«Бронзу не так обидно получать, как серебро»: Эмин Гарибов – об истерике Трусовой, стрессе из-за ковида и «проклятье» третьего места

– Российская сборная на данный момент занимает девятую строчку в общем медальном зачете. Это, конечно, не тот результат, на который все рассчитывали, но и давление на наших спортсменов на этих соревнованиях зашкаливает. Есть ли у вас ощущение, что нынешняя Олимпиада оказалась для россиян особенно тяжелой?

Я бы не сказал, что она чем-то прямо сильно отличалась от того, что было в Токио (имеются в виду летние Олимпийские игры 2020 года – прим. ред.). Возможно, только ковидным контролем. В Токио я присутствовал сам и проходил все эти этапы, а здесь, в Пекине, как рассказывают коллеги и друзья, все намного жестче именно по ковидным ограничениям. Что касается какого-то политического давления – наверно, не хуже и не лучше, чем было в Токио. Там тоже было достаточно давления, провокаций и так далее.

– Многие наши спортсмены в интервью говорили, что жесткие антиковидные ограничения, действующие на этих Играх, очень выматывают и подтачивают психику. Вы сами как спортсмен и как комментатор ощутили на себе это новое дополнительное бремя?

Я сам не выступал на летних Играх в Токио, поэтому не был в таких условиях и не прочувствовал это как спортсмен. Это был просто дополнительный дискомфорт, к которому мы не привыкли.

Но, понимая спортсменов, безусловно, я представляю, насколько им было тяжело постоянно находиться в маске, постоянно сдавать эти тесты, да еще в зависимости от расписания тренировок. А тренировки бывают очень ранними: в 8-9 утра, например. И для того чтобы попасть в зал, ты уже должен до этого времени сдать тест и получить результат, что у тебя все хорошо. И вот такие моменты, конечно, выматывали не хуже, чем тренировки, а может быть, даже сильнее.

Такой дополнительный фактор стресса, конечно, не очень благоприятно влияет [на спортсменов] во время Олимпийских игр. Но в то же время, кого-то, может быть, и мобилизует.

– Помимо всех ограничений, есть еще одна вынужденная и, как мне кажется, тяжелая для спортсменов мера безопасности – отсутствие зрителей на трибунах. С одной стороны, за два года к этому пора привыкнуть, и все же, поддержка болельщиков очень важна на соревнованиях, особенно на Олимпиаде. Как вы думаете, нашим ребятам в Пекине этого сейчас не хватает?

Здесь у всех по-разному. Некоторым спортсменам без болельщиков, когда нет вот этого дополнительного ажиотажа, намного спокойнее выступать. Особенно в гимнастике это играет большую роль, когда за счет огромного количества зрителей, ора трибун – все-таки, как ни крути, спортсмен обращает на это внимание – повышается уровень адреналина в крови. А адреналин в спортивной гимнастике, конечно, мешает при работе, если это не какое-то динамичное выступление типа опорного прыжка.

В какой-то мере, возможно, нашим гимнасткам было проще выступать, потому что на трибунах сидели в основном представители команд, тренеры, несколько журналистов, но, в общем-то, трибуны были практически пустые.

– А вы как комментатор – как ощущали себя в абсолютной тишине?

Комментировать на арене – это вообще абсолютно другое ощущение, чем где-нибудь в комментаторской позиции, где полная шумоизоляция. Здесь, конечно, комментатор заряжается от аудитории, получается другой эмоциональный посыл. Хоть в зале и не будет слышно то, что ты можешь крикнуть, но все равно вот эта атмосфера, конечно, теряется. Получается, что вроде бы ты в той же комментаторской кабине сидишь и комментируешь. Поэтому, конечно, нам было очень обидно и жалко, что болельщиков не было. Сейчас в Пекине, наоборот, на некоторых соревнованиях (по фигурному катанию, например) достаточно много зрителей сидело. Приятно, что хотя бы в таком виде [организаторы Игр] разрешили им посетить соревнования.

– Раз уж вы упомянули фигурное катание, не могу не спросить вот о чем. Наши фигуристки в Пекине, конечно, подверглись колоссальному давлению, особенно это ощутила на себе Камила Валиева, которая заняла только четвертое место и осталась без медали. Но многих больше поразили не слезы Валиевой (которые как раз логичны после всего, что она пережила за эти несколько недель), а истерика Александры Трусовой, завоевавшей серебро. Обогнать Щербакову ей не помогли даже уже ставшие легендарными пять четверных прыжков. После оглашения оценок Саша расплакалась и заявила, что больше никогда не выйдет на лед. Как вы думаете, почему она так отреагировала? Это правда, что для профессионального спортсмена, особенно для участника Олимпиады, серебро в психологическом плане гораздо хуже бронзы?

Возможно, такая реакция была на эмоциях. Люди от Олимпийских игр годами отходят, а здесь – такая свежая душевная травма... Но вы правильно сказали насчет второго места.

Для спортсменов места на пьедестале раскладываются так: второе место – это значит, что ты проиграл первое, а третье место – это значит, что ты обыграл четвертого. Поэтому бронзу не так обидно получать, как серебро. Обидно, конечно, если ты метишь на золото, а потом получаешь бронзу, но, опять же, в зависимости от того, как сложились результаты. Например, сколько было у нас в шорт-треке таких моментов, когда спортсмен обходил другого на 0,001 секунды. Или Вик Уайлд (российский сноубордист, олимпийский чемпион в параллельном гигантском слаломе – прим. ред.) – вот это победа. Здесь он действительно победил, а не проиграл.

Здесь очень многое будет определять твое внутреннее состояние и анализ того, как ты отработал. И ни тренер, ни кто-то другой не может тебе помочь – ты сам должен понять, где ты не дожал. А в целом, конечно, второе место обиднее, чем третье, потому что второе – все-таки проигранное первое.

– С вами на соревнованиях работали психологи? Вообще, есть какой-то специалист, который в случае чего может поддержать спортсмена морально – как до соревнований, так и после?

У каждого вида спорта по-разному. Не могу сказать, как в других видах спорта, но в гимнастике такого специалиста нет. Я считаю, что это неправильно: он должен быть в любом случае. Во время подготовки к большим стартам психическая стабильность спортсмена очень важна, потому что бывают разные условия и ситуации. И здесь самое главное – не сломать спортсмена ментально. Я считаю, что тем, с кем произошли такие драмы на Олимпийских играх, нужно обязательно работать с психологом. В этом нет ничего зазорного, это только помогает восстановить голову и душу, вернуться в здоровое состояние.

– Когда рядом нет психолога, его функцию, наверно, выполняет тренер?

Должен выполнять. Тренеры у всех разные. В моем случае эту функцию всегда выполняли родители. Но в олимпийской делегации есть такой специалист, на всех Олимпийских играх он присутствует. В любое время можно к нему пойти и рассказать о своих проблемах, это очень здорово.