«Мастер заменял нам и маму, и отца, и брата»: как белорусские подростки помогали ленинградцам пережить блокаду?

В Санкт-Петербурге на Пискаревском мемориальном кладбище, где рядами – братские могилы погибших в блокаду ленинградцев, установлен небольшой обелиск. На нем – контуры двух мальчишек. Живого и ушедшего. И надпись: «Соотечественникам, погибшим в блокаду. Учащимся ремесленных училищ Ленинграда от белорусского народа».

По официальным данным, которые привел на Нюрнбергском процессе Главный обвинитель от СССР Роман Руденко, за 872 дня блокады Ленинграда в городе от голода и холода погибло 632 253 человека. От бомбежек и артобстрелов – еще 16 747.

Среди них – 12 000 подростков из Беларуси, ровно половина из тех, кто в 1940 году приехал в город осваивать рабочие профессии.

ТРУДОВЫЕ РЕЗЕРВЫ

Второго октября 1940 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О государственных трудовых резервах». Задача – ежегодно «подготавливать для передачи в промышленность до миллиона человек путем обучения молодежи определенным профессиям». Будущих токарей, фрезеровщиков, железнодорожников, строителей набирали из подростков от 14 лет, закончивших 4-7 классов. К рабочей жизни их должны были готовить ремесленные и железнодорожные училища, школы Фабрично-заводского образования.

В СССР в это время реализуются грандиозные планы индустриализации. Страна должна была возмужать, укрепить обороноспособность. Заводы, фабрики, гидроэлектростанции планировалось возвести в каждой советской республике. Для БССР кадры были особенно важны.

«К 40 году в Беларуси был уже построен такой аграрно-индустриальный комплекс, все больше развивалась промышленность, конечно, сказывались успехи первых пятилеток. Происходила индустриализация Беларуси и, естественно, внедрение новых отраслей промышленности было шагом достаточно оптимистичным. Или амбициозным, точнее», – рассказывает историк Вадим Гигин.

Уже в октябре-ноябре 1940 года В Минск из деревень и сел, чтобы получить рабочую профессию, приехало 50 тысяч юношей. Газеты того времени сохранили атмосферу эпохи. Вот, например, что писала «Советская Белоруссия» 11 ноября 1940 года:

«Вчера в клубе металлистов начала работать комиссия Сталинского района гор. Минска по призыву в ремесленные и железнодорожные училища и школы ФЗО.

Первым проходит комиссию 15-летний Владимир Трушко – ученик шестого класса. Медицинская комиссия находит его здоровым. После непродолжительной беседы Владимир Трушко получает путевку в Минское ремесленное училище металлистов.

Отец Ростислава Селявко уже давно работает на железной дороге. Сын также хочет быть железнодорожником. Комиссия удовлетворяет его желание. Рослый 15-летний Ржевуцкий хочет поступить в ремесленное училище Ленинградской области. Это желание комиссией удовлетворяется.

Всего по Сталинскому району в ремесленные и железнодорожные училища и школы ФЗО г .Минска должно быть отобрано 385 человек, для училищ и школ Ленинградской области – 75 человек. Поступило по Сталинскому району гор. Минска 800 заявлений от желающих добровольно вступить в ремесленные и железнодорожные училища и школы ФЗО».

В столице республики срочно организовали два новых училища металлистов на 800 человек каждое. Основной базой стали станкостроительные заводы имени Кирова и Ворошилова. Открыли две школы ФЗО – коммунальщиков и строителей. Но этого оказалось мало. И было принято решение – почти половину ребят – 24 тысячи отправить на обучение в Ленинград, ближайший к Минску индустриальный центр.

Уже 20 ноября 1940-го из Минска ушел первый специальный эшелон. Следующий – 21-го из Могилева. Всего в Ленинград торжественно проводили 11 поездов c подростками. Были и, как свидетельствуют газеты, недоработки:

«Отправка первого эшелона не обошлась без недостатков. Оказался неподготовленным паровоз, что задержало отправку эшелона на два с лишним часа.

Выявлен ряд случаев нарушения председателями колхозов постановления СНК СССР об обеспечении призванных одеждой, обувью, бельем, продуктами на время следования в пути до пункта назначения и перевозочными средствами.

Так. Председатель колхоза им.Буденного, Логойского района, товарищ Бабицкий отказал в проезде до Лотойска, предоставлении подводы, призванному Служуку. Так поступил и председатель колхоза имени Кирова Плещеницкого района тов.Санюк.

