Четверть века назад в России придумали залоговые аукционы: как это было

Четверть века назад в России придумали и осуществили залоговые аукционы. Как это было – корреспондент телеканала «МИР 24» Глеб Стерхов.

1995 год. Россия в крутом пике передела сфер собственности и влияния. Приватизация в разгаре. Все, что раньше не имело цены, потому что «бесценно ибо казенно» – теперь товар повышенного спроса. При этом покупать особо не на что и некому. Да и денег в казне просто нет. Ни на зарплаты бюджетникам, ни на пенсии. Зато напечатаны акции, ваучеры и краткосрочные гособлигации. Главный тезис экономической команды Егора Гайдара в действии: «Рынок расставит все на свои места».

Для передачи в частную собственность наметили больше 250 тысяч предприятий, в том числе 20 тысяч крупных и крупнейших, а еще агросектор – колхозы и совхозы, земля и жилищный фонд. Причина такой распродажи – одна: необратимость.

«Мы знали, что каждый проданный завод – это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого, дешево, бесплатно, с приплатой – 20-й вопрос! Первый вопрос – один. Каждый появившийся частный собственник в России – это необратимость», – говорил председатель Государственного комитета РФ по Управлению государственным имуществом Анатолий Чубайс.

«Ситуация в экономике к этому моменту должна быть необратимой. Ключевые позиции – это нефтянка и металлургия. Они должны быть уже в руках наших верных союзников», – заявлял политолог, депутат Государственной думы РФ первого созыва в 1993-1995 гг Сергей Станкевич.

Союзники – это банкиры. Особая каста лихих 1990-х. Один из них – молодой и активный глава ОНЭКСИМ-банка Владимир Потанин. Говорят, именно он стал идеологом тех самых залоговых аукционов. Схема, по которой можно было забрать в управление ключевые предприятия страны за сущие копейки. Он поделился идеей с главным «приватизатором».

«Чубайс пошел к Ельцину и сказал, что у нас нет денег платить военным, врачам, пенсионерам, чиновникам, пограничникам, полиции. Вообще ничего нет. Ельцин спросил: «Что нам делать?» Он сказал: «Давайте попросим банкиров одолжить нам денег». Ельцин не понимал, что ни у каких банкиров никаких денег быть не может после такой гиперинфляции. Но слова «банк», «банкиры» произвели впечатление. Он сказал: «Ну, а как?». Чубайс ответил: «А просто так они не дадут. Давайте мы им дадим в залог за эти деньги акции самых лучших предприятий», – рассказал лидер партии «Яблоко» Григорий Явлинский.

В последний день лета 1995 года президента Бориса Ельцина убедили. Тогда его рейтинг падал катастрофически. Коммунисты во главе с Геннадием Зюгановым на предстоящих выборах могли взять реванш: отменить приватизацию, а за ней и вообще все либеральные реформы. Необратимость от Чубайса сработала. Борис Николаевич подписал особый указ о передаче акций ключевых предприятий из федеральной собственности.

Так появился список из 12 перспективных с точки зрения бизнеса предприятий: нефтедобывающие, горно-металлургические и инфраструктурные. Среди претендентов на «заклание» – «Норильскникель», «Лукойл», ЮКОС, «Сибнефть» и «Сургутнефтегаз».

«Идея исходила от бизнеса. С другой стороны, добыча катастрофически падала. Компании были в долгах, как в шелках. Сколько они стоили в этот момент? Трудно сказать», – рассказал министр экономики РФ в 1992-1993 гг Андрей Нечаев.

Правительство выскребло из почти пустой казны остатки – 600 миллионов долларов с небольшим – и положило эти деньги на депозиты в так называемые «банки-любимчики». («Империал», «Инкомбанк», «Онэксимбанк», «Менатеп»). Теперь можно признаваться народу.

«И только после этого объявило, что не хватает денег и нужно взять в кредит. У кого? У этих же коммерческих банков. То есть вся дальнейшая операция – это операция сугубо мошенническая», – рассказал зампредседателя Счетной палаты РФ в 1995-2001 гг. Юрий Болдырев.

Сам процесс взятия в долг никто не скрывал. Эти же деньги оформлялись как заемные средства. Их даже не нужно было переводить со счета на счет. Только статус поменять – был депозит, стал кредит.

«Столь нагло и открыто они ее проводили, потому что были уверены, что никто не узнает», – добавил Юрий Болдырев.

Широкие массы и не узнали. Все проводилось быстро и без освещения в прессе. Псевдокредиты выдавали под залог банку. Госпакеты акций 12 предприятий и стали тем самым залогом. Срок – один год. Если деньги государство не отдает, сами предприятия с их пакетами акций перейдут в распоряжение банков, что, собственно, и произошло.

«Это наглые вульгарные мошенники, которые просто были уверены в безнаказанности. И не зря уверены. Генеральный прокурор Скуратов, прокуратура не отреагировали вообще никак. Мы предложили им выступить в суде с иском в защиту государственных интересов. В нашем государстве никто, кроме Генеральной прокуратуры, не мог это сделать», – отметил Юрий Болдырев.

«Все уже было решено заранее, кто какой актив получит, попытки поучаствовать в этом со стороны, даже предложив большие деньги, завершились тем, что они были сняты с торгов», – рассказал глава департамента кредитной политики министерства экономики РФ в 1995-1997 гг. Михаил Хазин.

