Вдовиченков о работе в спектакле «Феллини. 8 1/2»: Все, что происходит с героем, каким-то образом мне понятно

История о достижениях и потерях, человеке в его разных ипостасях, творческом кризисе и стремлении любить. Как ее прожил на сцене заслуженный артист России Владимир Вдовиченков? В программе «Культ личности» на телеканале «МИР» актер сам рассказал о своей работе в спектакле «Феллини. 8 1/2» в Театре Вахтангова.

- Встретились мы с вами сегодня в театре Вахтангова, потому что здесь недавно состоялась премьера очень хорошего спектакля «Восемь с половиной».

- Называется так: «Феллини. Восемь с половиной».

- Да, это постановка по фильму «Восемь с половиной», который снял Феллини, и по его биографии. Понятно, что это не калька с кино. Что же осталось неизменным?

- Если честно, я фильм не досмотрел, мне он показался скучным. Я в какой-то момент все время засыпаю, ничего не могу с собой поделать. И все мне говорят, авторское кино, так все круто. А я засыпаю. Ну не могу я сказать организму. Я не смог ни разу досмотреть до конца. Поэтому я не знаю, насколько связана эта история. Но тема понятна, она была взята из фильма. Я не могу сказать, что мне не понравился фильм. Нет, он прекрасен! Но то ли как-то не совпало с моим внутренним ритмом, с моим желанием, внутренней энергией. Это фильм с какой-то погашенной энергией, он как будто поток течет без напора.

- И тем не менее, есть такая байка. Когда Феллини его снимал, он оставил записку, в которой было написано: «Опомнись, это комедия!»

- Возможно.

- Спектакль получился смешным?

- Нет, совсем не смешной спектакль, потому что, во-первых, у режиссера не было такой записки. И мы все-таки хотели рассказать историю о человеке в разных ситуациях: и в смешных, и в трагичных, в разных. Но радости мало в этом спектакле, мне кажется. Как в нашей жизни. Хотелось бы ее побольше чуть-чуть.

Мне кажется, это совершенно не радостная история о том, что человек, добившись многого, добившись признания, успеха, всего-всего, не добился только одного – личного счастья, и все это нивелируется. То есть ты можешь быть лауреатом всех Оскаров, а Феллини был лауреатом множества наград, признаний, но был, мне кажется, не очень счастливым человеком, и он про это и пишет. Как во всем этом еще быть счастливым?

- Если строго по сюжету, то речь идет о режиссере Гвидо, который снимает фильм, и у него творческий кризис. Вам по-человечески знакомо это чувство?

- Конечно. Когда ты добиваешься чего-то, и у меня в жизни было несколько раз, когда мне казалось, что я на вершине успеха.

- И непонятно, куда дальше?

- Не то что непонятно. Ты думаешь: «И это все? В этом и заключается счастье?» Как Сизиф, толкаешь этот камень на гору, а он раз и укатился. И чем выше ты поднялся, тем ниже падать. Потому что каждый раз придется начинать все сначала, и всегда такой кризис происходит. Также как после всех праздников происходит похмелье, после всех больших успехов есть неудачи. Мне понятно его состояние, поэтому я и согласился на эту работу. Потому что все, что происходит с Гвидо Ансельми в этой пьесе, каким-то образом мне понятно. Я не режиссер, но знаком и с успехами, и с неудачами в кино и в театре. И я был много раз женат, поэтому я понимаю, о чем речь. Поэтому и согласился на предложение. Поэтому так тяжело и давалась эта работа. Потому что когда ты читаешь – это одна история, а когда ты начинаешь через себя это транслировать, связывать в какую-то цепочку событий, то это достаточно сложно, как выяснилось.

- А когда вы выстраивали этот образ героя, была ли какая-то оглядка на сыгравшего его Марчелло Мастроянни в фильме Феллини? Или это отдельная картинка здесь в спектакле?

- Не было оглядки, потому что я поделился своими соображениями с режиссером. Сказал, что не могу досмотреть, сплю. Она говорит: «Потому что там и играется так, словно все такое бу-бу-бу, а нам нужен другой персонаж. Человек, который себя ведет по-разному». И мы не оглядывались на Марчелло. Тем более что читали много, интересовались. Оказывается, даже Федерико Феллини вначале не очень хотел снимать Марчелло. Ему казалось, что он привнесет что-то новое, взяв другого артиста. Но в результате взял Марчелло и сказал, что хорошо, что взял.
Удивительно, как сыграл Марчелло Мастроянни. Казалось бы, такой человек, который плывет по воде, не сопротивляясь, а в результате получилось произведение на все времена.

- Ваш герой очень обаятельный. Его обожают женщины. Любит ли Гвидо, ваш персонаж, кого-то из них?

- Любит ли Гвидо кого-то? Очень хочет, но, мне кажется, для него самая большая проблема в том, что он никого не любит. И даже себя не любит. Проблема героя в том, что он очень хотел бы любить, отдаться этому чувству. Очень хотел бы в этом обрести счастье, но ничего у него не получается. Он никого не любит.

- Еще один гендерный вопрос. Вы впервые работали с режиссером Лейлой Абу-аль-Кишек. Откровенно говоря, женщин-режиссеров немного. Как сложилась работа?

- Прекрасно. Я, наверное, немножко подвел ее, потому что в силу обстоятельств репетиционный период сократился почти в два раза. И я думал, как-то боялся, что это ее подломит. Нет, Лейла абсолютно точно знает, чего она хочет. Во всяком случае, знает, какие ключики к этому применить. И ее взгляд немножко отличается от мужского, поэтому это отчасти может было и каким-то дополнением. У меня взгляд на сцену и на историю один, мужской взгляд, а у нее другой. И в результате мы находили какой-то компромисс. Она хороший режиссер, у нее большое будущее, она человек театра.

- А вы часто ходите в театр и кино как зритель? Что вам лично нравится? Мне сказали, что в Вахтанговском театре вы видели все, потому что вы в художественном совете, посоветуйте что-нибудь?

- Спектакль «Ветер шумит в тополях» прекрасный. В чем его прелесть? Мы втроем играем ветеранов войны, которые оказываются в доме презрения при монастырях, где люди доживают, а за ними присматривают. Но мы играем достаточно молодых ребят – одному 65, другому 50, третьему 40. Играем его 12 лет, и спектакль с каждым годом становится лучше. Мы становимся взрослее, мудрее, спокойнее. И, мне кажется, до тех пор, пока один из нас в какой-то момент не упадет, то ли на сцене, то ли в доме, не доживет до выхода на сцену, этот спектакль не остановится.

Плюс прекрасный спектакль «Генерал и его семья» – тоже поставлен женщиной. Премьера была совсем недавно, осенью. Я посмотрел, и со мной случился катарсис. Это так круто, так просто и так здорово сделано, что я в восторге был. Мои коллеги отчасти не разделяют моего восторга. Но нужно наблюдать за тем, как ты спектакль смотришь. Потому что с меня слезы лились, я был в истерике, хохотал, плакал, чего только со мной не было. Хотя, казалось бы, ничего не происходило. Но попало на какие-то триггерные точки, зацепила меня история генерала и его дочки, которую он пытается сделать счастливой. Интересная работа.

«Война и мир», вообще, что делал Римас, очень здорово. Или «Дядя Ваня». Все это хорошие спектакли. Но есть и не очень хорошие спектакли.

- Спасибо вам за этот разговор!

- Спасибо вам!