В свое время в популярном юмористическом киножурнале «Ералаш» был сюжет про бабушку и внука. Заботливая бабушка, спешащая с носовым платком наперевес подтереть сопли великовозрастному внуку, и бугай, не гнушавшийся, чуть что, звать на помощь прародительницу наглядно иллюстрировали проблему гиперопеки – широко распространенную и в наши дни.
«Дар Божий»
Под гиперопекой понимается чрезмерная включенность родителей в процесс жизнедеятельности ребенка, поясняет врач-психиатр высшей категории, психотерапевт Александр Федорович.
«Как правило, это связано с тем, что один из родителей отличается тревожно-мнительным складом, то есть переживает за всё, что есть, и чего нет. Если вдруг складывается так, что чего-то нет, гиперопекающий родитель должен это придумать – в чем, как правило, весьма преуспевает. Такое отношение может выработаться по отношению к трудным, болезненным, долгожданным детям, которые тяжело дались. Ребенок воспринимается как сверхценность, в которую нужно вложиться и которую надо сберечь, приравнивается к дару божьему», – говорит врач.
Если к этому ещё и примешивается тревожно-мнительная характерологическая структура одного из родителей, мы получаем гиперопеку, поясняет специалист. «То же самое касается некоторых матерей-одиночек, чрезмерно включенных в процесс воспитания ребенка, вне зависимости от пола, и усматривающих в этом свое предназначение. В их понимании, хорошая мать всегда участвует, всегда понимает – как в старинном бородатом анекдоте, «мама прожила свою жизнь, проживет и твою»», – отмечает Федорович.
Последствия такого воспитания для ребенка, как правило, бывают весьма удручающими: он отстраняется от всех дел, у него наблюдается практически нулевая социализация.
«Родитель использует разные предлоги: “пока я тебе объясню, как это делается, я десять раз сделаю это сама”, “тебе что ни поручи, ты все испортишь”. Иногда используются механизмы более высокого уровня: “не царское это дело”. Говорят: “твоя задача – учиться, найти хорошую работу, а бабу мы тебе найдем», – поясняет психотерапевт.
Ребенок полностью заимствует все эти тезисы и схемы поведения и в дальнейшем транслирует их окружающим и в своей взрослой жизни.
«Иначе мальчик умрет»
Реальные примеры престарелых инфантилов, плотно вцепившихся в мамкину юбку, знакомы многим не понаслышке. Именно эту категорию мужчин больше всего презирают женщины, и часто – небезосновательно. При ближайшем рассмотрении все действительно оказывается очень запущенно.
«Одна дама обратилась за помощью для своего мальчика, которому по жизни не везет, его все обижают. Объяснила: что ни баба – то дрянь, что ни начальник – то сволочь. Поэтому мальчик выпивает. Привела мальчика (которому на тот момент стукнуло 42 года) на прием за руку, говорит: “какой-то он у нас несложившийся, если я день не приду, он даже борщ из холодильника не достанет”. Я спрашиваю: а если два дня не придете? Она: “да вы что”, глаза вылезают из орбит, “вы что такое говорите, если я два дня не приду”. Крамола! У нее нет и тени сомнений: мальчик умрет!», – рассказывает врач.
«С этого момента я утратил в ее глазах свои позиции – дураку понятно, что он умрет, а мне это было неочевидно. Кстати, перед нашей беседой я прошел контроль, мне задавались вопросы о дипломе, о сертификатах, о судимостях. И лишь после того, как мама убедилась в моей благонадежности, она привела сына. Но через какое-то время он перестал появляться на приемах, я задал ему вопрос и услышал, что мама перестала давать ему деньги на психоаналитика, решив, что доктор плохой и не тому учит. Кстати, однажды он был женат, но мама решила, что жена, как и психоаналитик, ее сыну не подходит, и выставила ее за дверь», – говорит Федорович.
