Лингвист-кельтолог, выпускница и преподаватель МГУ, жесткий руководитель и хрупкая женщина. Самобытная и окутанная тайной Хелависа, основательница группы «Мельница, рассказала Алексею Кортневу, с чего начиналась «Мельница» и как прошли эти сказочные 20 лет на сцене.
Станция Мифологическая
Алексей Кортнев: Все твое творчество и творчество группы связано с мифами и легендами. Ты, человек с прекрасным классическим образованием, действительно веришь во все это?
Хелависа: Я с этим работаю. Моя любимая книжка по мифопоэтике – «Как убить дракона» Калверта Уоткинса, где он исследует все индоевропейские мифологические клише и привязанные к ним языковые формулы. Когда ты в это залезаешь с головой, невозможно не верить в то, что ты делаешь. Потому что ты видишь, как оно работает не только в литературном смысле, но и в языковом.
Алексей Кортнев: Оттуда же взялся и твой псевдоним?
Хелависа: Он взялся из рыцарского романа Томаса Мэлори «Смерть Артура». Там есть персонаж Хелависа, которого нарисовал Обри Бердслей в своих иллюстрациях.
Алексей Кортнев: В каких отношения находятся Хелависа и Наталья О’Шей в жизни?
Хелависа: Наталья О’Шей периодически надевает костюм Хелависы. Это мое сценическое присутствие. Когда я хожу по улицам, меня, как правило, не узнают. Потому что я «схлопываюсь» до своей собственной «шкурки». А когда мы выходим на сцену, нам нужно собой заполнить все сценическое и зальное пространство, и этим заведует Хелависа.
Алексей Кортнев: Надо сказать, что не меньшее значение в судьбе имеет и мельница как символ, ведь не случайно было выбрано такое название группы?
Хелависа: В тот момент в группе был совсем другой состав. В основном она состояла из женщин. Передо мной была поставлена задача сочинить какое-то крутое название женского рода, которое легко бы запоминалось и скандировалось. Я подумала, и на следующий день пришла на репетицию с версией «Мельница». Естественно, под это тут же подвела мифологическую базу: что это солярный символ, механизм творения.
Алексей Кортнев: С ролевиками вы как-то сталкиваетесь?
Хелависа: Я провела некоторое время своей юности, как раз университетской, в МГУшной ролевой тусовке. В тот момент была толкинистская тусовка, в ней я была эльфом.
Алексей Кортнев: Ты сама веришь в то, что управляешь временем, пространством и эмоциями людей?
Хелависа: Я обычно говорю, что я с ними работаю. Для меня вообще концепция работы имеет большое значение.
Алексей Кортнев: Каким образом ты с этим работаешь?
Хелависа: Словами и музыкой.
Станция Воробьевы горы
Алексей Кортнев: Ты поступила на филологический факультет?
Хелависа: Да, но мое знакомство с МГУ произошло гораздо раньше, чем филологический факультет. Можно сказать, что я там родилась и провела большую часть своего детства.
Алексей Кортнев: Твои родители тоже филологи?
Хелависа: Моя родители химики. Я вообще первый гуманитарий в семье. Родители тоже окончили МГУ, мама до сих пор там продолжает работать. И бабушка работала, и дедушка там был профессором химфака.
Алексей Кортнев: Ты не просто гуманитарий, но и кандидат филологических наук. Ты не только училась в университете, но и преподавала. И здесь начинается интересная коллизия – будучи молодой преподавательницей, ты становилась все известнее и известнее как певица. Как удавалось выстраивать отношения со студентами?
Хелависа: Я была строгим преподавателем, но веселым. Когда ко мне приходили на первое пристрелочное занятие по истории ирландского языка, я достаточно быстро отслеживала, кто хочет заниматься, а кто пришел потаращиться на Наталью Андреевну и пофотографировать ее из-под полы. Таких было многовато и их приходилось отсеивать.
Алексей Кортнев: Как так получилось, что ты в таком юном возрасте ты стала преподавателем?
Хелависа: Я начала преподавать на четвертом курсе, когда у нас была педпрактика, и все нормальные люди ходили преподавать в школу. Я как-то «примазалась» к нашей кафедре. Нас было ничтожно мало, и моя научная руководительница предложила преподавать начинающим в качестве педпрактики.
