«Я поняла, какой рабский труд у порнозвезд!» Алена Апина – о концертах в Чернобыле, ночевках на вокзале и эротических съемках

В гостях у Алексея Кортнева – настоящая звезда 1990-х. Много лет назад она бросила все в родном городе, чтобы вместе со своими коллегами по группе отправиться покорять столицу. И не зря. Ведь группа «Комбинация» тогда «раскачала» весь Советский Союз, а потом и всю Россию. Истории известны случаи, когда, танцуя под ее хит «Электричка», люди проламывали стены, изображая локомотив. Она умеет зажечь!

Чем стал для Алены Апиной Павелецкий вокзал? Как можно было обрести популярность без интернета? И какие практические шаги помогали стать знаменитым в СССР?

Станция Павелецкий вокзал

Алексей Кортнев: Наша первая остановка – Павелецкий вокзал. Трудно в это поверить, но уже когда существовала весьма успешная группа «Комбинация», девочкам иногда приходилось ночевать на Павелецком вокзале!..

Алена Апина: Это правда. Это было не так много раз, но бывало. Например, мы приезжали с каких-то больших «густонаселенных» артистами концертов, и все куда-то разбегались: кто домой, кто по гостиницам – все растворялись. А вечером поезд в другой город, и деть себя совершенно некуда. Тогда никому в голову не приходило как-то о нас позаботиться, сказать «девчонки, пойдемте посидим». Люди и подумать не могли, что мы сейчас приедем на другой вокзал и там посидим еще часов 12-15.

А.К.: И насколько гостеприимный был Павелецкий вокзал?

А.А.: О, он был чудесный! Это родной для меня вокзал: туда приходит поезд из Саратова.

А.К.: «Комбинация» ведь была организована именно в Саратове?

А.А.: Конечно.

А.К.: Как вообще в те годы можно было раскрутиться? Ведь не было ни интернета, ни соцсетей, невозможно было разместить свой клип и проснуться знаменитым на следующий день. Как это происходило?

А.А.: Были два смешных человека, которые всю жизнь сходили с ума от идеи создания такого продукта: продали машины, ушли из семей – в общем, свои судьбы повернули совершенно в другое русло. Эти два человека – Саша Шишинин, наш продюсер, и композитор Виталий Окороков, который написал все эти величайшие хиты.

А.К.: Так как они сделали это в Москве? Вы прямо вместе с ними прикатили покорять столицу?

А.А.: Да, мы приехали вместе с Сашей, Окороков периодически то появлялся, то исчезал. А мы все побросали: семьи, учебу, и – за мечтой, туда! Эти вещи, они настолько редкие и настолько ценные... Это яркий пример того, как нужно верить в себя, в мечту, в дело.

А.К.: Это ты сейчас говоришь такие общие, хотя очень красивые и очень правильные слова. Но были же и какие-то практические шаги, которые предпринимались? Я просто хочу понять. Я вот москвич, мне эти препоны не приходилось преодолевать. Но вам-то ведь нужно было собрать все в кулак, вашему продюсеру – продать машину, квартиру и прочее. Какие практические шаги нужно было предпринимать для того чтобы сделать вас, девчонок, знаменитыми?

А.А.: Обзавестись набором хороших знакомств.

А.К: Как это можно сделать, если ты приехал из Саратова?

Легко, Боже мой! Ты же смотришь телевизор? Тогда была одна программа, в которой надо было появиться, и ты наутро просыпаешься знаменитым. Это передача «Утренняя почта». Ты попал в «Утреннюю почту», которая шла по воскресеньям, а в понедельник ты уже знаменит на всю страну. Или, например, чтобы песня хотя бы несколько раз прозвучала по радио, нужно было попасть на радиостанцию «Юность». И вот, чтобы там прозвучала наша песня, мы вместе с агитпоездом радиостанции «Юность» поехали в Чернобыль, практически сразу после аварии. Мы там жили, постоянно проходили через эти счетчики Гейгера и пели для ликвидаторов Чернобыльской аварии.