Такой «мальчик» выбирает себе жену-маму, лет на 15-20 постарше, у которой уже все есть, включая детей. Либо спутницу ему выбирает мама – тестирует потенциальную соискательницу, проверяя ее на законопослушность, добропорядочность, селит их где-то рядом – в идеале, на одном этаже, в крайнем случае, в соседнем подъезде. Дальше следует тотальный контроль и постоянно звучащие опасения, что молодые «не справятся». Начинаются конфликты с партнером. Если появляются внуки, для гиперопекающей бабушки это елей на душу – она может еще раз прожить свою жизнь и еще раз всем объяснить, насколько она значима.
Но могут ли разорвать порочный круг и родители, и дети, уставшие от роли «вечного идиота»?
«Это довольно сложно, и происходит либо посредством бутылки, либо с помощью нормальной тети, которая прибирает этого мальчика к рукам и жестко выставляет свекровь за дверь, – говорит эксперт. – Мальчик еще может повзрослеть – начинает командовать тарелками и стиральным порошком, а вот девочки, как правило, не выходят из этого состояния никогда, находят себе точно такого же доминирующего партнера, который, в принципе, делает все то же самое, но они от этого не страдают и воспринимают как норму. Крах начинается, когда партнер уходит, и ситуация становится катастрофичной. Человек, будучи в довольно зрелом возрасте – 40 или 50 лет – абсолютно десоциализирован, вплоть до того, что не знает, как снять показания со счетчика. Человек абсолютно нормальный, здоровый, не слабоумен, и в перспективе может освоить все эти навыки».
Живой «женский» пример жертв гиперопеки тоже выглядит драматично. «У меня есть сейчас пара таких девушек, одной за 40, второй за 50. Одна живет с мамой, мама ее постоянно «контролит», опекает. У нее, естественно, нет никакой личной жизни, потому что любой появляющийся партнер должен пройти мамино тестирование на благонадежность. Она его приглашает, мама печет пирожки, задает партнеру вопросы, девушка 50-ти лет сидит это все слушает. Мама спрашивает: “а каковы ваши планы?” Тот выпучивает глаза – он в первый раз в доме, а с девушкой знаком без году неделю. На заходы про намерения он, естественно, сливается, на что мама говорит:« ну ты глянь, какой козел», «в очередной раз тебя, дуру, спасла». И это происходит постоянно – а эту пациентку я знаю уже лет 10», – рассказывает врач.
«За это время мы достигли прогресса: она отважилась поехать в отпуск без мамы и перестала отчитываться, например, почему задержалась после работы. Мама, правда, очень четко отработала другую линию. Классическая схема: регулярно звонит и говорит: «я вот сижу давление меряю, предчувствую, что у тебя там что-то не то! Ну-ка расскажи!» Я объясняю, что мама лукавит. Однажды девушка сказала: «да ну, мам, я тебе не верю». Через 20 минут звонок: «это доктор со Скорой, почему вы так разговариваете с мамой?» И это катастрофа, конечно. Процесс сепарации – отделения ребенка от матери – идет очень тяжело. Выбить право девочки поехать на недельку в отпуск отдельно от мамы мне стоило больших усилий. Я надеюсь, что в ближайшие 10 лет мы все-таки достигнем с ней определенных результатов. Пока они скромные, но они есть! Мама, конечно, замкнулась, сказала, что доктор плохой – из чего я делаю вывод, что мы на верном пути», – говорит собеседник «МИР 24».
Как будут вести себя подобные граждане уже с собственными детьми, вопрос неоднозначный. Если ребенок родится в паре с гиперопекающим партнером, инфантил просто пристроится на правах второго ребенка. Два инфантила никогда не выживут – если, конечно, их не будут кормить и содержать живущие в соседнем подъезде маменьки.
