«Школа – не цирк. Дети должны знать, что надо вкалывать». Интервью с заслуженным учителем России

2023 год указом президента России Владимира Путина объявлен Годом педагога и наставника. Миссия Года – признание особого статуса педагогических работников, в том числе выполняющих наставническую деятельность. Эти люди часто остаются «за кадром», но именно они учат наших детей и ежедневно видят их успехи и неудачи, открывают «дверь» в мир знаний и вместе с тем воспитывают.

Об особенностях профессии, о современных детях и о том, каким должен быть педагог, поговорили с Заслуженным учителем России по специальности русский язык и литература школы №1205 Андреем Борисовичем Романовым.

- Как Вы пришли в школу и почему выбрали именно эту профессию?

- Работаю в одной школе, не менял ее ни разу 38 лет, но скоро будет 40. Как пришел в 1984 году после Московского университета, так вот и служу. Попал в учителя случайно.

Я учился в гуманитарном классе. Тогда это было еще новостью, не было часто распространено как сейчас. У меня был великолепный педагог Соболев Лев Иосифович, достаточно известный на уровне Москвы и вообще России. Мама – учитель русского языка и литературы. Ну, я думал в педагогический пойти. А он говорит: «А чего в педагогический? Давай иди в университет филологический, там планка повыше и можно учителем быть, если что». Я послушался.

Первый год не поступил, работал дворником, о чем вспоминаю с удовольствием. До сих пор люблю, чтоб чисто было вокруг. А потом на второй год поступил и проучился с удовольствием. Когда стали распределять (раньше же нужно было три года отработать по распределению) выбрал эту школу, где училась моя жена, с которой мы учились на одном курсе, занимались комсомольской работой, так и сошлись.

Три года отработал как положено, а потом как-то зацепился за это, понял что что-то меня затягивает, да так вот затянуло и до сих пор тянет, и не думаю пока менять.

- Помните свой первый рабочий день в школе?

- Нет, не помню. Помню, что это было волнительно, как и до сих пор. 1 сентября все равно как первый раз: дети новые приходят, как бы второй новый год в жизни. Для меня это даже больше, чем Новый год, потому что кончается лето, начинается работа, новые встречи, новые дети. С 31 на 1 января сильно ничего не меняется. 1 сентября – это всегда трепетно даже до сих пор.

- Как удается преодолевать это волнение или оно наоборот мотивирует?

- Это адреналин, конечно, некий такой кураж есть в этом всегда. Первые уроки, первое знакомство, они присматриваются, я присматриваюсь... Это интерес какой-то актерский, творческий, какой угодно, поэтому я даже не сильно преодолеваю. Нет необходимости преодолевать, потому что «есть уже амортизация сердец и душ», как говорил Маяковский, поэтому, наоборот, хочется чего-то такого, что бодрило бы, а это 1 сентября. У меня вообще уже есть понятие школьный человек или не школьный, ну, вот наш человек или не наш.

- И как это понять?

- На всех московских есть особый отпечаток, как говорится. Для меня это так: если человек не сваливает сразу после уроков, если вокруг него дети, если ему интересно, у него глаза горят и он чего-то такое выдумывает, вот чего-то креативит, если когда ему предлагаешь чего-то сделать такое, он говорит «да» и так далее – вот какие-то такие внутренние установки.

А что лично меня зацепило? Ну, во-первых, это я сейчас только стал понимать, раньше не понимал, что не чувствуешь своего возраста с ними. Все время, когда с детьми вокруг, то я ощущаю себя примерно лет на пять старше, чем я был, когда пришел. А был на семь лет старше тех, кого мне дали (самую старшую школу). Хотя иногда в зеркало посмотришь на себя, думаешь: «Господи, кто это?»

Это работа сродни актерской и что-то такое, видимо, есть у меня, что когда скучно, начинаешь что-то придумывать, изобретать, изображать, ну в общем вот это мне нравится. Кажется иногда, одни и те же произведения, сколько можно уже читать и рассказывать.

Я поймал себя на мысли, что они все время разные получаются. Как у актера. Если он вышел играть роль, он же точно скажет, что было не так, как в прошлый раз. Дети разные, они разные вопросы задают, в общем это интересно, как-то живенько. При всем моем уважении к этим профессиям, я себя не вижу человеком-бумагой, человеком-машиной, даже челочек-человек мне не подходит, тут человек – много человеков, можно сказать, и с ними, конечно, интересно. Они все как пластилин, лепить – это здорово.

- А как же бесконечное количество отчетов?

- Это то, из-за чего я хочу на пенсию. Бумаг не много, много электронных теперь ресурсов, но если набить руку, то ничего, терпимо. Вот у нас электронные журналы – ужасно, я думал: все, ухожу отсюда, не хочу ничего делать, но дети удержали. Пришлось освоить. Но это больше касается администрации школы, потому что на нас, учителей, все-таки немного валится такого.

- Изменились ли как-то дети за почти 40 лет, которые Вы работаете?

- Много не меняется. На мой взгляд, они стали смелее, стали стихи читать в классе. Раньше я никогда не мог этого добиться и в общем не сильно настаивал, сейчас сами читают. Может быть, это связано с тем, что все нараспашку, все наружу, их везде этому учат и поэтому они не боятся.

- Что самое трудное в работе?

