Эколог: Переработка мусора в России составляет всего 10 процентов

- Почему с каждым годом отходов становится все больше и больше?

Дмитрий Нестеров: На это есть несколько причин. Во-первых, это связано с ростом количества одноразовых товаров и упаковки, которые используют буквально за несколько минут и сразу выбрасывают. Кроме того, развитие сектора доставки, то есть большое количество упаковки. Третье – увеличение численности населения в мире и в России, в частности. В среднем прогнозируется рост, увеличение количества мусора ежегодно на 11%.

- В каких странах наблюдается похожая ситуация?

Дмитрий Нестеров: Это страны, где подавляющая часть коммунальных отходов, мусора поступает на полигон для захоронения. Или где в целом недостаточно развита инфраструктура обращения с отходами. Это, конечно, страны Азии, частично страны Латинской Америки. И, наверное, можно назвать страны бывшего постсоветского пространства и частично страны бывшего Варшавского договора, страны Восточной Европы, которые сейчас входят в состав ЕС, например, Болгария или Румыния, где, несмотря на постоянное увеличение показателей по развитию системы раздельного сбора и переработки, все равно подавляющая часть отходов поступает именно на полигоны.

- Бесконечно расширять мусорные полигоны практически невозможно. Что нужно и что можно сделать, чтобы предотвратить мусорный коллапс? Как эту проблему решают в других странах? Чей опыт может быть полезен для России?

Дмитрий Нестеров: Дело в том, что примера, модели управления отходами нет. Поэтому я бы сказал, что мы должны смотреть на самый передовой опыт. Если сейчас мы проведем анализ нормативно-правовых документов, национальных программ, нацпроектов, мы увидим, что основной фокус делается именно на развитие сферы переработки. А опыт, в первую очередь, стран Европейского Союза, которые считаются наиболее передовыми (мы сейчас говорим про те страны, которые составили костяк Европейского Союза, которые стали первыми членами этого объединения), показывает, что переработка – лишь одна из частей, один из элементов этой сферы, этой конструкции, которая позволит решить мусорную проблему.

Гораздо важнее, как показывает опыт Европейского Союза, развивать не только придомовой раздельный сбор и пункты приема, и в целом систему раздельного сбора и переработки. Но и мы не можем отобрать через раздельный сбор то, что мы не можем переработать или это трудно перерабатывается в большей части регионов России .

Второй приоритет – предотвращение образования отходов. Когда мы, например, по аналогии с директивой ЕС, которая вступила в силу с июля, видим, что страны принимают меры по выводу из оборота одноразовой пластиковой упаковки, которая не перерабатывается и не извлекается на сортировках. Их невозможно просто отобрать. И при наличии альтернативы можно просто выводить из производства и реализации на территории России.

Например, наши соседи по бывшему соцлагерю такие ограничения вводят. Это, действительно, эффективный механизм, когда мы просто не выпускаем на рынок то, с чем мы не знаем, как работать, не можем переработать и не можем никак запустить производственный процесс.

Поэтому основные меры, которые смог бы реализовать Greenpeace, это, во-первых, то, что можно запретить, надо запретить. Поэтапное ограничение, чтобы экономика, бизнес могли бы подготовиться к этой новой формации. Мы запрещаем или выводим из оборота то, что мы не можем переработать или отсортировать.

Второе – мы стандартизируем всю упаковку. Cейчас обилие упаковок, большая часть уходит просто в хвосты, то есть то, что остается после сортировки и едет на полигон. Потому что такое обилие разной упаковки, что на сортировке просто невозможно это отобрать, даже на автоматической. Второй пункт – стандартизация. То есть все напитки выпускаются, например, только в пластике номер один, то есть ПЭТ. И мы знаем, какая бы бутылка ни поступила на сортировку, какой бы напиток вы ни купили, это будет та бутылка, которая востребована через систему раздельного сбора. Это то, что легко можно будет сдать на переработку.

А третий момент, который может даже важнее, чем второй, – это возможность перейти и внедрять многоразовые, многооборотные решения. Например, когда вы можете покупать шампунь в определенную емкость. Вы платите депозит, а потом в эту емкость наливаете. Или вы используете свою емкость.

На данный момент у производителей никакого стимула. Им гораздо проще и дешевле выпускать одноразовую упаковку, а о последствиях они просто не думают. Именно поэтому столько внимания сейчас уделяется реформированию института РОП, или расширенной ответственности производителей и импортеров товаров и упаковки, если называть это полностью.

- С 2022 года будут действовать новые правила ответственности производителей, предусматривающие ответственность за выпущенную ими упаковку. Именно в этом суть правил?

Дмитрий Нестеров: Да! Долгое время в России максимальный процент от произведенной продукции или импортированной был не более чем 30 – 40%, в зависимости от категории товара.

Сейчас же, согласно той концепции, которая была опубликована правительством, планируется увеличение нормативов утилизации для упаковки – 100%. То есть производитель-импортер должен нести ответственность за всю свою упаковку. Это правильный подход, потому что именно такой подход используется в наиболее работающих системах РОП в мире. Но, в первую очередь, опять же мы приведем в пример некоторые страны Европейского Союза. Даже внутри ЕС схемы несколько разные, но, в целом, главный принцип, о котором говорил даже президент, – загрязнитель платит. В этом суть реформирования института РОП.

Кроме того, для производителей, которые выпускают упаковку, которую сложно переработать или сложно отсортировать, например, она не войдет в список, который рекомендован к запрету. Напомню, что, по словам вице-премьера Виктории Абрамченко, запрет на одноразовые пластиковые товары и упаковку планируется вводить в течение примерно двух лет. А заявление это она сделала в начале года. Просто необходимо поставить повышенный коэффициент экосбора. Если производитель или импортер понимает, что выпускает упаковку, которая не будет переработана или отсортирована, он должен просто заплатить повышенный экологический сбор.

- Кто и как будет контролировать этот процесс? Кто будет следить за тем, чтобы производители добросовестно исполняли предписание?

Дмитрий Нестеров: Это один из главных вопросов. Почему решили поменять концепцию РОП? Потому что экосбор выплачивали и самостоятельно занимались утилизацией только единицы от общего числа компаний, которые производят такую продукцию.

Вообще ответственность пока только лежит на публично-правовой компании «Российский экологический оператор», которая находится в подчинении Министерства природных ресурсов. Вот посмотрим, оставят ли за ней этот функционал.

Важно, чтобы все, кто выпускают продукцию, упаковку, товар на рынок, понимали, что они с ним будут делать после истечения срока годности или когда она придет в негодность, то есть они будут ее либо самостоятельно утилизировать и, на мой взгляд, именно такой способ максимально бы помогал развивать инфраструктуру раздельного сбора в регионах России, потому что, слава Богу, в рамках совещаний, как я понимаю, сейчас производителям разрешено объединяться. Им оставили право объединяться в ассоциации, потому что коллективно, конечно, проще создавать инфраструктуру по сбору и заниматься переработкой и утилизацией выпущенных товаров и упаковки.