А.К.: Павелецкий вокзал, на котором еще стоит наш «Ночной экспресс», интересен еще и тем, что тебе потом довелось выступить на Павелецком вокзале.

А.А.: Это были наилюбимейшие, наиярчайшие и неповторимейшие времена под названием «лихие девяностые».

Перед Новым годом какой-то «лихой человек» там отмечал Новый год. Он закрыл весь вокзал, устроил там фуршет, какие-то богатые столы, там сидели какие-то люди, это была нелепость страшная. Но человеку было важно вот так самоутвердиться: он, может, так же, как и мы, ночевал на этом вокзале, потом чего-то достиг, бабла заработал немерено и решил показать, кто он такой. Я помню, что там было много артистов, но мы были, конечно, персона «выставочная», потому что мы, как и он, на этом вокзале пороху-то понюхали.

Станция Саратов

А.К.: Мы прибыли в Саратов – город, в котором ты родилась и начала заниматься музыкой. Поначалу стезя вела ведь в классическую музыку – я знаю, что ты хотела поступать в консерваторию...

А.А.: Ты не поверишь, Леш: каждый раз, когда мне грустно и тоскливо, я сажусь, открываю нотки и фигачу то Шопена, то Баха. Это доставляет мне эстетическое удовольствие – тонуть в этих звуках, в этом мире...

А.К.: Знаю, что ты, разучивая Скрябина, даже соседей мучила этими экспериментами. Правда ли, что был такой эпизод, когда даже милицию вызывали из-за этого?

А.А.: Да, мне тогда надо было заканчивать музыкальное училище. Представляете, город Саратов, улица 2-й Кавказский тупик: сидит какая-то нездоровая девушка, ей предстоит играть госэкзамен (это достаточно сложная штука). А ночью как сыграешь на пианино? У тебя ни наушников, ничего. Это сейчас ты сидишь: проводок воткнул – и ты король. А тогда между молоточками и струнами клали байковое одеяльце. Они гасят звук, но ты все равно его слышишь. Но самое главное, что в ночи и соседям было хорошо слышно... В общем, они сначала стучали по батареям, потом все-таки пришел участковый. Я говорю ему: «Это девятая соната Скрябина!» Он подумал, что я сказала что-то матом, и сказал, что, наверное, больше не стоит. Весело было.

А.К.: В результате к сожалению или нет не получилось поступление?

А.А.: На тот момент мне это было дико печально. И, вообще, это было жестоко по отношению ко мне, потому что я и то, чем я занималась, это было настолько одно целое, и потом как-то стало все это раздираться, раздираться...

Я два раза не поступила на фортепианный [факультет консерватории], и это было ужасно. Но зато я в это время работала тапером в художественной гимнастике! Я играла детям, которых там «рвали» в разные стороны: они орали, а я играла. Я два года там проработала. Позже, когда у меня родилась дочь, которая в девять лет пришла и сказала: «Мама, я хочу заниматься художественной гимнастикой», я сказала: «Нет!» И тогда она сама пошла, сама нашла какую-то секцию. Она у меня кандидат в мастера спорта!

А.К.: Не сложилось поступление в Саратовскую консерваторию, но зато как раз в этот момент «Комбинация» «подъехала»?

А.А.: Нет, в этот момент я поступила-таки в консерваторию на фольклорно-музыковедческое направление.

А.К.: Это очень интересно, потому что у тебя в твоей певческой позиции очень много от фольклора!

А.А.: Я просто счастлива, что мне не ставили «гнесинский» голос, усредненный. Простите все, кто обладает этим знанием. Меня, к счастью, оно миновало. И вот эта подача, эта школа, совершенно другая дыхательная культура – это было так здорово!

А.К.: Давай все-таки вернемся к твоему главному проекту – «Комбинации».

