Пионеры в искусстве. Где можно увидеть самые известные произведения?
«Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры — дети рабочих. Близится время светлых годов. Клич пионера: «Всегда будь готов!»… Так звучит строчка из одноименной детской песни «Взвейтесь кострами». Всесоюзная пионерская организация родилась на заре Советской власти — более ста лет назад. Вроде бы прошла целая эпоха — а «костры детства» все еще теплятся и горят. В интервью MIR24.TV искусствовед Юлия Рольник рассказала, по каким шедеврам архитектуры и живописи, музыки, кино и литературы можно изучить культурный код всех советских подростков.
Смотрите на телеканале «МИР» сериал «Гостья из будущего» 29 ноября в 10:55 и 13:15. «Гостья из будущего» — культовый пятисерийный телефильм, снятый режиссером Павлом Арсеновым по мотивам повести Кира Булычева «Сто лет тому вперед». Обычный шестиклассник Коля отправляется за кефиром и случайно натыкается на машину времени. Путешествие в будущее оборачивается борьбой с космическими пиратами за миелофон — устройство для чтения мыслей, и знакомством с Алисой Селезневой. Казалось бы, вернувшись в свое время, Коля в безопасности, но теперь пираты идут по его следу в Москве 1984 года.
Пионер как герой большого советского нарратива
Белая рубашка, красный галстук, горн, барабан, костер, стеклянные галереи Дворца пионеров. Образ пионерии стал одной из самых устойчивых визуальных и звуковых метафор советского XX века.
Через фигуру пионера художники, архитекторы, композиторы и плакатисты решали куда более широкий вопрос: как выглядит и как живет «новый человек»?
«Пионер — не просто ребенок в форме. В культурном коде СССР это «младшая редакция» гражданина будущего: спортивного, дисциплинированного, техничного, умеющего жить в коллективе и в новом пространстве — от реконструированного города до экспериментальной архитектуры».
Отсюда и многоуровневость образа:
В живописи пионер — герой мечты и новой физической культуры;
В архитектуре — главный пользователь новых общественных пространств;
В плакате — носитель лозунга и «правильной» модели поведения;
В музыке — коллективный голос будущего;
В литературе — положительный герой «правильного» взросления, через которого рассказывают о дисциплине, дружбе и выборе;
В кино — главный персонаж воспитательной притчи и приключенческого сюжета, проводник зрителя в мир пионерлагерей и «большой страны»;
В современном искусстве — знак памяти и инструмент переосмысления советского опыта.
Живопись: от Дейнеки до лагерного костра
«Александр Дейнека: эстетика движения и техники. Если искать «главного режиссера» советского детства, то это, конечно, Александр Дейнека. В его картинах 1930-х годов пионер связан прежде всего с движением, спортом и небом. Полотно «Будущие летчики» с мальчишками на берегу моря, провожающими взглядом самолет, стало почти эмблемой веры в технический прогресс и «поколение неба и полета». Нет пределов мечте — в этом, по сути, и заключен главный нерв картины: хрупкие подростки с еще не сформировавшимися телами мыслями уже уходят далеко за горизонт возможного», — объясняет Юлия Рольник.
Для Дейнеки важно не столько идеологическое, сколько пластическое: мощные диагонали, обобщенные фигуры, солнечный свет, выхватывающий тела из пространства. Пионер у него — младший брат спортсмена и строителя, вписанный в большой горизонт страны.
Следующий важный мотив — пионер в повседневном и сельском пространстве. У Аркадия Пластова и художников послевоенного поколения дети в красных галстуках появляются среди полей, в деревенских улицах, по дороге в лагерь. Юлия Рольник говорит: в этих работах исчезает жесткая риторика «маленького бойца» — на первый план выходит живой ребенок, который одновременно и «сын своего времени», и очень конкретный мальчик или девочка с дорожной пылью на ботинках.
От позднего сталинского периода к 1960-м картинка постепенно «потеплеет»: пионерский лагерь, костер, вечерняя линейка, играющий оркестр — это уже визуальная ностальгия, а не только агитация.
Архитектура: Дворец пионеров как машина детства
С точки зрения архитектора, главным произведением о пионерах в СССР стал Московский городской Дворец пионеров и школьников на Воробьевых (Ленинских) горах.
Комплекс построен в 1958-1962 годах по проекту команды молодых архитекторов «Моспроекта-2» Виктора Егерева, Владимира Кубасова, Феликса Новикова, Бориса Палуй, Игоря Покровского и при участии Михаила Хажакяна. Это один из ключевых памятников советского модернизма — и одновременно пространственный манифест пионерской идеи.
«Основные принципы. Первое — горизонталь вместо вертикали. Взамен привычной сталинской «башни-памятника» — приземистые, вытянутые объемы, буквально расстеленные по склону Воробьевых гор, — продолжает разговор Юлия Рольник. — Это архитектура не триумфа, а повседневной жизни. Павильонная, «кружковая» структура. Здание — это цепочка корпусов, соединенных длинной остекленной галереей. «Маршрут ребенка» не задан единственной осью: он выбирает путь между спортивными, техническими, музыкальными и творческими студиями. Пространство буквально иллюстрирует многообразие возможностей».