Алексей Кортнев: Был такой период, что тебе приходилось прилетать в Москву, для того, чтобы читать лекции студентам?
Хелависа: С какого-то момента я стала жить в других странах, в частности, у меня был большой двухгодичный научный грант в Ирландии. Потом я вернулась в МГУ, ушла на полставки, потому что понимала, что нужно регулярно ездить на гастроли. Я приезжала на две недели и работала практически каждый день, задавала студентам большую внеклассную работу.
Станция Тель-Авив
Хелависа: Мой муж ирландский дипломат, поэтому куда его пошлют – туда и мы едем. Мы уже жили в Ирландии, Финляндии, Швейцарии, Австрии и вот сейчас в Израиле.
Алексей Кортнев: Удивительные имена у твоих дочек – Нина Катрина и Уна Тамар. Почему получились такие двойные имена?
Хелависа: У ирландцев есть традиция двойных имен, у некоторых даже тройные. И я знала, что старшую дочку я хочу назвать в честь своей любимой бабушки Нины. Поэтому у нее первое имя Нина. Но опять же, в ирландской традиции принято, что старшую дочь называют в честь свекрови. Вторая дочка – Уна. Я хотела, чтобы это было простое ирландское имя, оно означает «овечка, ягненок». А второе ее имя получилось так: мы вспомнили, что Нина – это просветительница Грузии, и тут мы решили вспомнить еще одну знаменитую грузинку – царицу Тамару.
Станция Перезагрузочная
Алексей Кортнев: Как вы думаете, почему мы дали такое название этой станции?
Хелависа: Наверное потому, что у нас в этом году юбилей – «Мельнице» 20 лет. Мне кажется, что 2.0 – это определенная отсылка к перезагрузке, мы специально назвали так программу. Потому что хотели, чтобы она была не ретроспективная, а как бы отчетной работой о том, что мы успели натворить за последние 20 лет. И как выражаются в научной сфере – задел к дальнейшему исследованию
Алексей Кортнев: А саму группу доводилось часто перезагружать за эти годы?
Хелависа: Изрядно. Я осталась единственная из начального состава. Я бы сказала, что у нас была одна кардинальная смена состава, когда просто мы решили уволить из группы всех классических музыкантов.
Алексей Кортнев: Это было связано не с тем, что они плохо играли?
Хелависа: Мы решили сменить парадигму. Мы уже двигались в сторону рокового звучания, у нас появился бас и барабаны, и стало понятно, что девочки не очень справляются с этим, стоя за своими пюпитрами.
Дмитрий Фролов: Я бы хотел рассказать один курьезный случай. История про гонг. Дом музыки, Светлановский зал, барабаны стоят на подиуме, и за ними стоит гигантский гонг. Он висит на некой раме с колесиками. И, видимо, на саундчеке техники сцены не зафиксировали колесики. В процессе концерта я слегка раскачивал гонг, а в финале, на последних аккордах последней песни я ударил колотушкой, и гонг упал с подиума. Зал воспринял это как некую фишку и взорвался в овациях.
Станция Улан-Удэ
Алексей Кортнев: Чем Улан-Удэ запомнился?
Хелависа: Мы участвовали в фестивале «Голос кочевников», приехали сильно заранее, для того, чтобы познакомиться с республикой. У нас был чрезвычайно насыщенный и интересный день, возвращались мы ночью, все очень устали. И нам принимающая сторона выделила экскурсовода и машину. На въезде в Улан-Удэ мы проезжаем острый поворот и после него идет подъем. Мы наконец с этого подъемы выходим на более или менее прямую трассу и тут от нашего Спринтера отлетают оба задних колеса. Мы даже испугаться не успели.
Алексей Кортнев: Есть ли у вас любимые места?
Хелависа: Нам очень нравятся портовые города. Всегда очень приятно быть на большой воде. Я очень люблю Владивосток, Казань очень красивая, Калининград, Петербург. Нам еще нравится ездить на юга. На Урале или в Сибири постоянно бывают казусы: иногда жители более суровых городов начинают дарить громоздкие подарки, которые мы потом не можем увезти. В Челябинске принесли чугунную мельницу, она весила килограмм семь.
Подробнее в сюжете: Ночной экспресс