А.А.: Каникулы. Иду я по коридору, несчастная, и думаю, чем же мне летом заняться, потому что каникулы и денег нет ни фига. И навстречу, как в хорошем сказочном кино, идет композитор Окороков. У нас с ним когда-то была первая любовь, очень давно, потом он собрался жениться и на этом мы друг другу сказали «до свидания». В общем, мы с ним были очень хорошо знакомы, он меня встретил и говорит: «О! Может быть, ты?» Я говорю: «Что?» Он мне концепцию выдал, я сказала: «Ты что, дурак, что ли? Я в этом не буду участвовать».

А.К.: А почему?

А.А.: Потому что я не знала этой музыки! Ты не поверишь: я ни разу в жизни не была на дискотеке! А концепция была [в духе] группы «Мираж», «Ласковый май» и Мадонны, которая не так давно появилась. Когда я в первый раз ее услышала, у меня был рвотный позыв. Но он [Окороков] сказал главную ключевую фразу: «Десять рублей за концерт». Я сказала: «Пошли». Мне было по фигу, чем мы там будем заниматься.

Станция Свердловск

А.К.: Мы прибыли на станцию Свердловск, ныне Екатеринбург – это город, куда Алена в первый раз приехала на сольные гастроли уже после того, как рассталась с проектом «Комбинация».

А.А.: Это был август 1991 года, мы поехали туда с моим продюсером и тогдашним будущим, а сегодня уже бывшим мужем Александром Иратовым. Кстати, ему жутко не нравилась эта «недоделанная» фамилия – Апина. Он говорил: «Ну что это за фамилия такая – Апина? Хочешь – Лапина, хочешь – Папина. Обрубок какой-то». На самом деле это не моя родная фамилия, я родилась с фамилией Левочкина. А Апина – это латышская фамилия. Я в 18 лет выскочила замуж за сына репрессированных латышей, которые осели у нас в Саратове. Моего первого мужа звали Валерий Арвидович Апин. Очень быстро я поняла, что не надо было этого делать, но паспорт уже поменяла, а это такой геморрой – все это обратно менять. Но это не самое интересное.

Самое интересное – то, что в переводе с финского это переводится как «обезьянка». Когда я захотела «застолбиться» в прекрасном море-океане под названием Instagram, я написала: Apina. И мне сказали: «До свидания, девочка, Апина уже есть». Я думаю, это кто ж такой прыткий? И мне стало интересно, я посмотрела. Ты не поверишь: финская фолк-треш-метал группа называется Apina. Это такие лохматые финские мужики, причем достаточно популярная группа! Мало того, по-фински это «обезьяна», а в латышском языке – «хмель». В общем, пьяная обезьяна.

А.К.: На что Саша Иратов хотел поменять твою фамилию?

А.А.: Он хотел поменять на Алену Саратовскую. Представляешь, какой бы у меня сейчас был репертуар? Но, к счастью, этого не произошло, потому что не успели дать [информацию о смене псевдонима] в анонсы и в афишу. Но когда я вышла-таки на сцену, [Артур] Гаспарян сказал: «Выступает Алена...», а люди стали говорить: «Апина! Апина!»

Станция Училка

А.К.: Из открытых источников я знаю, что ты проработала несколько лет учительницей в школе, где занималась твоя дочь Ксюша. Зачем ты туда пошла?

А.А.: Пошла я ради эксперимента. Мне стало интересно, смогу ли я достучаться до этих чудесных голов.

А.К.: Сколько лет назад это было?

А.А.: Сейчас Ксюше будет 19, а это было, когда она была в пятом классе. Я пошла преподавать сначала музыку, потом искусство. А потом я уже не смогла бросить этих детей. Мне было очень приятно, когда у них был выпускной, и ко мне подходили родители параллельных классов (я один год вела у всей параллели, у меня было сто с лишним человек, но в основном я, конечно, вела только свой класс).

