Жизнь и смерть «В окопах Сталинграда»: монологи о войне в МХТ им. Чехова

«Я помню одного убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас – смерть».

Свет в зале гаснет не сразу, под звуки бомбежки лампы то включаются, то выключаются вновь. Но с каждой секундой темнота все больше поглощает свет. И вот уже лампы мигают все чаще, звуки снарядов все громче, по залу проносятся люди с огоньками в руках, на сцене падает кулиса, в другой появляются дыры от пуль, с грохотом рушатся софиты… Темно. Тихо. Страшно.

В МХТ им. Чехова в преддверии Дня Победы состоялась премьера спектакля по повести Виктора Платоновича Некрасова «В окопах Сталинграда». Душещипательные монологи о войне разворачиваются не в землянке или блиндаже, не в окопе или на бескрайних просторах Земли, а на фоне разрушенных театральных декораций. И это рождает специфическое восприятие действительности. С одной стороны, понимаешь, что все условно, с другой – все истории кажутся настолько реалистичными, будто ты сам говоришь с этими солдатами и участниками войны.

Сказать, что спектакль нравится с первых секунд – это не сказать ничего. С самого начала, как только начинают «бомбить» и мигает свет, вжимаешься в кресло и погружаешься в атмосферу настолько, что забываешь, что еще несколько минут назад ты ехал в метро, а потом разглядывал фотографии артистов в фойе…

Вой смолкает. Тишина. И еще один яркий аккорд в самом начале – с грохотом свисает перекладина софитов и по инерции немного раскачивается. «Почему я цел – не ранен, не убит?» – и мы не сразу видим актера среди этой разрухи, внимание все еще привлекают развалившиеся декорации. Но вот же он – на авансцене – говорит: «Надо бежать», а сам сидит: «От смерти все равно не спасешься».

А потом появляется череда солдат. Один, два, три, четыре… Сколько их? Все безликие. Оно и понятно – у войны, как говорится, нет лица. «А может, и гроба не будет, а занесет тебя снегом и будешь лежать, уткнувшись лицом в землю, пока война не кончится». И пока непонятно, умерли они или живые. Сначала кажется, что главный герой говорит с мертвецами. Но постепенно все смешивается. И вот они перед нами – солдаты, каждый со своим характером, привычками, опытом, каждый – ни на кого не похожий, у каждого своя история жизни и молодости.

В этой постановке нет пафоса и привычного патриотизма, нет героизма на грани жизни и смерти. Весь спектакль – и есть жизнь, которая рано или поздно заканчивается смертью. Холодно. Страшно. Нет привычной динамики: актеры преимущественно сидят, иногда выходят вперед, когда придет черед рассказать о себе. Но привычный для жителя мегаполиса темпоритм все-таки присутствует, он удивительным образом выдерживается внутри каждого, кто находится в зрительном зале, и неважно – на сцене, за кулисами или в кресле. Автор инсценировки Сергей Женовач словно говорит нам: остановись, вспомни, подумай!

И в этих монологах о войне не только истории людей, сражавшихся за Родину и навсегда оставшихся в окопах Сталинграда. Здесь еще и много рассуждений – о жизни, о битве, о человеке и присущих ему эмоциях: «Что такое вообще храбрость? Я не верю тем, которые говорят, что не боятся бомбежек. Боятся, только скрыть умеют. А другие – нет. Максимов, помню, говорил как-то: «Людей, ничего не боящихся, нет. Все боятся. Только одни теряют голову от страха, а у других, наоборот, все мобилизуется в такую минуту и мозг работает особенно остро и точно. Это и есть храбрые люди».

А еще люди и в окопах Сталинграда мечтают, строят планы и даже празднуют Новый год. Но планам этим часто не суждено сбыться. Их рушит война. Так вот и именины не удается отпраздновать из-за предстоящего наступления. И часто человек, лишаясь этих маленьких радостей, учится жить дальше, просто потому, что очень хочет жить!

Но есть в спектакле и моменты, где можно улыбнуться. Например, в сцене с зайцем. И в такие минуты как-то еще больше начинаешь ценить и любить жизнь, за любую мелочь, которая приносит, пусть и небольшую, но радость.

Режиссер в паре с художником Александром Боровским создали очень театральные декорации в прямом смысле слова, но в самой постановке Сергей Женовач как раз уходит от этой театральности. Кажется, будто сам говоришь с воевавшими, как-то тихо, по-особенному, за столом… И как только приходит это осознание, со сцены слышим: «Неужели мы никогда больше не будем пить чай с самоваром?»

А потом вдруг доносятся звуки пятой симфонии Чайковского. Словно сама Вечность говорит с нами. И хочется взять в руки и перечитать учебник истории.

«Странно всё это. Чайковский. В шинелях…»

И на войне, оказывается, не обходится без обмана. Но главное все же – мечты, надежды, планы… А где-то рядом, совсем близко, бродит смерть. И неизвестно, что будет с тобой через секунду… «И мы пьем все сразу из кружек и фляжек, запивая водой прямо из носика чайника». И все, что есть в окопах Сталинграда – елка, красная пятиконечная звезда на ней, кружки с трофейным коньяком и вера в то, что все будет хорошо, что все не зря! А все, что есть у нас – это память. И если и говорить сегодня о войне, то, пожалуй, именно так, как в МХТ им. Чехова – тихо, откровенно, честно, без лишнего пафоса.

«Пей, оруженосец!.. Пей за победу! Видишь, что фашисты с городом сделали... Кирпич, и больше ничего... А мы вот живы. А город... Новый выстроим. Правда, Валега? А немцам капут. Вот идут, видишь, рюкзаки свои тащат и одеяла. О Берлине вспоминают, о фрау своих. Ты хочешь в Берлин, Валега? Я хочу. Ужасно как хочу. И побываем мы там с тобой – увидишь. Обязательно побываем. По дороге только в Киев забежим на минутку, на стариков моих посмотреть. Хорошие они у меня, старики, ей-богу... Давай выпьем за них, – есть там еще чего, Чумак? И мы опять пьем. За стариков пьем, за Киев, за Берлин и еще за что-то, не помню уж за что. А кругом все стреляют и стреляют, и небо совсем уж фиолетовое, и визжат ракеты, и где-то совсем рядом наяривает кто-то на балалайке «Барыню»…»

Фото предоставлены пресс-службой МХТ им. Чехова

Автор фото – Александр Иванишин