Прозрачность и свет. Бесконечные ленточные окна, витражные фасады, галереи под плоской крышей: все это создает ощущение открытости. Дворец не отделен от города «каменной стеной», он просматривается насквозь, включая пионерию в городской пейзаж и наоборот.
Синтез искусств. Мозаики и рельефы на фасадах рассказывают о спорте, науке, космосе. Это уже не революционные сцены, а визуальная поэма о покорении стихий и будущих профессиях; ребенок окружен не только стенами, но и символами своего «завтрашнего дня».
Юлия Рольник поясняет, что Дворец пионеров — это идеальный город для детей: со своим дворцом, парком, стадионом, лабораториями и концертным залом. И именно здесь пионер из «картинки» окончательно превращается в пользователя сложной архитектурной среды.
Плакат: визуальная грамматика «Всегда готов!»
Если живопись разворачивает перед нами историю, то советский плакат действует как мгновенный символ. Уже в 1920-1930-е годы появляются листы с крупными фигурами пионеров на фоне красных знамен и заводских труб — наследие конструктивизма с его жесткими диагоналями и локальным цветом. Здесь пионер — «юный ленинец», маленький продолжатель революции, смотрящий строго в будущее.
«К 1950-1960-м акценты смещаются. Художники Петр Семячкин, Анатолий Лавров и их коллеги рисуют пионеров, которые спасают утопающих, помогают на уборке урожая, держат в руках учебники, радиоприемники, глобусы, обнимают детей разных национальностей под лозунгами дружбы народов, — делится Юлия Рольник. — Это уже не только идеологический, но и поведенческий код: как учиться, как отдыхать, как быть смелым и «полезным». Формула «Всегда готов!» становится своего рода визуальным логотипом эпохи: достаточно красного галстука и жеста поднятой руки, чтобы все остальное достроилось в воображении зрителя».
Музыка: как звучал пионерский гимн?
Образ пионера имеет и очень узнаваемое звуковое измерение. Главный музыкальный символ — гимн «Взвейтесь кострами, синие ночи», написанный в 1922 году поэтом Александром Жаровым и композитором Сергеем Кайдан-Дешкиным. Его первые строки соединяют две ключевые темы: романтику костров и лагерей и прямую связь с рабочим классом. В многоголосом исполнении хор превращается в акустический эквивалент «коллективного субъекта».
В послевоенное время к нему добавляются «Марш юных пионеров» и целый корпус лагерных песен.
В телевизионных концертах и радиопередачах их поют детские хоры — так формируется стереотипный, но мощный звуковой образ: горн, барабан, шаг колонны, хор, маршевый размер, обязательное «солнце» в тексте.
Юлия Рольник объясняет, что музыка здесь — часть архитектурного сценария. Гимн, звучащий на площади перед Дворцом пионеров или на линейке в лагере, буквально «склеивает» здание, флаг, плакат и живое движение детей. Звуковая среда дописывает то, что не может сказать бетон и стекло.
Пионер сегодня: между ностальгией и критикой
После распада СССР пионерский образ не исчез — он перешел в зону культурной памяти и переосмысления. Современные художники и дизайнеры охотно цитируют красный галстук, значок с профилем Ленина, форму горниста.
Эти элементы появляются в ироничных цифровых коллажах и постсоветском поп-арте, в ностальгических фотопроектах о лагерях, в инсталляциях о советском детстве как о закрытом «мире вчера».
«Для кого-то — это теплое воспоминание о лете на море, для кого-то — травматический опыт коллективного воспитания. Важно, что пионер перестает быть бесспорной позитивной фигурой: он становится индикатором отношения к советскому прошлому», — рассуждает Юлия Рольник.
Зачем сегодня возвращаться к пионерскому образу?
Для крупных медиа и общественной дискуссии в целом тема пионеров в советском искусстве, как утверждает искусствовед, — повод говорить не только о прошлом и настоящем, но и о будущем: о том, какие образы детства, воспитания и «нового человека» мы конструируем сегодня.
«С профессиональной точки зрения видно, что в живописи путь пионера — это путь советского канона: от героического пафоса 1930-х к более камерным, человеческим сюжетам 1960-1970-х годов. В архитектуре пионерские дворцы стали редким случаем, когда идеология «детства будущего» дала шанс на подлинный модернизм — со свободным планом, прозрачными фасадами и уважением к ландшафту», — продолжает Юлия Рольник.
В плакате и графике пионер выступает медиатором между большой политикой и повседневностью, объясняя через простой образ, как нужно жить. В музыке пионерский репертуар формирует уникальный звуковой ландшафт, без которого трудно представить хронику советского века. В современном искусстве тот же образ помогает честно разговаривать о собственном опыте — без лакировки и без «демонизации».
«Пионерия как социальный институт ушла в историю. Но пионер как культурный персонаж продолжает жить — в картинах, зданиях, плакатах, кинофильмах, песнях и личных историях, — резюмировала в интервью Юлия Рольник. — Разглядывая картины Дейнеки, проходя по стеклянной галерее Дворца на Воробьевых горах или случайно услышав старый хор «Взвейтесь кострами», мы имеем дело не только с эстетикой ушедшей эпохи, но и с ее представлением о детстве, пространстве и будущем. Именно это делает пионерский мотив по-настоящему важной темой для серьезного разговора об искусстве и городской среде сегодня».