Председатели некоторых колхозов не снабдили призванных, направляющихся в Ленинградскую область, одеждой, бельем, обувью.

За грубое нарушение постановления СНК СССР Управлением Трудовых Резервов при СНБК БССР дела на всех этих председателей направлены прокурору республики для привлечения их к судебной ответственности.

Все эти недостатки должны быть учтены с тем, чтобы не повторить их в дальнейшем. Молодежь, мобилизованная в ремесленные и железнодорожные училища и школы ФЗО, должна быть окружена самой теплой заботой с момента получения путевки».

В ЛЕНИНГРАДЕ

В Ленинграде белорусских мальчишек ждали. Вот статья из газеты «Смена» – органа городского комитета комсомола. 23 ноября 1940 года.

«На вокзале призывников встречали представители общественных организаций, завода им Жданова. С вокзала юноши, побывав в бане и парикмахерской, были отправлены в любовно приготовленные для них общежития. Специально для учащихся была проведена встреча с работниками милиции, которые познакомили ребят с правилами уличного движения. Врачи провели беседы о личной гигиене учащихся».

1 декабря – всего через 3 месяца после объявления набора – уже начинался учебный год. Были спланированы программы и расписания занятий, подобраны мастера и наставники, обустроены общежития, сшиты комплекты новенькой формы. Кстати, за эту форму – черную с буквами ФЗО или РУ на воротниках – подростков и прозвали «фабзайцами». Или ласково – «зайчатами». Может, потому, что, как всякие дети, оторванные от дома, выглядели одинокими. И всегда хотели есть.

Впрочем, в каждом общежитии, у каждой группы обязательно был наставник из числа комсомольцев. Они водили на экскурсии по городу, на футбол, помогали подшивать подворотнички. Стали старшими братьями, а то и отцами.

«Мастер заменял нам и маму, и отца, и брата старшего. Если бы я мог – я бы теперь его на руках нес до самого Минска…», – написал уже после войны Степан Скоморох, который в 40-м году учился в Ремесленном училище 31 при заводе им. Кирова, а потом cам 40 лет проработал старшим мастером ГПТУ №117 металлистов в Минске.

После окончания обучения все, кто приехал учиться в Ленинград, должны были вернуться на родину.

«Они работали на условиях целевого набора, он и предполагает, что ты должен вернуться в те места, откуда ты получил направление, и отработать – от 2 до 5 лет… разные были нормы. Фрезеровщик, токарь, слесарь – эти профессии требовали высокой квалификации. Не зря тогда в советской терминологии появляется фраза «рабочая аристократия». И конечно, Ленинград – это был центр такой рабочей аристократии», – рассказывает историк Вадим Гигин.

Конечно, кто-то не выдерживал вдали от дома и сбегал. «Зайчат»-беспризорников легко находили по форме. Наказывали строго. 26 декабря 1940 года Председатель Президиума ВС СССР подписал еще один указ. «Об ответственности учащихся ремесленных, железнодорожный училищ и школ ФЗО»: «За самовольный уход из училища (школы), а также за систематическое и грубое нарушение школьной дисциплины, повлекшее исключение из училища, подвергаются по приговору суда заключению в трудовые колонии сроком до 1 года».

22 ИЮНЯ

В июне 1941-го в школах ФЗО, ремесленных и железнодорожных училищах Ленинграда проходили экзамены. А потом – мальчишки должны были разъехаться домой на каникулы. На все лето… Но 22 июня перечеркнуло все. Теоретические занятия и экзамены прекращены. Каникулы отменены. Учащихся направили на предприятия Ленинграда. Кадровые рабочие мобилизованы, а ремесленники – они умели хоть что-то…Те, кто занимался получше, сразу стали помощниками мастеров, а то и мастерами.

А 28 июня 1941 года немецко-фашистские войска взяли Минск. В считанные недели территория республики была оккупирована врагом.

