«А что, по-вашему, хуже: покойники или дети?»: в СТИ премьера – спектакль «Старуха»

Из дома вышел человек

С дубинкой и мешком

И в дальний путь,

И в дальний путь

Отправился пешком…

Студия театрального искусства – особое творческое место, где своя атмосфера и неповторимый колорит. В памяти еще свежо впечатление от яркого и самобытного спектакля «Шествие». И вот все те же лица, но уже читают в фойе стихи Хармса.

И можно ждать начала спектакля в зале под звуки многоголосья зрителей, рассаживающихся на свои места, а можно пить кофе в буфете под строки Хармса и постепенно погружаться в атмосферу «нелогического течения мысли»…

Доедая с маслом булку,

Братья шли по переулку.

Вдруг на них из закоулка

Пес большой залаял гулко...

Но отложим булки с чашками и поднимемся все-таки на второй этаж в зал.

Мы видим согнувшуюся старуху. Она идет по авансцене, а затем уходит вглубь и падает в окно. Затем вторая, третья, четвертая… И падает в окно… Идут умирать? А вот и еще одна старуха уже подталкивает предыдущую, мол, не задерживай очередь. И каждая падает по-своему: некрасиво, нелепо и даже смешно. А всем ли хватит места там? Видимо, нет. Одна вдруг возвращается…

А потом на сцене появляется Он. А потом второй, третий, четвертый... И первые мысли о смерти и старости растворяются мгновенно, будто их и не было вовсе. И все одинаково одеты, а говорят как один человек… Раздвоение личности? «Я знал, что мне надо что-то написать, но я не знал что…» – говорит каждый из них, и начинаешь понимать, что перед нами какой-то творческий человек. А, может, шизофреник? Ну, очень «нелогическое течение мыслей». И вот уже на сцене много парней и много старух… И непонятно, мертвые бабки или живые.

- Я смотрел по сторонам. И мне казалось, что сейчас что-то случится…

- Но ничего не случилось.

В начале спектакля чувствуешь растерянность и замешательство и вспоминаешь, как часто в жизни «это было ужасно: ждать неизвестно что», как говорит герой. А зрители тем временем ждут, чем на этот раз удивят их в СТИ. «Это будет рассказ о чудотворце, который живет в наше время и не творит чудес…», – слышу со сцены и пытаюсь вспомнить рассказ Хармса.

Сюжет прост: герой обнаруживает в комнате умершую старуху.

Но не все так просто в его сознании и в восприятии действительности. «Одна из старух от чрезмерного любопытства вывалилась из окна и разбилась». Вторая хотела посмотреть, что произошло, и от чрезмерного любопытства вывалилась из окна и разбилась. А потом третья, четвертая, пятая… И, с одной стороны, кажется, что ты начинаешь понимать, что происходит, но тут же ловишь себя на мысли, что запутался. Какое «нелогичное течение мысли».

«Мы решили похулиганить, поимпровизировать, рискнуть. В основе спектакля потрясающая повесть Даниила Хармса «Старуха». Жанр этой работы мы определили словами Хармса – «нелогическое течение мысли», – отмечает режиссер Сергей Женовач.

И, действительно, в этой постановке и молодость, и сила, и хулиганство, и юмор, но все это при «нелогическом течении мыслей» сливается в итоге в единый поток размышлений и чувств, которые объединяет одна общая идея – нелепое проявление жизни. Недаром сам Даниил Хармс писал: «Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своем нелепом проявлении. Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт – ненавистные для меня слова и чувства. Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и горе, радость и смех».

Отдельно стоит отметить сценографию, которая решена всего тремя ширмами на колесиках, сделанных из большого количества деревянных форточек разного размера. С одной стороны они черные, как, наверное, сама смерть и платья старух, а с другой – бежево-белые в тон костюма главного персонажа, который представлен сразу несколькими актерами. Вместо стекол окна заколочены фанерами. Судя по всему, цвета выбраны не случайно: белый и черный – как жизнь и смерть, а бежевый – цвет тела человека, который всегда где-то между жизнью и смертью.

Удивительно, что вся эта история не носит никакого трагического характера. Наоборот, здесь столько юмора, причем хорошего, что смотришь на одном дыхании. И только маски на лицах зрителей скрывают улыбки, но глаза-то смеются! И понимаешь, что важно не то, что происходит в жизни, а то, как ты к этому относишься.

Конечно, не обошлось в этом спектакле и без любви. У него – колбаса в авоське, а у нее – буханка хлеба и бутылка водки. Они знакомятся в очереди… Такая красивая, смешная, трогательная любовь возникает между ними.

- Вы любите водку? Я бы хотел когда-нибудь выпить с вами водки.

- Я тоже хотела бы когда-нибудь выпить с вами водки…

Но рассуждения о любви и женщинах прерываются: «И вдруг я вспоминаю, что у меня в комнате на полу лежит мертвая старуха…»

Несколько раз мы видим часы без стрелок у старухи как напоминание о том, что жизнь летит, время неумолимо, но стрелок нет – и мы никогда не узнаем, сколько кому отмерено… В молодости мы не думаем о старости – не считаем минуты, не смотрим на стрелки, а на экваторе жизни боимся ее, потом сами принимаем этот облик.

- А что, по-вашему, хуже – покойники или дети?

- Дети, пожалуй, хуже, они чаще мешают нам. А покойники все-таки не врываются в нашу жизнь, сказал Сакердон Михайлович. – Врываются! – крикнул я и сейчас же замолчал.

Весь этот спектакль похож на удивительный сон. Но режиссер очень точно расставляет смысловые акценты. Конечно, каждый услышит тут что-то свое, что-то для себя, что-то, основанное на собственном жизненном опыте. Но, кажется, идея очевидна:

- Нет верующих и неверующих людей. Есть только ЖЕЛАЮЩИЕ верить и не верить!

- В Бога?

- В бессмертие!

И чем дальше, тем теснее переплетается серьезное и смешное, грустное и веселое. А не так ли и в жизни? Одно всегда соседствует с другим.

Старуху запихивают в чемодан. И в этот момент думаешь только о том, как она туда поместилась? Удивительная пластика у актера! «Постепенно я буду умирать, – кричит она из чемодана. – Буду задыхаться, но крышку не открою». И вот тут впервые становится как-то не по себе. Было много мыслей во время спектакля, но все как-то воспринималось легко, а здесь вдруг по телу пробегают мурашки. А старуха все орет в чемодане. И хочется вжаться в кресло… Ярче в глаза бросаются обшарпанные деревянные рамы на окнах со старыми шпингалетами…

Отпусти, Господи, тормоза вдохновения моего.

Успокой меня, Господи,

и напои сердце мое источником дивных слов

Твоих.

Вот так просто от смешного к серьезному «нелогическое течение мысли» заставляет задуматься о самом главном – о жизни, смерти и любви.

Все фото предоставлены пресс-службой СТИ