Названы исследования, которые ведутся на российском орбитальном модуле «Наука»

Экипаж 67-й российской орбитальной экспедиции благополучно вернулся на Землю. На его счету 195 дней невесомости и семь выходов в открытый космос. Большинство работ экипажа были связаны с орбитальным модулем «Наука». На что он способен, телеканал «МИР 24» спросил ведущего научного сотрудника института космических исследований РАН Натана Эйсмонта.

– Многоцелевой лабораторный модуль «Наука», если вспомнить, стал частью российского сегмента МКС в конце июля 2021 года. Что он из себя представляет, из чего состоит?

Натан Эйсмонт: На самом деле, это действительно специализированный модуль. Его ждали долго, мне кажется, больше десяти лет. И вот, наконец, он запущен в эксплуатацию и стали проверять, все ли получилось, как планировали. На самом деле полгода, даже уже больше, проведенных на МКС, куда включен модуль «Наука», показали, что да, это была совершенно правильная программа. И уже в стадии реализации она подтвердила, что принятые проектные решения себя вполне оправдали. То есть возможности российских космонавтов сильно расширились.

До сих пор, конечно, были некие трудности. Эти трудности легко увидеть по, скажем, массе научного оборудования на американских модулях и на российском модуле. На российском модуле масса этого оборудования в несколько раз меньше. Потому что возможности универсального подхода к использованию научного оборудования были в значительной мере ограничены. Вот эти ограничения в значительной мере, если не сказать полностью, сняты с введением в эксплуатацию модуля «Наука».

– Но известно, что на модуле много такого, чего раньше не было ни на одной орбитальной станции. Какие возможности появились с появлением этой станции? Что получили космонавты?

Натан Эйсмонт: Прежде всего, давайте цифру все-таки назовем. Это 14 рабочих мест. Что это означает? Это не означает, что 14 космонавтов все вместе будут там трудиться. Это означает, что если появляется какой-то новый эксперимент, то пожалуйста, вы немедленно этот эксперимент можете организовать. Потому что все, что нужно для проведения эксперимента – электроэнергия, охлаждение, возможности перемещения из одного положения в другое, все это предоставляется именно вот этим новым модулем. И в значительной мере это было проверено именно сейчас. Во всяком случае, когда такие вопросы задаются космонавту, который вернулся уже. И до этого, в общем, не было нареканий.

И что на самом деле удивительно? Удивительно, потому что всегда за какими-то новыми программами, новым развитием самой станции возникают какие-то сложности. Здесь не было замечаний. Во всяком случае, никому неизвестно. Видимо, замечаний не было. Это очень удачный проект, но вот он несколько задержался.

– Все же насколько, на ваш взгляд, успешно решается задача создания комфортных условий для работы и жизни?

Натан Эйсмонт: Начнем с того, что просто появились дополнительные объемы. И в том числе, скажем, отдельная каюта для космонавта, который может находиться в этом модуле. Сейчас вот в чем дело. Из-за вот этих трудностей с обеспечением работы трех космонавтов экипаж был сокращен на одного человека. Вот сейчас, пожалуйста, возможности вновь появились, и они используются.

На самом деле, здесь еще бытовые удобства, можно сказать. Может быть, это дополнительный, так уж скажем, туалет, причем туалет на уровне хай-тека. Вы знаете, что вода всегда в недостатке, в том числе на борту станции. А здесь применяется что? Рециклирование воды – мягко скажем, восстановление воды в том виде, в котором она может быть использована, из мочи просто. Это на самом деле звучит банально, но реализовать все это в условиях космического пространства, в тех ограничениях, которые существуют на борту, было непросто. Но это сделано, это замечательно.

– Особый интерес, по мнению экспертов, еще представляет система производства кислорода. Что в ней особенного?

