Подгон показателей, игры в статистику и крючкотворство. Так российский президент на неделе описал ситуацию с зарплатами и поручил правительству проверить жалование каждого бюджетника в стране. А началось все из-за одной, казалось бы, частной истории, передает корреспондент телеканала «МИР 24» Максим Красоткин.
В НИИ Цитологии и генетики прокладывают новый путь в медицине. Здесь создали препарат, который помогает онкобольным.
«Активная субстанция препарата отправляется в организм, где контактирует с клетками, которые располагаются в лимфоидной ткани кишечника. Клетки взаимодействуют с обломками раковых клеток, которые образуются в ходе химиотерапии, и обучают другие клетки иммунной системы против опухоли», – рассказала старший научный сотрудник Института цитологии и генетики Анастасия Проскурина.
За это исследование Анастасия Проскурина с коллегами получили президентскую премию в пять миллионов рублей. Как лауреатов их пригласили на совещание по науке, которое проводил глава государства.
«У меня должность – это старший научный сотрудник, и моя зарплата составляет 25 тысяч рублей. В этом году выделили надбавку шесть тысяч. Суммарно на руки я получаю 32 тысячи рублей. После того, как вы издали указ о повышении зарплаты научным сотрудникам, у нас было предложено перейти на полставки, чтобы отчитаться о повышении зарплат руководству», – рассказала старший научный сотрудник Института цитологии и генетики Анастасия Проскурина.
«Средний уровень зарплаты в Новосибирской области какой? Сейчас уровень – 39 тысяч. Она должна получать 78 тысяч. Где деньги-то? Где деньги, Зин?», – сказал Путин.
Речь о зарплате зашла не просто так. Согласно майскому указу президента, ученые должны получать вдвое больше средней зарплаты по региону. Через день Владимир Путин собрал еще одно совещание и все-таки получил ответ на вопрос: «Где деньги?».
«Среднемесячная заработная плата Анастасии Сергеевны в прошлом году составила 44 тысячи 129 рублей. В том числе, как она указала, 25 тысяч – должностной оклад. Если сравнивать с 2019 годом, то тогда у Анастасии Сергеевны было чуть больше, потому что был грант РФФИ, было 57 тысяч 375 рублей», – отметил министр науки и высшего образования Валерий Фальков.
И тут выяснилось, что зарплаты научных сотрудников считали вместе с получаемыми грантами и сравнивали совсем не со средними по региону.
«Все время говорим о том, что уровень зарплаты научных сотрудников должен быть 200% от среднего по экономике региона. Но считают, как выяснилось, не от среднего по экономике», – спросил Путин.
Сколько будет получать каждый сотрудник научного института, решает его руководство. Из госбюджета платят лишь оклад. Бывает так, что он составляет лишь 10% от всей суммы и зависит от должности, научной степени и активности ученого.
«Если говорить об официальных окладах, то их даже называть стыдно. Это от 20 до 40 тысяч – это предел», – рассказала заведующий кафедрой вирусологии МГУ им. М.В.Ломоносова Ольга Карпова.
Все остальное – это гранты. Их платят профильные фонды, иногда руководство регионов. Они могут быть от ста тысяч рублей до сотни миллионов в год и распределяются между теми, кто участвует в грантовом исследовании.
«Не все это финансирование идет на зарплату. Благодаря этим грантам мы имеем возможность работать на самом современном оборудовании. Мы значительную часть этих грантов тратим на покупку оборудования и расходных материалов», – рассказала заведующий кафедрой вирусологии МГУ им. М.В.Ломоносова Ольга Карпова.
Шансов получить грант больше у тех ученых, кто публикуется в научных журналах. За это начисляют баллы, которые потом учитываются при получении гранта. Правда, здесь возникает загвоздка: если данные об открытиях в медицине или математике еще можно обнародовать, то исследования в области оборонки никак не раскроешь.
«Сейчас, например, статья, которая публикуется за рубежом по наиболее интересным результатам, стоит в 200 раз дороже, чем хорошая статья в хорошем российском журнале. С точки зрения национальной безопасности России это полный нонсенс», – отметил главный научный сотрудник Института биологических проблем криолитозоны СО РАН Борис Кершенгольц.
Еще бывают такие научные работы, за которые формально грант не получишь. Например, его трудно добиться тем, кто собирает материал, что называется в поле, для того чтобы потом его изучали в лабораториях.
«У нас институт систематики экологии животных, у них 120 сотрудников, и только десять из них получают ту оплату труда, которая соответствует 200% по региону: 64-70 тысяч. А все остальные -гораздо меньше, у них нет внебюджетных средств, у них такое направление исследований: экспедиции там, они не могут привлечь извне какие-то средства. Поэтому у них идет невыполнение указа президента», – отметила доктор химических наук Людмила Левченко.
Иногда институты вынуждены подбивать цифры. Это подтверждает слова научной сотрудницы из Новосибирска, которая обратилась к Путину.
«Министерство само предложило аферу. Вы сделайте следующим образом: министерство дало разрешение, чтобы зарплату января 20-го года зачислить в расчет зарплаты декабря 19-го года. Таким образом, в 19-м году институты вышли на эти 200%», – рассказал главный научный сотрудник Института биологических проблем криолитозоны СО РАН Борис Кершенгольц.
Обсуждая заработок ученых второй раз на этой неделе, Владимир Путин предложил идею: установить минимальную зарплату в научной отрасли, которая бы отбила желание руководителей НИИ «химичить» и занижать ее до уровня МРОТ. Ведь именно от директоров институтов зависит доход тех, кто двигает российскую науку.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Программа Вместе
