно свежая продукция. Там и цены ниже и покупатели, если они действительно предпочитают рыбу, они туда ходят. И мы видим, что растет объем потребления, объем спроса в этих магазинах.
Потому что, честно говоря, крупному ритейлу даже заниматься с рыбой не очень выгодно. Это все-таки продукт такой быстропортящийся, с ним возиться надо. Покупают ее не много в целом в корзине, с которой приходит покупатель. И поэтому все это приводит к росту цены.
- То есть не сказать, что ограничения по нам каким-то образом ударили как-то катастрофически?
ИШ: Нет вообще. С точки зрения внутреннего рынка, именно потребления рыбной продукции, поставок, никак по нам не ударили. Были у нас проблемы, связанные с наладкой системы работы наших рыбопромысловых компаний, с логистикой, с бункеровкой. Сейчас в целом все эти вопросы решены, компании работают. Если бы не неудачная лососевая путина, мы бы сейчас шли с плюсом даже к 2021-му году. Но, я думаю, что прогноз такой, что мы, как в 2021 году, поймали достаточно много, более пяти миллионов тонн. В 2022 году, я думаю, мы выйдем на те пять миллионов даже с учетом того, что там лосося на 300 тысяч тонн меньше поймали.
- Это о многом говорит, на самом деле. Ну а теперь от ограничений к другому животрепещущему вопросу. Это браконьерство. Есть уголовное наказание, введены штрафы до миллиона рублей. Помогает это как-то изменить ситуацию?
ИШ: Помогает очень сильно. На самом деле, мы сейчас фиксируем уменьшение бытового браконьерства и организованного браконьерства. Мы сейчас сориентировали всех наших инспекторов, а их, безусловно, не хватает. Но все-таки ориентируем их больше по промышленному браконьерству. Прийти и поймать дедушку, который себе повесил на удочку на один крючок больше – да, можно для галочки, для статистики. Но, конечно, у нас сейчас количество уголовных дел растет. Оно растет, и на это мы себя нацелили. А вот насчет бытового браконьерства – мы видим реально, что инспектора приходят, общаются с ними, говорят. И сейчас все уже задумываются, потому что идет конфискация не только орудия лова, но и транспортного средства. Это достаточно существенная деталь, сильно бьющая по карману.
- Как раз о транспортном средстве, там что-то с авиаперевозками есть, ограничения, которые вводятся…
ИШ: Это другая история. У нас сильно развито именно промышленно браконьерство при промысловой путине. И действительно, браконьеры как нелегально свою продукцию отправляли? Авиатранспортом. В куботейнерах, никто ее не декларировал. Губернатор Камчатского края любит приводить этот пример: один гражданин отправил тонну семьсот килограмм красной икры.
- Не для личного пользования?
ИШ: Как будто для личного пользования. И вот действительно этот закон, который сейчас принят, разрешает провозить без заводской упаковки, что очень важно, только до десяти килограмм. Если ты купил в заводской упаковке, пожалуйста, вези сколько хочешь, можешь угостить друзей. Но если ты сам приехал на рыбалку, сделал себе икры для собственного потребления – вот 10 кг.
- Проблему это совсем не решит…
ИШ: Но это сильно ударит. Я знаю, что они уже какие-то лазейки пытаются придумать. Но, я думаю, эти лазейки мы будем постепенно закрывать.
- Ну а для любителей, заканчивая наше интервью, что можно сказать? Потому что в каждом регионе есть разные ограничения по объемам добычи водных ресурсов.
ИШ: Эти ограничения мы вводили совместно с региональными властями. Везде своя особенность, специфика. И действительно, мы с ними советовались. Они предлагают ограничения суточного вылова, они есть для рыболовов-любителей, за этим идет контроль со стороны наших инспекторов. И в целом хочется сказать, что у нас есть настоящие рыбаки-любители, которые пришли с удочкой порыбачить, спиннинг покидать. Ну поймал он три рыбы, а остальную, даже если она ему нравится, он выпускает. Ну куда, извините, начинают сотнями килограмм ловить? А потом ну куда эта рыба? Вбрасывают в итоге-то, ее столько не сохранить. Это, конечно же, неприятно.
- На какой-то позитивной нотке закончим? В Байкале популяция омуля восстановилась, правда ли это? Опять же, благодаря каким мерам?
ИШ: Во-первых, мы закрыли вылов омуля. Во-вторых, сейчас занимаемся воспроизводством омуля на наших государственных заводах. И мы приняли решение, – в этом году мы не успели, но в следующем году вступят правила, которые разрешат в определенные сроки вылов байкальского омуля. Та программа, которую мы приняли по поручению президента, дала свои плоды, это здорово.
- Можно еще и туристическую проблему потихонечку решить.
ИШ: Конечно!