Натан Эйсмонт: На самом деле, эта система работает все время, пока существует МКС. И даже до этого работала. Которая позволяет восстанавливать кислород таким образом, чтобы он в составе воздуха был уже пригоден для дыхания. И, к сожалению, эти системы раньше доставляли некоторые проблемы. Известны неприятности, связанные именно с использованием систем подачи кислорода. Сейчас все те нарекания, которые возникали раньше, были учтены. И новая система до сих пор без сучка и без задоринки работает. Это показали испытания в течение полугода. Здесь надежность повышена так, что об этих проблемах можно забыть.

– Понятно еще, что само название модуля «Наука» не случайно. Для каких конкретно исследований он предназначен?

Натан Эйсмонт: Здесь, на самом деле, очень большое количество экспериментов, и некоторые из них уже в стадии реализации. Конечно же, на такой станции в первую очередь нужно использовать те преимущества, которые она дает. Казалось бы, столько лет уже летает МКС, столько там было приборов. Вот такие, вроде бы, совершенно очевидные проблемы с воздействием радиации не только на человека, но и на приборы, не совсем решены.

Сергей Крикалев:

Без полета Гагарина дальнейшее освоение космоса было бы невозможно

И поэтому сейчас на МКС продолжаются эти эксперименты, чтобы максимально проектировать научные приборы. С тем, чтобы не было трудностей, вызываемых тем, что иногда радиационное воздействие нарушает их работу, то есть сбой возникает. Каким образом наилучшим способом спроектировать прибор так, чтобы минимизировать воздействие радиации? Эти эксперименты продолжаются.

Востребованность таких экспериментов очень высока. Можно сказать, чуть ли не очередь на проведение экспериментов, потому что люди делают разные приборы. И поэтому тоже должны каким-то образом адаптироваться к возможностям приборов. Точнее говоря, возможности прибора адаптировать к требованиям. Вот эти эксперименты проводятся успешно.

Я должен еще сказать о биологических инструментах. Потому что МКС – идеальное место для проведения биологических экспериментов. Здесь можно, скажем, вспомнить такой эксперимент, который когда-то проводился еще на «Мире». И этот эксперимент породил больше вопросов, чем дал ответов. Сейчас он называется «Перепел». Это на самом деле что-то вроде высиживания яиц японского перепела. И то, что случилось на «Мире», осталось загадкой, почему это получилось. Потому что зародыши развились как-то аномально. Что послужило причиной? То ли это отсутствие притяжения, невесомость, то ли воздействие радиации. Но это очень важно. И поэтому такой эксперимент, но в новом виде, тоже запланирован.

– Как оцениваете уровень технического оснащения модуля? Насколько широкие возможности в этом смысле?

Натан Эйсмонт: Здесь, действительно, возможности заметно расширились по сравнению с тем, что было раньше. Ну, скажем, общее место в планировании космических экспериментов – это все-таки понять, каким образом можно создать полупроводники, которые смогут длительно и надежно работать в космическом пространстве. Сейчас известно, что ресурсы пребывания роботов в космическом пространстве сильно выросли. Сейчас 15 лет – стандартный срок.

Но как этого добиться? Нужно проводить эксперименты на борту, в реальных условиях. Поэтому организован эксперимент в реальных условиях. По проверке технологии изготовления проводников. И вот это тоже выполняется. То есть здесь очень много задач, нужно сказать, что не все задачи пока утверждены для исполнения, есть некая очередь на эти задачи. То есть на самом деле в этом плане использование рабочих мест на «Науке» очень скоро подойдет к пределу. Эти 14 мест – это, конечно же, очень удачное решение. Но здесь ограничений пока нет. И можно сказать, что модуль в этом плане работает весьма эффективно.

– Тем не менее, как, на ваш взгляд, лабораторный модуль показал себя за те 14 месяцев, которые прошли с начала работы его на орбите?

Натан Эйсмонт: Это исключительно удачная, как оказалась, часть конструкции МКС. Вот этот модуль, хоть он и долго изготавливался, но результат превосходит ожидания. Это совершенно определенно можно сказать уже сейчас.