Санкт-Петербург, 27 января. Шпиль Петропавловского собора еще называют вертикалью Боброва. В 1941-ом молодой парень Михаил Бобров и его товарищи прятали золотые доминанты от немецких наводчиков, передает корреспондент «МИР 24» Александр Никитин.
В начале осады фашисты прицельно били по школам, госпиталям, проходным заводов. У пленных офицеров позже обнаружили карты с точными расстояниями до ленинградских высоток. «Столько километров до шпиля Петропавловки, столько - до Исаакия, столько - до Адмиралтейства, инженерного замка. Столько - до крестов, луковок и маковок, которые бликуют», - рассказал Михаил Бобров, ныне - почетный житель Санкт-Петербурга.
Первым с серой петербургской архитектурой слился купол Исаакиевского собора: его покрасили корабельной шаровой краской. Шпили адмиралтейства, инженерного замка, покрытые хрупким сусальным золотом, пришлось обшивать тканью. До Петропавловки Алоиз Зембе и Михаил Бобров добрались зимой. Ленинград уже голодал. Работали в 40-градусные морозы. А хлеб получали как иждивенцы или служащие - 125 граммов.
Рабочие карточки Зембе и Боброву выдали только после визита правительственной комиссии. В первое время от голодной смерти спасали птицы, которые часто залетали на колокольню. Сил возвращаться домой не было. Жилище устроили в нише при входе в собор: на могилах сестры Петра I. «Мы обили досками, обшили войлоком, сделали небольшой лаз, притащили буржуйку, на могилы положили матрас и спали там», - рассказывает Бобров.
Когда последний золотой шпиль стал пропадать с городского пейзажа, за альпинистами началась охота. Но ни артиллеристы, ни летчики врага не смогли остановить двух молодых парней. А без ориентиров немецкие наводчики уже не могли так прицельно бомбить город.