Я пришла туда и сказала: «Ребят, чему вы учите на музыке?» «А что, – сказали они, – что-то не так?» А программа там – это какой-то советский задел. Там дети Моргенштерна слушают, а им преподают «Роль березки в творчестве композитора Дмитрия Кабалевского». Ну вот что это такое? Я предложила: давайте попробуем что-то другое. А они говорят: «Ну вы же не пойдете к нам [преподавать]!» Я говорю: «Почему же не пойду-то? Пригласите – пойду». И пошла!

А.К.: Скажи, а тебе при этом пришлось заканчивать с артистической карьерой?

А.А.: Нет, конечно! Это занимало несколько часов в неделю, о чем ты говоришь! Искусство и музыка – это же один урок в неделю. Это ни о чем. Но тем не менее мы с ними поставили четыре спектакля, один из которых назывался «New Yellow Submarine», по песням The Beatles. Когда я ставлю запись этого спектакля, меня все спрашивают: «Это какие-то специально заточенные дети?» Нет, это абсолютно простая гимназия. Мы с ними пели, все на английском языке, я сама написала сценарий, было очень здорово.

А.К.: Скажи, пожалуйста, как твоя дочка Ксюша к этому отнеслась? Она не стеснялась того, что мама пришла работать в качестве учительницы?

А.А.: Нет! Она, наоборот, стала в авторитете.

А.К.: Чем сейчас занимается Ксюша, что она выбрала?

А.А.: Она, скорее всего, будет судмедэкспертом или патологоанатомом. В общем, она учится в медицинском.

Станция Откровенная

А.К.: Мы прибываем на станцию Откровенная, и здесь хотелось бы откровенно поговорить про твои новые песни. Я знаю, что очень многие люди не приняли твой клип на песню «Близость».

А.А.: Когда я встретилась с режиссером Асланом Ахмадовым (он пришел ко мне на передачу, я тогда на радио еще работала), я ему дала послушать песню и сказала: «Давай что-нибудь снимем». Он говорит: «Давай, не вопрос». А у меня и сюжет уже был готов – такая история про любовь взрослых людей, такую на полутонах. Он слушал, слушал и говорит: «Дура ты». Я говорю: «Почему?!» Он говорит: «Да кто ж так снимает? Это песня вообще про другое. Или ты мне доверяешь или кому-нибудь другому свой сюжет рассказывай».

А.К.: Для тех, кто не видел клипа «Близость», расскажи, пожалуйста, в чем была идея?

А.А.: Идея была просто показать женщину 50+ и что это прекрасный возраст, в котором есть и любовь, и ревность, и ожидание, и возможность, и красота и все вот это прекрасное. Идея была в том, чтобы искоренить вот этот ужас советский, что 50 лет – это ипотеку выплатил, детишек поднял, на место гробовое накопил – все! Это же жуть!

А.А.: Удивительно, что это вызвало неприятие у людей. Почему?

А.А.: Я тебе расскажу. Момент моей славы не совпал с интернетом, миллионными просмотрами и так далее. Я и другие артисты советской эпохи, мы не причастны к этому миру. И тут у меня – миллион просмотров! Я сама не ожидала! И полилось: «Куда в 50?!», «Ты посмотри на нее!», «Дочери-то стыдно!» Закончилось тем, что у меня дочь украла телефон, она сказала: «Я не дам тебе больше это все читать!» А вот потом, когда мы начали снимать «Девушку Бонда», там мы уже умышленно решили эту ситуацию усилить.

И тут я поняла, какой же рабский труд у порнозвезд! Это был какой-то кошмар, когда мы с этим мальчиком-моделью лежали в койке, а Аслан бегал и кричал: «Я не верю! Или мы это делаем или нет!» В общем, жуть какая-то. Но там получилось другая история. Мои добрые близкие сказали: «Чтоб ее не расстраивать, мы комментарии выключим!» И на этом людям стало неинтересно! Но самое главное, что и та, и другая песня прославилась тем, что ее показали в новостях. Я включаю телевизор, а там, пардон, пятая точка голой «обезьяны» на весь экран...

Посмотреть выпуск программы «Ночной экспресс» от 12 марта можно также на нашем YouTube-канале.