«Мама ползла по замерзшему полю и выкапывала кочерыжки капусты». Три блокадные истории

Ровно 80 лет назад, 27 января 1944 года, состоялось полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады. Город находился под осадой 872 дня. По данным, озвученным на Нюрнбергском процессе, за время блокады погибло 632 тысячи человек, по другим данным, число жертв достигло 1 млн. 97% жителей Ленинграда умерли от голода и только 3% погибли во время бомбежек. А те, кому удалось выжить, обычно не любят рассказывать про войну. Вот три истории детей блокадного Ленинграда, которые смогли выстоять, несмотря на все тяготы войны и потерю близких.

Маргарита Филанович

Маргарита Ивановна Филанович была маленькой девочкой, когда ее вывезли на «полуторке» по льду Ладожского озера из осажденного города. Точный адрес родного дома уже не помнит. В памяти остались лишь ориентиры: Петроградская сторона, вроде бы улица Большая Зеленина, рядом Гиляровский сквер, кондитерская и старая школа.

«И вот эта школа превращена была в госпиталь, и когда была тревога, в наш подвал через большую дыру в стене, водили и носили раненых всяких», – рассказывает блокадница Маргарита Филанович.

Подвал девочка запомнила лучше всего. Он находился прямо под их двумя комнатами. И при первых звуках сирены семья спускалась в это бомбоубежище.

Они жили вчетвером: маленькая Рита, мама, бабушка и дедушка. Была и собака – немецкая овчарка.

«Очень хорошая, большая собака. Остались одни кости: кормить-то нечем было. И дедушка, мне не сказали, а потом и бабушка сказала, топором ее убил и стал варить это мясо», – вспоминает блокадница.

После войны дом перестроили, в их квартире сейчас живут чужие люди. Семья Маргариты Ивановны обосновалась в Ташкенте. Там она окончила школу, институт, стала археологом. В Ленинград, а затем и в Петербург приезжала всего несколько раз. И никогда не была в родном доме.

Семья Людмилы Казак

Людмила Казак родилась уже после войны, но историю своей семьи знает, каждый год в день начала блокады они приходит к дому номер 10 по Конной улице. Это главное для нее место памяти в городе. Здесь на первом этаже в квартире номер 54 жила вся ее большая семья: две прабабушки Людмилы Николаевны, бабушка, дед, его брат Иван с семьей – жена и две дочки, а также мама и дядя – мамин родной брат Виктор.

Дядю Ивана забрали на фронт, его жена осталась одна с двумя маленькими детьми. Дед работал на заводе, но вскоре тяжело заболел. Бабушка поначалу вместе с соседками шила перчатки для солдат, потом заболела тифом и тоже слегла. Вся забота о старших упала на плечи мамы Людмилы Николаевны – Антонины. Тогда четырнадцатилетней Тони.

«Моя мама со своим братом забирались на крышу дома и тушили зажигалки. Зажигалок было очень много. А бомба попала в рядом стоящий деревянный дом. То есть он был разрушен, и его разобрали на дрова», – рассказывает дочь блокадницы Людмила Казак.

Так и грелись. Холодной зимой 42-го вся семья чуть не погибла от голода: у Тони украли хлебную карточку. Она, не зная, что делать, побрела по городу, дошла до Овсянниковского сквера. В блокаду там люди обменивали вещи на хлеб или дрова.

«Она Господу молилась, подошел к ней добрый человек и говорит: «Что ты, девочка, плачешь?» Она объяснила ситуацию, и тот предложил ей махорку обменивать на хлеб и половину этого хлеба относить его дочери, которая живет на Московском проспекте», – рассказывает Людмила.

Практически каждый день девочка пешком преодолевала больше пяти километров, чтобы выполнить поручение и получить хлеб.

Но главная блокадная история в их семье – другая. Однажды поздней осенью Тоня в поисках провизии пошла в сторону Ириновки. Там находились овощные поля и линия фронта.

«Она ползла по этому замерзшему полю, выкапывала кочерыжки капусты, которые там остались. Наши солдаты кричали: «Что ты глупая делаешь?!», а немцы хохотали. Мама понимала, что либо она сейчас соберет кочерыжек и накормит семью, либо умрут все. И она набрала целый мешок», – говорит дочь блокадницы.

Кочерыжки помогли продержаться еще несколько дней, но спасти всю семью не удалось. К концу войны из 10 человек в живых остались лишь четверо.

«Брата Ивана взяли на войну, он уже после войны вернулся, а его жена и двое детей – Лилечка и Галочка – умерли от голода. Одна моя прабабушка погибла при артобстреле, а вторая – умерла голодной смертью. Вот выжили только 4 человека: моя мама, ее брат, моя бабушка и мой дедушка», – рассказывает Людмила Казак.

Встреча Люды и Иры

По соседству с семьей Людмилы Казак жили Васильевы – Александра Павловна с четырьмя детьми. Самой младшей – Любе – к началу блокады был всего один месяц, Лиде – пять лет, Жене – семь, Люде – восемь. Большая и дружная семья практически вся погибла за несколько месяцев. В октябре 1941-го умерла Люба, в декабре – Женя, еще через месяц не стало Лиды, Александра Павловна умерла в апреле 1942-го года, в 31 год. Осталась одна Людмила.

«Сначала меня отправили в Александро-Невскую Лавру, где находился приемник-распределитель для сирот, затем по Дороге жизни эвакуировали в поселок Кряково Ярославской области. У нас в детском доме были чудные воспитатели. Девочки лет 15-16 занимались настолько с нами, что мы не чувствовали даже, что идет война», – вспоминает блокадница Людмила Веселова.

После войны Людмила вернулась в квартиру на Конной улице, 10. Знакомых осталось немного – погибли 125 жителей этого дома, в том числе 24 ребенка. Людмила была уверена, что подруги детства – Иры, с которой до войны они вместе играли во дворе, тоже нет в живых. Но спустя 76 лет они случайно встретились на акции памяти.

«Мне было 8 лет, когда в 1942 году умерла мама. Нас осталось трое детей: сестре было четыре года, брату два. Есть нам нечего было, пить нам нечего было, воды в квартире не было», – рассказывает блокадница Ирина Ивина (Иванова).

Их вместе с бабушкой эвакуировали, в Ленинград вернулась в первых числах января 1946 года, но уже новый дом, в другом районе.