В течение долгого времени, практически с конца 90-х годов в России был сильный общественный запрос на стабильность. Этим летом генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров сообщил о том, что запрос общества на стабильность в России ушел на периферию и сменился запросом на перемены.
Тем не менее, на рейтингах доверия это пока никак не отражается. Последние августовские рейтинги Левада-центра показывают, что 57% респондентов уверены, что страна движется в правильном направлении 83% одобряют то, как Владимир Путин ведет дела на посту президента. На первом месте в рейтинге доверия, конечно, Владимир Путин а на втором, как и много лет назад, — Сергей Шойгу.
О том каковы основные общественные тренды сейчас, и так ли силен запрос на перемены, мы поговорили с известным политологом, историком, президентом Московского центра изучения публичного права Аждаром Куртовым. Эксперт уверен, что все не так просто. Запрос на стабильность остается. Особенно во внешней политике, в сфере безопасности.
- Аждар Аширович тема «стабильности» долго являлась едва ли не основным общественным приоритетом. Можно ли сейчас говорить о том, что россияне разочаровались в «стабильности» в ее нынешнем виде и поэтому согласны даже на некие эксперименты с непредсказуемыми последствиями?
Аждар Куртов: Вообще, социология считается такой областью знаний, где возможны манипуляции общественным мнением. Не хочу сказать ничего в отношении ВЦИОМ, но бывают и ошибки в выборке, связанные с не совсем репрезентативным контингентом опрошенных, и случаи прямой фальсификации результатов полученных данных. К тому же, социология, как и любая наука, оперирует разными концепциями и подходами, и то, что предложено в качестве выводов, не всегда является единственно возможной интерпретацией, аксиомой.
Да, у части представителей так называемых общественных наук есть точка зрения, что кризис в своей острой фазе, подходя к концу, может приводить к таким общественным движениям, которые, устав терпеть в период кризиса, действительно пытаются требовать от властей более решительных действий, перемен. С позиций такого подхода интерпретация о том, что спрос на стабильность прошел и растет спрос на перемены, оправдана. Но если мы посмотрим на эту проблему с разных сторон, стабильность не всегда связана с кризисом. Стабильность – это такое явление в обществе, когда нет не только каких-то кризисных явлений, но и резких перемен, революционных скачков, даже положительных. Поэтому понятие стабильности, мне кажется, не уходит в прошлое, запрос на стабильность остается. Особенно во внешней политике, в сфере безопасности.
- Но стабильностью же общественные запросы не ограничиваются?
Аждар Куртов: Перемен люди при этом хотят, и, прежде всего, в социально-экономической области, поскольку долго терпеть снижение уровня жизни все-таки достаточно сложно. Некоторое время можно мириться с тем, что тебе понизили зарплату, не выплачивают ее вовремя или вообще нет работы, но это не может продолжаться вечно. Поэтому такой запрос в обществе существует, это очевидно. Но другое дело, повторюсь, как его интерпретировать, насколько велики масштабы этого запроса, все ли значимые социальные группы однозначно ставят абсолютным для себя приоритетом именно перемены, действительно ли они хотят перемен, или они хотят возврата к прежнему уровню своего благосостояния - это разные вещи. Но ничего страшного в таких запросах нет: общество всегда должно развиваться по восходящей линии.
Здесь, конечно, появляется широкое поле для политических манипуляций: результаты этого опроса могут быть использованы определенными партиями в качестве аргумента в электоральной борьбе, для дискредитации действующей политики властей и самих этих властей, требований замены их на новых политиков, а вовсе не для замены социально-экономического курса. Поэтому появление этих социологических результатов, наверное, не случайно: приближаются выборы, активизируются разговоры на эту тему.
Но стоит помнить о том, что ситуация у нас специфическая: помимо мирового экономического кризиса, есть моменты, связанные с санкционным давлением на нашу страну. И если бы социологи ставили в своих анкетах вопрос о том, готовы ли люди согласиться с тем, что нам выдвигают в качестве условий смягчения или отмены санкций, однозначного ответа, наверное, не было бы. Но россияне, все-таки, очень плохо воспринимают принципиальные уступки в каких-то территориальных вопросах или в отношениях с теми государствами, которые мы условно называем геополитическими конкурентами. Поэтому, думаю, большинство ответило бы отрицательно, высказавшись против этих уступок.
- Каких конкретно перемен, на ваш взгляд, ждет общество?
Аждар Куртов: Одна из острейших проблем России - недостаточное количество хорошо оплачиваемых рабочих мест (и вообще недостаточное их количество). Эти вопросы могут решаться по-разному (здесь есть и миграционная компонента, и инновационная, и региональная, и прочие). Кроме того, люди хотели бы повышения качества госуслуг по линии здравоохранения и образования. По первому пункту, несмотря на всю пропагандистскую кампанию, есть большая неудовлетворенность нынешним положением вещей. С образованием дела обстоят несколько лучше, но есть определенное недовольство организацией дошкольного образования – например, количеством мест в детсадах. Далее, высокие тарифы на транспортные услуги, ЖКХ, обеспеченность жилплощадью, высокие цены на жилье. По большому счету, в целом, по стране, все как было, так и остается, каких-то серьезных перемен в этой сфере не происходит.
- Т.е. можно сказать, что с бытовой точки зрения народ недоволен почти всем? Что делать власти, как отвечать на эти вызовы?