Один из мастеров-воспитателей Петр Петухов позже вспоминал:

«Дети очень тяжело переживали, когда узнали, что немца оккупировали Беларусь. Бывало, дежуришь ночью в интернате, слышишь – плачет кто-то… Подсядешь на кровать, успокоишь, – лишь бы заснул…Это в начале войны… А потом так возмужали, что слез не стало видно…»

8 сентября Ленинград был блокирован. Главным врагом оставшихся в общежитиях и интернатах белорусских зайчат стал голод. Поесть или получить паек можно было только на заводе. Поэтому часто спали у станков. Чтобы не тратить силы на дорогу. Даже в самые тяжелые дни по карточкам учащиеся ФЗО, железнодорожных и ремесленных училищ получали норму хлеба, как взрослые рабочие. Но этого не хватало. Ели даже форменные кожаные ремни. Отрезали по 5 сантиметров, замачивали и варили. Называли «бульоном»…

Многие приписывали себе год-другой, чтобы пойти на фронт. Феодосий Смолячков, уроженец Могилевской области, учился в школе ФЗО 2 на каменщика. На фронте он стал снайпером. Вот что пиcала о нем газета «Красная звезда» в 1942 году:

«Слава снайпера Смолячкова»

За короткое время он истребил 125 немецких бандитов и обучил более 10 красноармейцев снайперскому мастерству. Слава о Смолячкове как о бесстрашном истребителе фашистов разнеслась и за пределы дивизии. Всюду стали появляться опытные мастера огня».

Феодосий Смолячков погиб на Пулковских высотах. Немцы выслеживали белорусского мальчишку-снайпера специально. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Листовки о гибели снайпера Смолячкова немцы разбросали с самолетов над его родной Быховщиной. Отца и матери уже не было в живых. Двоюродная сестра вспоминала после войны:

«Когда Федю наградили посмертно, дядьке с теткой как родителям Героя корову подарили. Она была единственной кормилицей на всю округу. Спасибо Феде. Сам погиб, а нас от голода спас. Нас в семье пять сестер. Анисия, Нина и я – самые маленькие – бегали к тетке Фекле за молоком. Так и выжили».

В Ленинграде именем Феодосия Смолячкова уже после войны была названа улица недалеко от Финляндского вокзала.

ДОРОГОЙ ЖИЗНИ

Холод стал новым врагом. Даже немецкие авианалеты были, казалось, не так страшны. В январе – до -35. Погасло электричество, замерз водопровод. В общежитиях грелись буржуйками. Сожгли учебники, тетради, мебель, дверные косяки… И все равно – каждое утро шли на смену.

Еще – из воспоминаний мастера Петухова:

«В спальне ремесленников два десятка мальчишек, Буржуйка. Коптилка. К Каждой кровати подходишь и смотришь – Миша жив – хорошо…Петя жив – хорошо… Кто умирал – того из кровати доставали и относили в соседнюю комнату, она заменяла морг. Окна были не застеклены. Холодно…»

Только в училище на Малой Охте из 1250 человек зимой 41-42 года умерло от холода и голода почти 600. Белорусских мальчишек там училось 400 ... Вывозить зайчат начали вместе с другими ленинградскими детьми как только встал лед на Дороге жизни. Обычно машины двигались ночью. Клали ребят на дно кузова полуторки и накрывали шинелями – сидеть многие не могли. Вот как вспоминал об этом Арсений Люцко:

«Я помню, проехали мы километров 15 по Ладожскому озеру, попали под налет авиации. На наших глазах две машины с детьми-ремесленниками, которые шли впереди нас, провалились под лед. Наша машина провалилась только передними колесами. Шофер выбрался из кабины и просит: Мальчики, помогите, потонем же! А мы лежим и головы поднять не можем».

Весной 1942 года Государственный комитет обороны постановил оставить в Ленинграде то количество населения, которое могло обеспечивать его жизнеспособность – 500 тысяч человек. Всех еще остававшихся в городе несовершеннолетних ремесленников и учеников школ ФЗО было приказано отправить на Большую землю и дальше – в тыл – за Урал, в Сибирь, в Закавказье, в Среднеазиатские республики…

Зимой 43-44 года Красная армия начала первые операции по прорыву к Минску. В июне развернулась белорусская наступательная операция «Багратион». Подросткам, которые перед войной были призваны на учебу в школы ФЗО, железнодорожные и ремесленные училища Ленинграда, исполнялось уже по 18 лет. И их вновь мобилизовали. На фронт. Туда тоже практически все шли добровольно. Наконец-то – домой. Освобождать, а после Победы – обустраивать родную землю.

«Я бы сказал, что довоенный этап – это подготовительный этап, война практически все это смела. Первые послевоенные годы – это начальный этап. И здесь, кстати, кадры сыграли большую роль. Не было бы кадров фабрично-заводских рабочих – нечего было бы создавать. Здесь уже к тому времени – и в том числе благодаря ленинградскому вот этому опыту сформировалась культура рабочего человека, вот эта фабрично-заводская культура в Минске», – сказал Вадим Гигин.

Фото из фильма «Фабзайцы», МТРК «МИР», 2021.