Спасение – в спорте
Дети помладше тоже испытывают проблемы: родители «вскрывают головы» воспиталкам в детском саду, потом – завучам в школе, везде участвуют и лезут. «Они всегда в родительском комитете, устраиваются нянечками в больницу на время болезни ребенка, помощницами повара в пионерлагерь, куда отправилось чадо. Я им говорю: п«ора попримерять сапоги или осваиваться в роли штабного писаря – скоро же в армию парню!» В психиатрии это называется интервенция (т.е. провокация). Иногда на эти вбросы люди отвечают: «да-да, я тоже об этом думаю, надо поискать выход – куда-нибудь в МО или в «пожарку» его пристроить, чтобы был рядом», – говорит врач.
Спасти такого ребенка может только какая-нибудь интеркуррентная фигура – например, тренер в спортивной секции или руководитель кружка хорового пения. Если ребенок увидит в нем авторитет и «попадет под дурное влияние», он постепенно выберется из-под родительского гнета. «Эта фигура может обеспечить сепарацию от родителей, а потом уже происходит социализация, вливание ребенка в коллектив, заимствование правильных форм полоролевого поведения. И автором этого является тренер», – поясняет эксперт.
Причем «перекинуться» на тренера, увидев в нем мамку, ребенок не должен. «Разница в том, что родитель – это всегда гиперопека, а тренер – это «давай результаты, проявляй себя, свои характерологические черты и навыки». А какие могут быть навыки при гиперопеке? «Ты ничего не умеешь, отойди, сядь, ты сейчас все разломаешь и обожжешься». И здесь доктрины сильно разнятся. Тренеру нет необходимости быть опекуном и повесить себе на шею нерадивого спортсмена или пианистку», – говорит психотерапевт.
Но если у тренера нет необходимости быть опекуном, у пожилого мужа такая потребность может возникнуть. «Если девочка устала от мамы и в 16 лет убегает замуж за дедушку 60 лет, вот это – шило на мыло. Он берет на себя опеку, продолжает об этой девочке заботиться – правда, несколько шире, чем это делали родители. У нее появляется дополнительная свобода, карманные деньги и так далее. Какой-то минимальный уровень социализации партнером при этом все же стимулируется», – считает Александр Федорович.
Так что «мантр», настраивающих на «излечение», не существует – может быть только практический опыт в новом контексте, например, в секции. Но надо понимать, что дружить такому ребенку тоже ни с кем не позволят, сославшись на то, что у этого папа сидел, у того – мама алкоголичка, у третьего сестра – проститутка. Поэтому ребенка постараются максимально изолировать от внешнего мира.
«Против всех»
Но есть и такое явление, как дети-бунтари. Антагонизм гиперопеке выливается во всякие подростковые группы типа «Сбежать из дома» и прочие равновеликие явления. «Такие подростки не приходят ночевать, убегают, начинают себя вести делинквентно – попадают в ментовку, начинают пить, употреблять вещества, лезут в разные группировки. Для них – при антагонизме по отношению к родителям – также характерна реакция могучего социосопротивления, борьба с социумом», – поясняет психотерапевт.
Проще говоря, у этой категории граждан закрепляется поведенческая модель сопротивления всем без разбора, потому что все пытаются их подавлять, говорит Александр Федорович.
При этом необходимо различать гиперопеку и доминацию. В гиперопеке превалирует слияние, безусловная любовь (о чем пишет в первой главе «Искусства любви» Эрих Фромм), а в доминировании – власть и требование выполнения нормативов.
«Доминирование проявляется так: «я – главный, что я сказал, то все и делают, вне зависимости от того, кто что думает», «а теперь все быстро сели, быстро начали жрать, и на счет три вышли». Это сильно другой процесс. Доминирование – это упоение абсолютной властью и требование абсолютного подчинения. Гиперопекающие матери – другое. Доминирующими они были бы в случае, если бы командовали сыну: «быстро зашел, сел и слушаешь доктора, понял? А не то я тебе сейчас мозги вышибу». Вот это – доминирование. А гиперопека – «не промочил ли ты ноги, не забыл ли одеть шапку и не обидел ли тебя вон тот мальчик», – подытожил эксперт.
Подробнее в сюжете: Психология жизни