Доходило до абсурда – некоторые аукционы проходили под началом самих банков-участников. Где-то фигурировали подставные фирмы для создания видимости торгов. Но жаловаться было некуда. Например, с покупкой «Юкоса» «пролетел» «Альфа-банк». Ведь предприятие было обещано Ходорковскому с его «Менатепом».

«Не было законодательства, но была революционная ситуация. В этом смысле справедливости ожидать от власти, которая стремилась решить в первую очередь политическую проблему, мне кажется, не приходилось», – говорит первый заместитель председателя Совета директоров «Альфа-банка» Олег Сысуев.

Даже алюминиевому королю Михаилу Черному, авторитету лихих 1990-х не дали сделать свою ставку.

«Мы участвовали в то время в аукционе по «Норильскому никелю». Но, к сожалению, было принято решение наш пакет выбросить с аукциона, а выбор пал на другую компанию. Мы так поняли, что банки между собой договорились, что каждому достанется какой-то кусок», – рассказал бизнесмен.

Именно «Норильск-Никель» был самым первым лотом в этих торгах. 17 ноября 1995-го госпакет акций ушел банку Владимира Потанина за 170 миллионов долларов.

«Все проблемы были автоматически решены, потому что стоимость кредитов была меньше, чем реальная стоимость активов в десятки раз», – рассказал глава департамента кредитной политики Министерства экономики РФ в 1995-1997 гг. Михаил Хазин.

Всего через пару лет цена этого и других предприятий будет исчисляться уже миллиардами долларов. Прямо или косвенно ими будет править так называемая «семибанкирщина» – олигархи, которые организовали переизбрание Ельцина в обмен на госпредприятия и госпосты. На отданных на откуп объектах сменят руководство, переформатируют кадровую политику и ведение финансов. Все 12 аукционов проведут в беспрецедентно сжатые сроки – всего за 40 дней.
Последний – за три дня до нового 1996 года. Через несколько месяцев Борис Николаевич Ельцин одержит победу во втором туре президентских выборов. Автор идеи залоговых аукционов получит обещанное кресло и кабинет на самом верху.

«Да, это было практически голосование. Мы решали, кого делегировать в правительство. Остановились на Потанине», – рассказал генеральный директор холдинга «Объединенные медиа», в 1995 году член редакционной коллегии газеты «Известия» Михаил Бергер.

«Понимая огромный опыт Потанина в бизнесе, это было как бы решением, предложением Потанину даже: «Володя, пойди туда, ты сможешь, у тебя достаточно энергии», – делился бизнесмен Борис Березовский.

В августе 1996-го Владимир Потанин – первый вице-премьер. Он курирует экономический блок вопросов и координирует работу Министерства экономики. Через месяц подошел срок возврата кредита и выкупа акций предприятий тех самых залоговых аукционов. Однако этого не случилось. По официальной версии в российском бюджете просто забыли прописать эти статьи расходов.

«Это чистое воровство. Чистое. Бешеные потери для государства, бешеные потери для общества. Это, конечно, совершенно колоссальный удар по социально-политической устойчивости государства. Потому что люди поняли, что у власти находятся воры», – рассказал глава департамента кредитной политики Министерства экономики РФ в 1995-1997 гг. Михаил Хазин.

«Все эти предприятия так или иначе сохранились в нашей экономике. Мы не должны забывать: они не ушли в чужие руки. Мы не должны забывать, что именно сегодня формирует российский бюджет. А формирует его нефтегазовый комплекс и металлургия. Вот они и формируют основу нашего нынешнего благосостояния», – отметил политолог, депутат Государственной думы РФ первого созыва в 1993-1995 гг. Сергей Станкевич.

«Норильск-Никель» Владимира Потанина, ушедший тогда с молотка за 170 миллионов долларов, спустя четверть века будут оценивать уже почти в полсотни миллиардов.

Да и с остальными лотами другие аукционеры тоже не прогадали. «Семибанкирщина» надолго поселилась в списке Forbes. Нарушение закона в ходе залоговых аукционов доказать никому и не удалось. Схема оказалась и выгодной, и безопасной. Однако, в тираж так и не пошла. Хотя попытки были.

«Связьинвест» – тогда никому неизвестная госкомпания. В ведении и телеграф, и телефонные сети, и интернет, и спецсвязь. Есть что развивать и на чем заработать. В 1997-м Борис Ельцин согласился отдать в приватизацию и ее. С маленькой оговоркой: на этот раз конкурс будет честным. Чубайс тогда уже первый вице-премьер в обновленном правительстве, озвучил условия:

«Я с самого начала говорил Гусинскому, что очень все хорошо. Но только все равно будет тендер. Будет реальный тендер. Заплатишь на рубль больше, получишь. Заплатишь на рубль меньше, не получишь», – говорил Чубайс.

Это не устроило ни Гусинского, ни Березовского, которые в равной степени претендовали на «Связинвест». Олигархи поссорились не только друг с другом, но и с правительством. Началась битва компроматов, манипуляции общественным мнением. Березовский воевал подконтрольным ему Первым каналом, тяжелое орудие Гусинского называлось НТВ.

Пресловутая ельцинская «семья», как себя называла «семибанкирщина», рассорилась. С тех пор только бизнес, ничего личного. Так в стране появится еще одно новое понятие: «информационная война».