- Рано вставать. А если серьезно, то сейчас я чувствую трудность в том, что надо очень много проверять работ. Я ничего не читаю к стыду своему, хотя я литератор вроде как. Не бывает такого, чтобы мне нечего было проверять. Вот сейчас выходные, и у меня будет там три стопки сочинений.

Третья трудность – это, конечно, терпение. После армии я пришел с такими замашками «равняйсь, смирно», а они не очень равнялись смирно, приходилось орать. До сих пор есть командный голос, конечно, который редко использую, ну так, чтобы почувствовали, что ух ты. Но вот терпение, терпение и терпение, потому что нужен индивидуальный подход, с ходу так, с нахрапа не получится. И это трудно.

- Легко ли заинтересовать?

- Не легко. Ведутся больше всего на личность учителя. Я у них спрашиваю: вы какого учителя лучше воспринимали бы – доброго или справедливого? Вопрос непростой и для меня тоже. Говорят: «Вы будьте добрым и справедливым одновременно». Но это невозможно.

Их можно заинтересовать своей персоной. А вообще школа – это не цирк, она не для веселья. Они должны знать, что надо работать, поэтому если даже они не заинтересованы, то они должны вкалывать. Я совсем не сторонник того, чтобы в школе было заманчиво, весело, очки там 3D, все завлекательно... Ну, а, елки-палки, если это не завлекательно? Жизнь-то вообще в большинстве случаев не сильно завлекательная штука. Тогда мы приучаем их к тому, что они должны делать только то, что им нравится. Ну, ни фига себе, найди такую работу и вообще построй себе жизнь так, чтобы делать только то, что тебе нравится. Вот мне повезло. Попал. Но это далеко не у каждого.

- Какой может быть школа будущего?

- Я вот пытаюсь рисовать себе школу будущего. И мне кажется, что это будет вообще не здание, к сожалению. Это будет компьютерная история, где каждый учитель будет засылать свое резюме куда-то в общий чат, а дети со всей страны или, не знаю как это будет, они будут просто по резюме выбирать. Или пятиминутка какая-то представления будет от учителя, который, может, будет из Новосибирска, может, из Краснодара, может, из Владивостока. И дети будут к нему записываться. А потом будет появляться надпись «Запись окончена».

Уходит общение, к сожалению, потому что они все сейчас ходят не столько учиться, сколько общаться: первая любовь, все эти отношения там, дружба, предательство, таким образом все перейдет, мне кажется, в интернет. Это плохо, я это не приветствую, но это, к сожалению, возможно.

Будут стоять такие вот, как сейчас в торговых центрах, куда, может быть, по выходным, может быть, на какие-то зачеты или мероприятия будут сходиться все-таки дети, и они будут там чего-то креативить, но это будет все-таки какое-то разовое событие.

- Какими качествами должен обладать педагог?

- Качества, которые для меня очень важны: первое, которого не хватает кардинально, на мой взгляд, – чувство юмора, ирония и умение общаться с ними на их волне.

Второе – профессионализм, конечно. С этого надо было бы начинать, но я из-за того, что сейчас не хватает именно первого, профессионализм ставлю на второе место. Надо разбираться в своем предмете, но это не мега знания. Я многие задания олимпиады, которые дают детям, сам не знаю.

Я считаю, что профессионализм не в том, что учитель сам решает какие-то суперзадачки вуза, а в том, чтобы он знал некую базу. Так же мы относимся к детям. Сейчас можно не все знать. Это Ломоносов мог все знать, тогда знаний было немного, а сейчас это невозможно, но добывать знания надо уметь.

Третье – это, конечно, стремление к справедливости. Не всегда это удается, надо уметь извиняться. И надо стремиться. Насчет любви к детям не могу сказать, что любовь к детям – это такое очень важное качество. Уважение – да, а любовь же сейчас запрещают. Как это – любить детей? Что это такое? Но уважать их, понимать их и считать такими же. Раньше были такие классные руководительницы – наседки, которые ходили домой, спрашивали, как у вас дела, все ли у вас в порядке, папа не выпивает ли, на мой взгляд, это просто вникать в душу, влезать. Если они хотят, если они доверяют человеку, то они сами придут, а вот просто давай поговорим по душам, как у тебя там – это вот не работает.

- Сколько времени уходит на подготовку к урокам?

- Завуч меня не прочтет? Раньше я готовился после уроков, приходил из школы, кушал и готовился. Потом стал понимать, что это не очень работает, потому что к утру забывается, не так свежо. И я кардинально поменял свой распорядок дня: я ложусь где-то в 9 часов вечера и встаю в 4.30, приезжаю на работу за полтора часа и чистый час я готовлюсь к урокам. Но это даже не собственно сильная подготовка к уроку, это некий план, я заполняю журнал, вписывая домашнее задание, я планирую, что будет на следующем уроке, прикидываю.

Конспект урока давно не пишу. 30% всегда оставляю на творческую составляющую, куда понесет, они куда-то меня тянут: ой, давайте заговорим, и я прям иду на это. Не про ерунду какую-то, а повод если – литературное произведение, то мы уходим туда, куда им интересно, и разговариваем с ними о жизни, если эта ситуация спровоцирована из произведения. Как это приготовить? Куда их понесет? Я не знаю...