Как в России бездомным людям помогают вернуться к нормальной жизни?

У нас есть трехмесячная программа реабилитации. Человек поступает к нам и минимум три месяца находится. Мы ему делаем документы, если у него их нет, он бесплатно кушает, какое-то время живет у нас. Мы можем помочь найти работу, если это здоровый человек. Если он болеет, то мы сначала участвуем в его лечении.

Если же этот человек гражданин СССР или старенький бездомный, мы таких устраиваем по городам. Наш директор издает справочник мест последней регистрации людей по всем городам России. И мы его можем направить человека в приют той области, откуда он к нам пришел.

То есть ваш приют сотрудничает и с местными властями, и с другими приютами?

– Да, верно. Мы сейчас выиграли московский грант, с этого года начали работать с департаментом труда и социальной защиты населения. К нам будут поступать люди из больниц. Допустим, в московскую больницу поступил человек, а его выписывать некуда. И они будут его выписывать к нам, чтобы мы его долечили. И после того, как он у нас пройдет курс реабилитации, долечится, мы его сможем куда-то дальше распределить. И если это работоспособный человек, он сможет пойти работать.

А много бездомных в Москве?

– По официальным данным статистики департамента труда и соцзащиты населения, 15 тысяч человек. То есть это зарегистрированные люди, кто-то где-то их посчитал. Но мы считаем, что это самая низкая отметка, потому что бездомных гораздо больше.

А ваш приют как давно работает и сколько людей через него прошло?

– 15 января нам будет ровно пять лет, у нас будет юбилей. За пять лет через нас прошел 951 человек, только вчера мы подводили статистику. За 2022 год через нас прошло 277 человек.

А как эти люди живут? Как они зимуют, что едят, как переживают эти холода?

– Вообще бездомные и люди, которые выбирают такой путь, и раньше, и сейчас живут в подъездах. У них такой принцип: «Я свободный, меня никто не сдерживает». А сейчас, когда бездомные стараются как-то выживать, они немножко дальше шагают. У нас есть и где переночевать, и душевые есть в нашей ночлежке. У города есть социальный автобус, который может круглосуточно забрать. У нас есть реабилитационный центр. В принципе, если ты хочешь жить, для тебя все двери открыты. То есть ты можешь помыться, покушать. В городе очень много точек для кормления. Есть душевые, где можно помыться. Есть приют постоянного пребывания для людей с инвалидностью. И есть реабилитационный центр, где может временно жить, пока не сделаем документы или подлечим.

В Москве есть справочник для бездомных со всеми точками кормления, мы его распространили по всем социальным организациям, его активно раздают. Где одеться, где помыться, где поесть.

Это в Москве. А в других регионах, где установились холода, какая ситуация? Есть взаимодействие с ними?

– У нас взаимодействие с регионами, когда мы отправляем людей. Там тоже есть приюты, только их немного. Но я вам скажу, что в регионах и бездомных меньше. В Москву же все едут работать и остаются. У них планы, что из возьмут работать, а оказывается, что не всех берут. Человек оказывается не у дел, и молодых много. В регионах эта проблема меньше, а в Москве таких целый поток, даже мигрантов.

В регионах, я думаю, возможно, люди через храмы поступают. Допустим, человек придет в храм попросить денег, а его батюшка начнет куда-то реабилитировать. Там тоже есть автобус милосердия, автобус с обогревом.

Вы сказали, что через ваш приют за все время прошла почти тысяча человек. Кого-то в вашей организации удалось вернуть к нормальной жизни?

– Да, конечно. У нас статистика на 60% положительная и на 40% – отрицательная. То есть получается, что 60% у нас реабилитируется положительно. Но мы говорим честно, они от нас ушли, но мы дальше не знаем их судьбу. Кто-то может из отрицательной статистики вырваться «в люди», а кто-то, наоборот, из положительной уйти отрицательную. Поэтому, даже если разделить на два, это уже будет хорошо.

Кто-то работает в хороших компаниях, в государственных структурах. Кто-то устроился на высокооплачиваемую работу, мы сотрудничаем с центрами занятости, с администрациям, проектом «Моя карьера». Например, в ЧОП по Москве мы устроили около 35 человек за 4-5 месяцев.

А есть понимание, что это за люди и как давно они были в такой сложной ситуации, как давно они были бездомными?

– Конечно. Когда человек поступает к нам, первое, что мы спрашиваем, – фамилия, имя, отчество, как он оказался в такой ситуации, и сколько у него стаж бездомности. Бывает три дня, или еще не стал бездомным, его кто-то направил к нам. Бывает девять лет, бывает 20 лет.

Читала, что после шести месяцев такой жизни вернуться к нормальной жизни, пройти социальную адаптацию для них становится практически невозможным? Это действительно так?

– Это в большинстве случаев так. Но я скажу, в жизни всегда есть исключения. Бывает, человек сам срывается. Мы ему все даем кров, еду, помогаем работу найти, помощь психолога. Его никто не выгонял, трехмесячный срок даже не подходил, но он через два месяца сам уходит. Видимо, какой-то дух свободы его влек дальше на приключения. Здесь очень важен человеческий выбор. Ты человеку все дал, но чтобы у него тоже был выбор.

Я хочу сказать, что есть статистика и, например, люди с инвалидностью совсем другие. Людям, которые лишились конечностей, мы сейчас делаем протезы по государственной программе, по квоте. И эти люди уже не хотят вернуться назад.