Аждар Куртов: Конечно, недовольство есть. Что до ответа на эти запросы, пока я не вижу в экономической сфере каких-то серьезных намерений и планов, которые можно было бы принять без их критической оценки. Все, что делается – постоянные перемены в пенсионной реформе, эксперименты со здравоохранением, уменьшение административного пресса, скажем, в том же самом жилищном строительстве или в ЖКХ – эффекта не дает. Если говорить про более серьезные меры, вопрос в подходах: либо вернуться к огосударствлению услуг по этим сферам, что было во времена СССР, либо, наоборот, как считают сторонники либерального лагеря, убрать максимально отовсюду государство и дать рынку все расставить по своим местам. Но, как показала практика и 90-х, и нулевых годов, второй вариант в России почему-то не срабатывает, и вместо эффекта мы получаем безответственность тех структур, которые за это отвечают.
У нас же по-прежнему в правительстве конкурируют две группировки, условные государственники и либералы. Вторые в большей степени отвечают за социально-экономические вопросы, а первые – за безопасность и внешнюю политику. И такой дуализм, честно говоря, не всегда идет на пользу, т.к. они часто не находят общего языка, точек соприкосновения. Т.е. наша беда в том, что общество по-прежнему находится в состоянии противоположных лагерей, которые не могут выработать какой-то механизм, который вбирал бы в себя и другие стороны, от государственников – дисциплину, от либералов – предприимчивость.
- Какие действия, если все же отталкиваться от потенциального запроса на перемены, сейчас должны быть приоритетными и первостепенными?
Аждар Куртов: Это спорный момент, скажем в случае теракта или роста другой угрозы безопасности тренд вообще может смениться на противоположный. Надо понимать, что долгосрочные тренды в данном случае не работают. Нужно, чтобы власть не теряла контроль над сферой безопасности и отстаиванием российских интересов во внешней политике, но более решительно шла на такие экономические инновации, которые позволяли бы решать старые, гноящиеся проблемы социальной сферы – причем не путем размещения пропагандистских роликов на телевидении и посещением Собяниным московских поликлиник, а реально. А вся эта пропаганда достает людей, конечно. Но также надо понимать, что быстро улучшить социально-экономическую сферу не получится ни у кого – ни у государственников, ни у либералов.
- По словам главы ВЦИОМ, политическая борьба в России - это борьба концепций перемен. Кто сможет провести необходимые стране реформы, в чем суть, плюсы и минусы этих «конкурирующих» концепций?
Аждар Куртов: Думаю, кончится тем, что на волне общественного мнения в программы политических партий будут внесены определенные корректировки, причем их внесут все: и ЕР, и коммунисты, и либерал-демократы, и эсэры. Все попытаются подстроиться и поймать волну общественного мнения, скажут, что вовремя все это уловили, учли, будут реализовывать совместно с широкими слоями населения, но реально мало что поменяется. А какой-то новой общественной силы, которая сумеет аккумулировать в свою поддержку значительное общественное мнение и предложить реальную программу, которая была бы воспринята населением, нет.
- Откуда в целом берется запрос на перемены, и в каких слоях населения он может быть наиболее ощутим?
Аждар Куртов: Социологии я в данном случае не очень доверяю, потому что получается, что этот запрос берется из толщи народной. Но это далеко не всегда так. Иногда запрос пытаются искусственно создать и потом выдать за народную инициативу. Соответственно, запрос может быть разработан в штабах каких-то политических партий, группировок.
Обычно перемен хочет молодежь до 30 лет, которая при вхождении во взрослую жизнь сталкивается с реальностью, далекой от школьных или вузовских теорий. Сюда входят и люди с высшим образованием и опытом работы, которые, скажем, задумались о создании семьи, но их останавливают возникающие в период кризисных явлений социальные, финансовые и жилищные тяготы. В их среде запрос на перемены выше, чем в других возрастных группах.
- Можно ли сравнить нынешние настроения с ситуацией конца 80-х, когда народные чаяния довольно точно сформулировал Виктор Цой?
Аждар Куртов: Нет, сейчас ситуация иная. Тогда было закрытое общество, можно было рассказать людям любую сказку о том, что происходит на Западе, и они в нее верили. Люди своими глазами ничего не видели, одновременно была усталость от коммунистической пропаганды. Можно было сказать, что, если мы откажемся от коммунистической модели, то быстро достигнем уровня Европы. А сейчас у людей есть возможность сравнивать, они видят и плохое, и хорошее, им никакую сказку не расскажешь - ни коммунистическую, ни либеральную. Народ не пойдет за любой светлой идеей, как бы ее ни разрисовали, будет сомневаться. Нужны авторитетные люди, которые убеждали бы их в этом, но нет таких людей, в отличие от периода 80-х. В этом смысле условия политической борьбы за умы избирателя куда более сложные, чем в 80-е.
- Кто-то, кроме Путина, сможет ответить на основные имеющиеся общественные запросы? Или он – безальтернативный вариант?
Аждар Куртов: Думаю, что безальтернативных вариантов в принципе не существует, но пока что равновеликой ему фигуры на политическом небосклоне не видно. Но в конце 90-х и Владимир Владимирович не был такой фигурой, так что не обязательно такого человека не существует в России вообще. Возможно, он есть.
Юлия Кундухова
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Выборы президента России
